Шаман-гора (СИ)

— Это мы зараз, это нам раз плюнуть. И как это мне в голову не пришло? Я ведь с детства в тайге.

— Стёпа! — предупреждающе проронил я.

— Молчу, молчу, — спохватился казак.

— Вот и молчи.

Через пять минут мы уже шагали по ночному лесу. Девушки, привыкшие к постоянной опасности, лишних вопросов не задавали. Я прихватил винтовку второго хунхуза, убитого мной. С ней я думал поступить точно так же, но уже перед самым Амуром.

Только лишь часов в десять утра мы услышали еле слышный отголосок далёкого выстрела, а до берега Амура оставалось всего ничего.

«Сработало», — с удовлетворением подумал я.

И вот, наконец, последняя сопка, у подножия ручей и всё — Амур! Мы вышли на то самое место, откуда три ночи назад начинали погоню.

Глава 12

Последняя схватка

По всему берегу реки присутствовали следы пребывания нашего каравана. Валялся всяческий мусор, обломки испорченной утвари и другие вещи, свидетельствующие о том, что здесь побывал не кто-нибудь, а русский человек.

Мы спустились к Амуру и обнаружили небольшую лодочку вместимостью человека на три. Всё-таки не забыли о нас наши друзья. Но, по-видимому, не надеялись, что мы девчонок спасём, поэтому такое маленькое судёнышко и оставили. Плот, значит, строить придётся.

Я быстренько сбросил с себя лишнее барахло, оставил револьвер с винчестером и пару ножей.

— Ты тут давай, Стёпа, оборудуй пока огневую позицию, а я пойду, самострел установлю да место разведаю, где мне партизанить предстоит. А девчата пусть валят сухостоины на плот. Может, плот успеем построить, до того как хунхузы нагрянут?

— Давай, иди уж, партизан. Всё сделаем.

Степан полностью признал моё лидерство в ведении диверсионной войны и подчинялся беспрекословно.

Быстрой трусцой я направился к оставленной на тропе винтовке хунхуза. Отсчёт пошёл на считанные часы, а за это время успеть надо было немало.

В первую очередь, установить с помощью захваченной винтовки, километра за три от берега, самострел. Он должен вывести из строя очередного бандита и предупредить о появлении противника. Затем определиться на местности, где сподручнее всего устроить засады. Я решил повоевать с хунхузами в лесу, ещё до подхода их к берегу. Мне не нравилось, что они ведут себя в тайге слишком вольготно. Пускай боятся, а жутиков-то я им нагоню.

Выбрав подходящее место и установив винтовку, я вернулся к своим бойцам. На месте предполагаемого боя Степан развил бурную деятельность. Из выброшенных на берег топляков и коряг он соорудил три точки обороны. Девушки уже спилили несколько деревьев и теперь разделывали их на брёвна для плота.

— Ну, а теперь соедини свои бастионы неглубокими траншеями, и узел обороны будет готов, — посоветовал я ему, а сам отправился помогать девушкам, таскать брёвна.

У меня всё же теплилась надежда, что мы успеем соорудить плот и отплыть до появления врага. Но, судя по всему, нам не хватит каких-то полчаса, а может, и меньше того. Мне этого не хотелось, но повоевать придётся.

Мои подозрения оправдались полностью. Мы не успели.

Хотя все и ждали этого выстрела, но, как обычно в таких случаях, он прогремел неожиданно. Примерно часа в три дня раскатистое эхо ружейного выстрела известило нас о том, что к нам направляются гости.

Вслед за первым выстрелом в тайге разразилась целая канонада. Мы, побросав все дела, собрались около оборонительного рубежа.

— Ишь, как напужались, — развеселился Степан. — Небось, немало припасу зазря пожгли.

Ещё до этого момента во время коротких привалов и на ночёвках мы со Степаном обучили девушек обращаться с оружием. Самой способной оказалась Лукерья. Будучи ещё дома, она вместе со своим покровителем постоянно участвовала в охотничьих забавах и научилась палить из ружья не хуже заправского охотника.

В обороне берега им со Степаном предназначалась главная роль. Они должны были вести прицельный огонь и сдерживать бандитов у кромки леса. А Семёновна и Катерина будут перезаряжать их винтовки и револьверы. Луизе отводилась роль группы поддержки.

— Смотрите, девушки, на рожон не лезть. Из укрытия не высовываться, — напутствовал я их на прощание. — Ну, а я вам с тыла подмогу.

Мы со Степаном крепко пожали друг другу руки, и я ушёл.

Моей задачей было встретить хунхузов на дальних подступах и, насколько это будет возможно, поубавить их ряды, а заодно и боевой задор.

И вновь, но уже бегом, я направлялся вверх по тропе. В этот раз я вооружился основательно: три ножа, винтовка, винчестер и кольт. Вес был приличный. Но я успокаивал себя тем, что в горах Афгана приходилось таскать куда более весомое снаряжение.

Один только бронник чего стоил. Ну ладно, всё это лирика. Любая война питается солдатским потом и кровью. Да я бы согласился тащить груз и в два раза тяжелее, лишь бы всё обошлось одним только потом.

Начиналась первоначальная и самая ответственная часть операции. Если всё пройдёт гладко, то Бог на свете есть.

Задыхаясь, я взобрался на сопку. Ниже, по склону сопки, ядовито чернела огромная проплешина от прошлогоднего пожарища.

Хунхузам придётся либо пересекать её по открытой местности, либо делать огромный крюк и обходить стороной. Что они предпримут? Я занял позицию на опушке проплешины и стал ждать.

Через некоторое время с противоположной стороны на пожарище вышли две фигуры.

«Всё же решили идти напрямую, — подумал я. — Время поджимает. Боятся, что мы Амуром уйдём. Правильно боятся. Мы шустрые».

Несмотря на приближающуюся опасность, пока всё складывалось по намеченному мною сценарию. Вот только почему-то кроме этих двоих из леса больше никто не выходил.

Хунхузы посовещались о чём-то между собой, а затем, опасливо озираясь по сторонам, двинулись вверх по склону. Двигались они прямо на меня. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это идёт разведка. Мой план требовал немедленной корректировки.

Я-то надеялся, что когда отряд бандитов пойдёт через гарь, можно будет их пересчитать. «Ну, что ж, будем считать трупы», — усмехнулся я не совсем весело. А головной дозор необходимо снять, причём снять бесшумно. Когда противник не слышит и не видит, как погибают его товарищи, это наводит на нехорошие мысли о каком-то мистическом роке. А это для нашего дела в самый раз. Будем брать не количеством, а умением.

Затаившись за разлапистой сосной, я поджидал головной дозор противника. И вот наконец-то они вступили в лес на моей стороне прогала. Свирепые бандиты испуганно жались друг к другу и не снимали пальцы со спусковых крючков своих винтовок. Это радовало. Противник начинал воспринимать нас всерьёз. Теперь мне предстоит сделать так, чтобы он нас ещё и боялся. И не просто боялся, а и детям своим наказал, что не надо воровать русских женщин, потому что хлопотно это и смертельно опасно.

Постоянно озираясь по сторонам, хунхузы прошли по тропе метров около пятидесяти. Затем остановились и о чём-то оживлённо посовещались.

Степана бы сюда, он бы в миг перевёл. Но, как показали их дальнейшие действия, на своём коротком совещании они решили, что дальше идти не стоит, и повернули назад.

Я приободрился. Видно, не зря я решил их пока не трогать, а только проследить, что они предпримут дальше. Мои ожидания оправдались. Хунхузы решили прекратить разведку и сообщить своим, что всё в порядке. Выйдя на опушку леса, разведчики чтото прокричали. И вот из лесу стали выходить основные силы противника. Кроме этих двоих, я насчитал девятнадцать человек.

«Ну что ж, немало, — подумал я, подкрадываясь к присевшим отдохнуть разведчикам. — А расслабились вы, ребята, зря. Сразу видно отсутствие серьёзной подготовки за вашими плечами. Такой непозволительной роскоши даже афганские душманы себе не позволяли. А те-то уж были вояки, не чета вашему брату».

Мощный удар прикладом по шее сбросил первого бандита на землю. По-моему, я сломал ему шею, потому что было слышно, как неприятно хрустнули шейные позвонки. Да и как не сломать, если берданка весит около шести килограммов.