Ведьмино отродье

! Береговых! - сказал Ларкен и нагло рассмеялся.

- Береговых, пусть так, - согласно кивнул Рыжий. - И за морских, они чем хуже?!

Ларкен грозно рыкнул, вскочил!.. А Рыжий как сидел, так и сидел себе, смотрел на спеца теплыми, ленивыми глазами. Вот разве что и когти еще выпустил да уперся коленкою в стол, чтобы чуть что, так сразу же пинать его на спеца!

Нет! Не дошло до этого. Ларкен зло фыркнул, сел. Сказал:

- И все-таки за крыс. За всяких!

- Всяких.

Чокнулись и кувырнули, и принялись закусывать. А закусив, Ларкен резко отставил свою миску, помолчал, потом нервно откашлялся, глянул на Рыжего, а после жадно взялся за кувшин... отдернул лапу... снова потянулся... нет, все-таки убрал, сказал усталым голосом:

- Итак, полковник... Как тебя?

- Рыш.

- Рыш! Итак, полковник Рыш, за дело. Давно ты здесь?

- Нет, со вчерашнего.

Ларкен изумленно захлопал глазами, спросил:

- И уже отсидел в Карантине и вышел?

- А я и не сидел, - просто, совсем без вызова, ответил Рыжий. - Я так: пришел, оформился, меня свезли в гостиницу. Там отдохнул, а утром пригласили к адмиралу...

- К Кроту? - совсем уж недоверчиво спросил Ларкен. - Тебя, береговую кры... Гм! Да! Значит, тебя - и к адмиралу, сразу, без конвоя!

- Да, без. А что? Вай Кау ждал меня и беспокоился. Вот и...

- Ну-ну! Пой, заливай! - вскричал Ларкен и засмеялся. - Да вас, волны не нюхавших, чтоб сразу допустили до...

И вдруг он замолчал и проморгался, и даже почесал за ухом и так и замер с поднятою лапой... И вдруг вскочил и закричал:

- Ар-ар! Какой я чва! Так ты ж... тот самый Кронс, трубач и тайнобрат, трактат о Юж... Так это?!

- Да, - скромным голосом ответил Рыжий и столь же скромно потупился.

- Ну вот! - и Ларкен развел лапами. - Надо же! А я как... Да! Прости, приятель! Но ты в таком диком прикиде, что я и не узнал. Прости!.. Бейка, сюда!

Опять вбежал стюард. Ларкен важно сказал:

- Так! Эту дрянь убрать. А принести... Из верхней бочки. Понял? И закусить - чтоб было в масть. Порс! Порс!

Бейка забегал, зашустрил. Ларкен преобразился, просветлел и даже вроде протрезвел. А волновался как! То вскакивал, то вновь садился, напевал, ребра почесывал от нетерпения. Когда же все было готово, Ларкен немедленно налил конечно же по полному, провозгласил:

- За Бурк! - и залпом выпил, и, даже не притронувшись к закуске, опять налил, сказал: - Ты, брат, не представляешь даже, да! Еще за Бурк! И за тебя! За годы юные! За все!

И все - действительно. О деле больше и полслова не сказали. Ларкен беспрестанно наливал, жадно расспрашивал о Бурке: как там, что нового, по-прежнему ли в городском саду гуляния и жгут ли по ночам потешные огни, а у фонтана Двух Сердец... а правда ли, что за курение обманки... а разве и действительно... а вот я слышал, что... а в это я совсем не верю, но... и многое и многое подобное, такое же пустое, никчемушное - зачем ему все это? Но Рыжий отвечал как мог серьезно, основательно; правда, Ларкен быстро хмелел