Машина снов (СИ)

– Что же ты наделал? Что же ты натворил, безмозглый дурак?! – прошептал Марко, в слезах и в поту садясь на ложе. Сон слишком медленно отпускал его, и тонкие струйки песка вздымались и опадали в такт его дыханию, пугая охрану.

Марко видел, как визжащее от ужаса сознание Чжао прощается с телом. И песок, словно иллюстрируя его мысли, бешено свивался в какие‑то смутные образы. Но не смерть безмозглого охранника Дальних ворот напугала Марка. А то, что пришло, когда Чжао невольно распахнул дверь, оставив между мирами щель, откуда сочилось нечто чужое, дикое и странное… «О, Господи», – только и смог пробормотать Марко, чувствуя режущий холод, задувший там, в полузаброшенной конюшне у Дальних ворот, в двадцати пяти ли отсюда.

Марко прибыл на место довольно быстро, неистово поливая ругательствами пыхтящих рабов‑носильщиков, пару раз чуть не перевернувших паланкин в приступе старательности. Бойцы Золотой сотни уже окружили конюшню, спрятавшись за большими переносными щитами, отряд бутанских лучников расположился кольцом позади них, чуть поодаль стояли пращники, держа наготове горшки с греческим огнём. Хубилай что‑то жевал, сидя верхом как подросток, свесив обе ноги по один бок стриженого вороного жеребчика и облокотясь на высокую луку сарацинского седла. Завидев Марка, он перебросил ногу через холку коня, приняв нормальное для всадника положение, с лязгом вынул меч и коротко рявкнул. Марко только успел крикнуть «Нет!», но нухуры уже отворили створы в больших щитах, и несколько бойцов, пригибаясь, побежали к конюшне, почти чертя пыль обнажёнными саблями. Повсюду слышался скрип натягиваемой тетивы.

Нет‑нет‑нет, шептал Марко, мотая головой. Хубилай украдкой поглядывал на него. По лицу юноши текли слёзы. Хубилай кивнул куда‑то вправо. Стоящий поодаль пращник поджёг снаряд и начал медленно раскручивать ухающую под ветром пращу. Внезапно конь под императором захрапел, забился, пошёл пеной и встал на дыбы, словно учуяв волка. Хубилай натянул поводья, но жеребчика понесло, он забился, утончающееся ржание перешло в детский крик, в визг, кровавые глаза выкатились из орбит, стремительно мельтешащие копыта бросило на стоящих рядом бойцов, перемалывая им черепа, один из нухуров, рефлекторно взмахнул мечом, надрубив вороному шею, и несчастный конь рухнул наземь, орошая всё вокруг яркой алой струёй. Хубилай рычал от боли, пытаясь выдернуть ногу, придавленную тяжелым боком коня, подбежавший стрелок в упор выстрелил прямо в сливово‑кровянистый глаз жеребчика, прекратив его страдания, а ещё двое бутанцев аккуратно, почти нежно выволокли императора под мышки из‑под окровавленной туши. Хубилай недовольно стряхнул малорослых стрелков, обернулся к конюшне и на мгновение окаменел.

Он увидел, чтоименно так напугало коня.

Подле конюшни из дрожащего воздуха сгустились несколько бесплотных фигур в странных, незнакомых доспехах. Полупрозрачные воины еле угадывались, словно сотканные из самого пространства. Ханские нухуры, почти добежавшие до конюшни, выкрикнули боевой клич чингизидов, взмахнули саблями и ударили воздух. Бесплотные воины сделали шаг навстречу, и, как только их полупрозрачные клинки опустились на головы мунгал, те повалились в корчах, разрываемые невыносимой болью. Серая окалина быстро пожирала их смуглую живую кожу, растворяя её в весеннем ветерке, превращая бесстрашных бойцов Золотой сотни в горки пепла, темнеющие внутри золочёных кирас.

В ту же секунду облако стрел опустилось на призраков, не причинив им никакого вреда, просто пройдя сквозь них и упав в пыль. Призраки посмотрели на Великого хана, тот вскочил, выпрастывая правую руку из складок длинного рукава и перехватывая поудобнее свой любимый кривой меч.

– Нет! – закричал Марко и ринулся вперёд. Он заслонил императора собой, раскинув руки крестом и не давая Хубилаю двинуться, путаясь под мощными ногами богдыхана как дурной молодой пёс.

Нухуры снова ринулись в бой, и через секунду ещё с десяток бойцов рухнули наземь, пожираемые неземным серым пеплом, а призраки, выстроившись полукольцом у входа в конюшню, заняли круговую оборону, по‑прежнему игнорируя стрелы.

Пращник метнул горящий снаряд из‑за спин ханских нухуров, и большое пятно полыхающего греческого огня разлилось в пыли, зацепив двоих призрачных воинов. Но огонь лизал их, не причиняя никакого вреда полупрозрачным телам. Пращник запалил ещё один снаряд, и Марко, оборотясь к императору, закричал:

– Остановите его, он сожжёт машину!

Пращник скорее почувствовал, чем услышал предостерегающий крик Хубилая, и остановил вращающееся огненное кольцо.

Марко вынул свой меч и медленно пошёл к конюшне. Несколько рук попытались удержать его, но он только сбросил плащ, оставшись в чешуйчатом золочёном доспехе, подаренном императором. Он шёл, мешая слова молитвы с какими‑то неразборчивыми словами, то прося прощения, то ярясь, путая языки и смыслы. Мокрый от страха, он плакал, не в силах побороть липкий животный ужас, высасывающий все силы. Несколько кучек пепла, минуту назад бывших самыми могучими воинами Суши, пускали вверх плавно текущие по ветру серые чешуйки, и Марку вспомнился дикий крик колдуна, проклинающего его и Хубилая. Он потянул носом, но не услышал тошнотного запаха, который сопровождал тех семерых соратников Ичи‑мергена, которых он убил, казалось, уже целую вечность назад. Это слегка приободрило его, и, подавляя приступ паники, он закричал по‑татарски: «На смерть!» Поредевшая Золотая сотня отозвалась сзади нестройным хором, после чего вдруг стало удивительно тихо, и Марко заметил, что с каждым его шагом навстречу призрачным воинам их тела становятся всё более видимыми, всё более плотными.

Он сделал несколько ложных выпадов и внезапно прыгнул вперёд, словно бы весь вытянувшись в меч, целя в горло ближайшему призраку. И струи песка, опережая поющую сталь, вонзились в цель. Клинок отозвался мягким шипением, словно войдя в воду; запястье, ожидающее столкновения с твёрдой целью, удивлённо сыграло, и укол завершился неловким росчерком, запятой. Марко приземлился в пыль и замер, почти полностью распластавшись в приседе. Песок танцевал вокруг него, поднимая и опуская смерчики, похожие на крохотные сторожевые башни.

Безмолвно призрак схватился за горло, и Марко со смешанным чувством удивления и удовлетворения обнаружил, как из раны на бесплотной шее сочится тёмно‑серый дымок. Призрак на глазах таял, весь исходя в этот дымок, растворяющийся на ветру. Марко вскинул левую руку, и песчаная стрела ударила следующего призрака в лицо, заставив его откинуться назад. Тот на секунду удержался на ногах, но почти сразу же оплетённое мелкими ниточками песка остриё Маркова меча отправило его вслед за первым призраком.

Сзади кто‑то победно вскрикнул, мимо Марка шмыгнула безрассудная тень кого‑то из молодых нухуров, но самонадеянный боец успел сделать лишь два взмаха саблей, прежде чем упал в пыль с искажённым от невыносимой муки лицом, стремительно покрывавшимся окалиной.

– Все назад! – раздался сзади мощный рёв Кончак‑мергена.

Марко подобрал пальцы ног в мягких чувяках и рванул вперёд

что было сил, левой рукой свивая из песка послушную живую верёвку, а правой нанося точные уколы в призрачные головы демонов. Их полупрозрачные мечи сновали в воздухе как лопасти мельницы, сошедшей с ума, но песчаный змей оплетал клинки на подлёте к Марку, связывая их безжалостное движение, и Марков меч снова и снова взрезал темнеющие сгустки воздуха, в которых угадывались клыкастые нечеловеческие морды.

Вскоре единственный оставшийся призрак стоял у самого входа в конюшню, поводя восемью гибкими руками, сжимающими хлысты со змеиными головами на концах. Марко бросил вперёд руки, и сухие песчаные дорожки побежали к демону, играя на солнце червонным золотом.

– Я, Марко, сын Николая, прозванный Убийцей с Луны! Назови себя, диаволово отродье! – закричал он, сорвав голос до фальцета.

Демон попытался двинуться, но беспрерывно играющие песчаные орнаменты связали его жуткие щупальца. Он открыл рот, и что‑то пронеслось в воздухе. Марко откинул голову назад и вжался затылком в горячий туман, вызывая в себе чувство сна. Демон что‑то говорил, но Марко не мог понять, что именно. Однако это было уже неважно. Демон невольно показал ему путь, светящийся след, прочерченный от места, где обитали призраки, к существу, вызвавшему их в этот мир. Слабая мерцающая дорожка постепенно растворялась, но Марко уже видел, кто принёс этот ужас в наш мир.