Единственный принцип - 1 (СИ)

— Но я не заметил в этом мире ни одного существа, способного чувствовать что–либо кроме голода или боли, — скептически отнесся к его словам сат. Но Улфа это замечание ничуть не озадачило.

— Если их нет, значит нужно сделать так, чтобы они появились.

— И как мы это сделаем? — без особого энтузиазма поинтересовался Крум, но собеседник сразу же рассеял все его сомнения.

— Я всего лишь подарю тебе еще один цветок, — ответил Улф, и сат непроизвольно вздрогнул, вспомнив, к чему привел предыдущий такой подарок агола. Заметив его реакцию, Улф продолжил уже с издевкой. — Не переживай, этот цветок намного безобиднее, чем спэро. Хотя и им можно было распорядиться гораздо умнее, чем это сделали арлемы. Ты уж постарайся, чтобы и следа его не было в этом мире, иначе вы и тут долго не протянете. Я дам вам эмос. Выберите подходящий вид, и дайте ему росу этого цветка. После этого, чувственный мир арлемов покажется никчемным против того, что станут испытывать одаренные вами существа. Не сразу, конечно, но чем дольше будет существовать этот вид, тем насыщеннее будет становиться его чувственный мир. А на первых порах. Я думаю, можно и потерпеть. По крайней мере, это намного лучше, чем жизнь на разрушенном по вашей глупости Фларе.

Крум подумал о том, что Улф не меньше, если не больше, самих арлемов приложился к уничтожению его родного мира. Но высказывать эту мысль вслух по понятным причинам не стал. Кроме того, он совершенно не верил в бескорыстие агола, подозревая, что у того есть какие–то скрытые причины помогать арлемам. Если бы Крум мог узнать, какие именно, то можно было бы и поторговаться с Улфом. Но на данный момент приходилось довольствоваться тем, что тот предлагал. Уточнив у агола последовательность действий, сат покинул Землю и вернулся на Флар, чтобы сообщить о предложении агола своим двенадцати товарищам, которые с некоторых пор вовсю заправляли в мире арлемов. В том, что они примут это предложение, он не сомневался, но нужно было подумать еще над тем, как получить с этого наибольшую выгоду.

Не сомневался в этом и Улф, который решил задержаться на Земле и обдумать свои дальнейшие действия. Пока все складывалось так. Как он и задумал, но впереди его ожидало еще не мало трудностей. И одной из них была Нэбэлит, которая могла помешать приходу арлемов в подаренный ей стариком мир. Но удача явно сопутствовала Улфу. Подойдя к тому месту, где он видел Вэлэвина, агол заметил Нэбэлит, стоявшую на берегу моря.

— Приветствую тебя, Нэбэлит, — обратился он к ней, оказавшись рядом.

— Улф, — вздрогнула от неожиданности женщина, и по выражению ее лица было видно, что она не обрадовалась его неожиданному появлению. — Что ты здесь делаешь?

— Просто решил прогуляться, — ответил тот и спросил в свою очередь. — А ты?

— Я искала Вэлэвина, чтобы забрать у него кристалл. Но он уже ушел, — услышал Улф в ответ и обратил внимание на отсутствие подарка старика, с которым она прежде никогда не расставалась.

В этот момент внезапное озарение осенило его. Решение проблемы, над которой только что размышлял Улф, было в его руках.

— Пожалуй, я буду возвращаться, — небрежным тоном сообщил он Нэбэлит и, стараясь не выдать своего волнения, поинтересовался. — Составишь мне компанию?

— Нет, я еще побуду здесь. Хочется побыть в одиночестве, — ответила ему женщина, даже не подозревая, что предрекает свою судьбу.

ДУХ ПРОТИВОРЕЧИЯ

Флодин не учел одну мелочь, которая теперь очень часто доставляла ему лишнюю головную боль. Волун только теперь понял, с кем имеет дело. Перед ним была женщина, пускай юная, умная и необычная, но все же именно женщина. И дух противоречия, заложенный в ней самой природой, сказывался всякий раз, когда Флодин пытался взять ситуацию под контроль. Он как будто играл с девушкой в шашки, в которых черные фишки двигались по черному полю, а белые — по белому. Флодин решил не отвечать на ее вопросы, но она и не спешила их задавать. Она просто слушала все, что он ей говорил, и делала какие–то одной ей известные выводы. Он пытался уводить ее в сторону от поставленной цели, но не мог понять, движется ли она вообще в каком–то направлении. Порой она вообще не очень вникала в то, что он ей демонстрировал и объяснял. Вместо этого она пыталась проникнуть в его собственное подсознание, но каждый раз выглядела явно неудовлетворенной результатами своих экспериментов. Волуну стоило неимоверных усилий не обращать на это внимания. Полагаясь на присущее ему терпение, он гнул свою линию и ждал, когда появиться хоть какой–то результат. И все–таки добился желаемого.

— Ты говорил, что можешь познакомить меня со многими великими людьми прошлого, — как–то заметила она совершенно не в тему, о чем–то размышляя.

— А ты этого хочешь? — равнодушно спросил Флодин.

— Нет, — все также о чем–то думая, ответила Анабель, — меня интересует совсем другое.

— И что же? — заинтересовался волун. То, что он услышал, всерьез его озадачило, заставив тоже задуматься.

— Я хочу знать, с чего все началось, — категоричным тоном заявила девушка. При этом никаких объяснений, откуда у нее появилось подобное желание, не последовало.

Какое–то время у Флодина ушло на то, чтобы взвесить все за и против подобного развития событий. Принцип игнорирования вопросов здесь явно не срабатывал, так как это был вовсе и не вопрос, а скорее даже требование. По сути, это означало приблизительно следующее: «Ты долго морочил мне голову, и я терпела. Теперь я сделала определенные выводы и мне нужно узнать то, что хочу знать я сама. Выбор за тобой». Пока волун двигал свои шашки по черному полю, девушка по белому забралась намного дальше, чем он предполагал. Проблема состояла не в выполнимости ее желания, а в тех последствиях, которые могло вызвать его выполнение. Предсказать, как она отреагирует на увиденное, было невозможно. После этого все сказанное Флодином ранее, как и все, что он собирался еще сказать, скорее всего, потеряет всякий смысл. Анабель определенно придет к какому–то выводу, который не в силах уже будет изменить никто и ничто. Надежда на то, что она поступит так, как рассчитывал Флодин, была такой же, как и вероятность того, что она вообще все бросит. Но разве не этого добивался волун? Он ведь хотел, чтобы она принимала решения, полагаясь только на собственные знания, опыт и интуицию. Флодин снова вспомнил Морок и игрушку старика. После этого он уже не сомневался, принимая решение. Если он сам сделал свой выбор, то почему ей не повторить то же самое. Если у нее появилось подобное желание, значит, она знает, зачем ей это нужно.

— Хорошо, — наконец–то согласился волун, думая о том, что это будет, скорее всего, их последнее путешествие. — Но путь, который нам предстоит пройти, будет не простым. И дело тут не во времени. На этом пути ты увидишь много нового. И если что–то заставит тебя отказаться от твоей идеи, тебе нужно будет только об этом сказать, и мы вернемся назад.

Анабель только улыбнулась в ответ. Флодин, похоже, снова забыл, что имеет дело с женщиной, юной, умной и необычной.

Ни единого вопроса за все время пути, ни единого комментария по поводу увиденного, ни единого замечания по поводу услышанного… лишь цель в конце пути. Поток информации, который обрушился на сознание девушки, мог сбить с толку кого угодно, и не только любого человека. Но только не Анабель. Она уже успела хорошо усвоить, по крайней мере, одну истину: чем большего хочешь достичь, тем больше усилий для этого придется приложить. Невозможно отдать меньше, чем пытаешься получить взамен. Ей оставалось или терпеть, или от всего отказаться. Ее бы никто за это не осудил, но точно также никто не предоставил бы второй шанс.

Нельзя сказать, что Флодин преднамеренно выбрал самый сложный путь, хотя нет–нет, а в голову девушки закрадывалась подобная мысль. Скорее даже наоборот, он пытался по возможности придерживаться самого кратчайшего пути, одновременно ограждая девушку от уж слишком сильных потрясений. Но сама цель путешествия определяла и способ ее достижения. Если бы Анабель захотелось полюбоваться живыми динозаврами, Флодину было бы намного проще выполнить это пожелание. Ведь в таком случае речь шла бы всего лишь о преодолении времени и пространства, что при знаниях и возможностях волуна не составляло бы особого труда. В данном же случае относительность времени и пространства отступали на второй план, уступая свое место более весомому фактору человеческого бытия, его изначальной природе. Нужно было не просто оказаться в нужное время в нужном месте, но и найти нужного человека, по сути первого из людей. А для этого необходимо было обеими руками держаться за тонкую нить, связывающую сущность многих и многих людей в разные времена и в разных местах. Сделать это было намного проще, если выбирать такие моменты в истории человечества, когда природа человека проявлялась наиболее ярко. При этом еще и выбранные люди должны были быть наиболее яркими личностями на фоне остальных. Следует добавить, что при всем этом, еще и приходилось отбрасывать всю ту шелуху, которой люди всегда умудрялись прикрывать самые естественные вещи. А, кроме того, учитывать присутствие арлемов, волунов и других существ, часто сбивавшее с пути. Осмыслив все это, можно понять, насколько тяжелой была задача Флодина, и насколько сложным все это было для восприятия Анабель. Нечто, находящееся за гранью самых разных человеческих чувств, нечто, заставляющее человека возвращаться к своей истинной сущности, забыть обо всем, что он о себе возомнил и выдумал, и вспомнить все то, что успел забыть или вообще уничтожить, служило двум странникам путеводной звездой. Безумная, ничем неоправданная жестокость, реки крови и нескончаемый поток человеческого страдания и боли. Сострадание и самопожертвование ради жизни близких и совершенно незнакомых людей. Глупый и бездумный, или циничный и изощренный вандализм. Стремление познать неведомое и вернуть, казалось бы, безвозвратно утраченное. Безудержная жажда власти и преклонение перед богатством и грубой силой. Мучительная и нескончаемая борьба с окружающим миром и самим собой за право остаться человеком и личностью. Подлость и ненависть, пресыщенность и безысходность. Вера без надежды и надежда без веры. И все это приходит на смену друг другу в находящемся за гранью нормального восприятия калейдоскопе событий и человеческих лиц. Зеленый свет сменяется фиолетовым, фиолетовый — смешивается с зеленым, безудержный хоровод красок уступает место лишь нескольким едва различимым светящимся в полной темноте точкам. Желание остановиться и оглянуться назад приходит на смену желанию бежать, не останавливаясь и не оглядываясь. Но вместо этого лишь размеренное движение вперед, шаг за шагом, без тени сомнений и сожалений.