Плетельщица снов (ЛП)

Лоис Макмастер Буджолд

Плетельщица снов

Анайю Рюи, сочинительницу фили-снов, выдернуло из блаженного забвения, точно рыбу гарпуном. Она успела отметить краешком сознания, что если бы такое вкралось в ее собственное творение, она бы его немедленно отредактировала. Более или менее проснувшись, она догадалась, что этим гарпуном стало мелодичное позвякивание видеофона. Расправив спутанные простыни, женщина перевернулась на другой бок и злобно впилась глазами в мигающий красный огонек. Безмозглый аппарат продолжал надрываться, и Анайя, в глубине души уверенная, что ее любопытство, скорее всего, будет наказано, а не вознаграждено, повернула к себе экран и прохрипела:

— Отвечай.

Дьявольская штуковина отказалась повиноваться. Пришлось кашлянуть и повторить команду нормальным тоном.

На экране появилось лицо Хельмута Гонзалеса, самого успешного дистрибьютора фили-снов Рио-де-Жанейро — крупного напористого мужчины.

Общение с ним до первой утренней чашки кофе было истинным испытанием для Анайи.

— В чем дело? — поинтересовалась она, вложив в интонацию всю возможную нелюбезность.

— Сегодня первое число, Анайя, — ответил Гонзалес, хмурясь в ответ.

— Где он?

— У тебя сегодня снова фаза импресарио? — спросила она, начиная атаку с фланга.

— Значит, он еще не закончен… — риторически изрек Гонзалес, расшифровав ее ответ с удручающей точностью. — А подписание контракта для тебя что-либо означает, или это просто развлечение вроде секса?

— У-у, вредина, — вздохнула Анайя. — Как я тоскую по золотым денькам, когда можно было ответить: «Уже отправила! Затерялось на почте!» Мы живем в нецивилизованный век, Хельмут.

Собеседник едва не улыбнулся, но вспомнил о цели разговора и взял себя в руки.

— Но ты его хотя бы начала?

— Да, начала. — Она пожала плечами. — Но потом стерла. Получилась какая-то ерунда.

Лицо собеседника явило зрительный эквивалент выжимания воды из камня.

— Если бы я получил его на текущей неделе, «Триада» принесла бы нам хорошие деньги. Если бы я его получил в прошлом месяце, как и планировал, мы были бы просто богаты. Знаешь, ведь эти задержки дорого обходятся не только мне, но и тебе.

— Ненавижу сериалы. Мне надоедает тема, — уклонилась Анайя.

— Чушь. Как может надоесть романтическая история? — упрямо возразил он. — К тому же ты профессионал — сама об этом разглагольствовала. Вот садись и работай как профессионал. К черту эмоции!

— Но ты же получил «Триаду», — напомнила она.

— А ты получила аванс за ее продолжение, — парировал он, не давая ей увильнуть. — Два месяца задержки — ты нарушила контракт. С сегодняшнего дня я начинаю удерживать все гонорары за «Триаду» в счет погашения аванса и буду делать это до тех пор, пока ты не выполнишь условия договора.

— Капиталистическая свинья!

— Ты мне когда-нибудь еще спасибо скажешь. Когда разбогатеешь.

Кое-кому, — он фыркнул, — просто-напросто требуется больше дисциплины, чем прочим. — И решив, что ему хотя бы на этот раз удалось оставить последнее слово за собой, Хельмут отключился.

Анайя натянула простыни до подбородка и угрюмо нахмурилась. В глубине души она понимала, что Гонзалес имел право так с ней разговаривать.

Благодаря его педантичности финансовые дела Анайи шли весьма сносно.

Весьма полезно иметь под рукой бездушного и приземленного филистимлянина. Кроме того, компания Хельмута выпускала рыночные копии «ощущалок» высочайшего качества. Тем не менее несколько минут она отводила душу, продолжая мысленную перепалку с Гонзалесом.

Расставшись с надеждой снова заснуть, она выбралась из постели и побрела умываться. Зеркало в ванной, которое она привычно игнорировала, отразило хрупкую молодую женщину со скуластым и слегка грубоватым лицом того типа, который воспитанные люди называют «необычным». Кожа на лице была мягкой, бледной и знающей о солнечных лучах не больше, чем только что проклюнувшийся шампиньон. Прямые черные волосы окаймляли лицо безжалостной рамкой, но ясные и блестящие темные глаза с лихвой компенсировали неприятный эффект.

Она небрежно оделась, заказала на пульте большую кружку кофе и уселась за рабочий стол. Взгляд скользнул за окно, успокаиваясь на геометрических изломах лабиринта зданий, обрезанного вдали сверкающим на солнце морским простором. Это зрелище напомнило ей, что за вид из окна с нее берут дополнительную плату, поэтому она ненадолго отвлеклась, вызвав на экран фона справку о своем финансовом положении. Как выяснилось, некоторые цифры еще можно подправить, но гнетущий итог это не изменит.

Денег осталось в обрез.

— М-да-а-а… — протянула она на манер заклинания и изгнала призрака безденежья взмахом руки. — Пора браться за работу.

Она поудобнее расположилась в кресле и вытянула пару проводов, подключенных к очень дорогому синтезатору снов — аккуратной черной коробочке, похожей на антикварную книгу в мягкой обложке. Пять лет она билась над созданием фили-снов, чтобы расплатиться за столь дорогое и сложное устройство — исключительно за счет денег, заработанных с его же помощью. Этот факт был предметом ее особой гордости, тем самым она начислила себе еще одно очко в заочном состязании с бывшим женихом, тетушкой-хранительницей и прочими скептиками из ее прошлого. Анайя вставила в синтезатор чистый мастер-картридж и подключила провода к вживленным в кожу на висках металлическим кружочкам. Потом закрыла глаза и сосредоточилась.

Ее дыхание постепенно замедлилось и стало очень ровным. Со стороны она могла показаться спящей в кресле, если бы не напряженность позы, наводящая на мысль о трансе, чарах или экстатических видениях.

Принявшись за работу, она начала создавать сцену, увиденную глазами героини. Анайя тщательно подобрала ее эмоции при виде любимого: преданность, восхищение и страх. В комнату вошел герой — в костюме для верховой езды, высокий, бронзовый мускулистый красавец с ровными белыми зубами. От него исходил неотразимый мужской аромат хорошего одеколона, свежего ветра, кожи и лошадей. Его окружала ошеломляющая сексуальная аура, подобная электрическому заряду, и дополнительно усиленная тем, что он пребывал в ярости.

— Итак, — произнес он звучным сочным басом, — вот как ты оправдала мое доверие!

— Я… тебя не понимаю, — пробормотала героиня, чье сердце трепетало от вины и смущения. В висках ее стучало, а откуда-то из середины тела волнами расходился жар. Пластины тесного корсета затрудняли дыхание.

— Ты ослица, а он осел! — Голос Анайи разбил сцену на осколки, подобно приговору, вынесенному человечеству в судный день. — Сдавайся!

Вы явно созданы друг для друга.

Изумленного героя смыл поток вонючей навозной жижи. Анайя вздохнула, выпрямилась и потерла глаза.

— Зануда паршивый, — пробормотала она. — Сама не знаю, зачем я тебя вообще выдумала. — Она стерла запись и восстановила начало. Дубль второй. Попробуем изменить диалоги.

Преисполненная решимости, она вновь принялась за дело. Звякнул фон.

Анайя раздраженно отозвалась. На экране возник незнакомец с маслянистыми черными волосами и выдающейся вперед челюстью.

— Мисс Рюи? — любезно начал он. — Меня зовут Рудольф Кинси. Не могли бы мы договориться о встрече? У меня к вам важное деловое предложение.

— Важное? — переспросила Анайя и подозрительно добавила:

— А вы, часом, не из страховой компании?

— О нет-нет. — Он отверг ее предположение, как-то по-акульи улыбнувшись. Возможно, подобный эффект возникал из-за того, что улыбались лишь его губы, а глаза оставались холодными. Возможно, причиной тому был подбородок. — Я имел в виду личную встречу. Гм… это деликатный вопрос.

Анайя обдумала его предложение. На поклонника или журналиста он не походил. В его манерах чувствовалось нечто скользкое, как у профессионального шантажиста или сутенера. Быстрая ревизия совести не выявила скандальных грехов; самым сенсационным в жизни Анайи было ее собственное воображение, которое она не только не прятала, но и выставляла на продажу в разбавленной и обузданной форме «ощущалок».