Цвет надежды

Люциус тоже улыбнулся.

— Откуда, интересно, ему взяться?

Фрида коснулась его щеки. Люциус зажмурился и прижался к ее ладони.

— Давай уедем куда-нибудь, — прошептал он. — Просто соберемся и…

— Точно. Многолюдными семействами?

Он посмотрел ей в глаза.

— Да, прости. Я… не то говорю. Просто рядом с тобой как-то плохо соображается.

— Думаешь, рядом с тобой хорошо?

Снова улыбки, необъяснимые и искренние.

Люциус понял, что миллион лет не испытывал одновременно такого сумасшедшего счастья и такого разочарования от того, что наступит завтра, и все это покажется сном. Ведь он не может предложить ей роль любовницы. Всем этим холеным красавицам, с которыми он периодически встречался, — пожалуйста. Но только не ей.

Сколько условностей, сколько проблем. Но ведь есть сегодняшний день. Тепло ее руки и биение ее сердца.

Дверь распахнулась, заставив Фриду отскочить в сторону, а Люциуса негромко выругаться. Мальчишка лет пяти-шести с огненно-рыжей шевелюрой смерил Люциуса недовольным взглядом.

— Мам, ты куда пропала? — тоном избалованного ребенка протянул он.

Люциус ошарашенно оглянулся на Фриду. «Мам»?

— Милый, мы разговаривали с мистером Малфоем — отцом Драко. Ты ведь помнишь Драко? Мы с ним и с Блез ездили в прошлом году на водопады.

Да что же такое происходит? Драко знал об этом мальчишке, а сам Люциус нет?

Но больше поразило не это. Фрида изменилась за доли секунды. Сейчас она была матерью. Той матерью, какую никогда не видел Люциус в своей семье. Во взгляде — смесь гордости и нежности, а еще Люциус вдруг понял, что в мире Фриды его уже нет. Вот минуту назад был, а теперь нет. Теперь в ее мире только этот надутый мальчишка.

— Люциус, — она наконец-то решила объяснить и ему, — это Брэндон — мой сын.

Люциус просто кивнул. Ее сын. Мальчик, которого могло бы и не быть, если бы Люциус не был таким дураком много лет назад. Он вдруг почувствовал жгучую неприязнь к мальчишке. Этот ребенок занял чужое место. Вот сейчас он вмиг занял место Люциуса в сердце Фриды, а несколько лет назад занял место их детей, которые могли бы быть. И неважно, что виноват в этом сам Люциус. Сейчас он обвинял во всем ребенка.

Эгоистично? Да. Но ведь эгоисты — это недолюбленные дети. Дети, которым заменяли любовь дорогие игрушки и подарки в лучшем случае, и полная безучастность со стороны родителей — в худшем.

— Прости, мы пойдем, — Фрида быстро отвела взгляд и вышла за руку с сыном.

Люциус успел заметить вину, отразившуюся в ее глазах. Циник, прочно поселившийся в его душе, рассмеялся. Эта вина не перед ним за поспешный уход и растравленную душу. Эта вина перед сыном за проявленную слабость.

Люциус стоял посреди комнаты, глядя в пространство. Он еще чувствовал запах ее волос и прикосновение ее руки к щеке. Вот только ее уже не было. Сон. Миф. Глупость.

Дверь отворилась, и вошел Фред Забини. Он пересек комнату, опустился в мягкое кресло и закурил.

— У нее есть сын, — глядя перед собой, проговорил Люциус. — Почему я об этом не знал? Почему мой сын знал, а я нет?

Фред выпустил струйку дыма, проследил за ней взглядом и наконец произнес:

— Ты никогда о ней не спрашивал. А Драко познакомили с Брэндом в прошлом году. Он гостил у Блез. Фрида приехала и соблазнила детей поездкой на водопады. По-моему, они здорово провели время.

— Не сомневаюсь.

Люциус со вздохом сел в соседнее кресло.

— Черт, — негромко проговорил он.

— Извини, я должен был предупредить, что она приедет.

— Я не видел ее Мерлин знает сколько лет и…

— Люциус, у нее со здравым смыслом всегда были проблемы, поэтому прошу тебя: не причиняй ей боль. Слышишь?

Люциус Малфой поднялся из кресла и направился к выходу.

— Люциус!

Но он так и не ответил ничего Фреду Забини. Он никогда не давал обещаний, потому что знал, что все равно их нарушит.

Люциус Малфой спустился по ступеням и отворил дверцу экипажа с фамильным гербом. Нет. Ничего не закончилось.

Все только начинается.

Глава 41. Формула счастья

С полночного неба дождем осыпаются звезды

И тут же беззвучно, безгорестно гаснут у ног,

Деля твою жизнь безвозвратно на «прежде» и «после»,

Давая свой, в чем-то мистический, первый урок.

Упала к ногам твоя детская вера в чудо…

И мамы слова: «Ты мой самый прекрасный цветок»,

И грезы о сказочном принце из Ниоткуда,

И ворох цветов, что тебе он положит у ног.

И бабушки шепот — вечерняя добрая сказка,

Стихи о любви, что он должен тебе посвятить,

И белое платье, и счастья волшебные краски…

И хочется плакать, и некого в этом винить.

Но ввысь посмотри: ведь осталось не так уж и мало,

И новые звезды зажглись ярким светом в ночи.

Вот звездочкой ясной Любовь твоя первая стала…

И Вера в друзей светит ярче, чем пламя свечи.

Улыбка его и еще не рожденные фразы

Сложились в созвездие светлое над головой.

И сотни других, пусть пока и невидимых глазу,

Украсили небо, твой путь озаряя собой.

И день ото дня будут падать и гаснуть звезды,

Чтоб новые искорки света в ночи зажглись.

И пусть за улыбкой порой и покажутся слезы,

Ты чувствуешь, значит, еще продолжается жизнь.

Все только начинается.

Гермиона проснулась со странным чувством. Словно она оказалась в сказке. Поцелуй, объятия. Негромкий голос: «Не плачь, я не хотел».

На душе было легко и радужно. Даже здравый смысл, доселе твердивший: «Это все лишь твои фантазии. На самом деле все не так!», уступил и затих после вчерашнего вечера.

Гермиона перечитала записки. На маленьких клочках пергамента целая история. От раздражения до шутки, от легких отговорок до серьезной недосказанности.

Девушка улыбнулась. Праздник в душе, праздник в природе. За окошком вставало зимнее солнышко, раскрашивая морозный узор в цвет добра и уюта. Гермиона закружилась по комнате. Ей было весело и легко. Этот день… Может, для кого-то лишь очередная суббота, но для нее — первый день с крыльями. Крылья, подаренные счастьем, пришлись ей впору, легко отрывали от земли и уносили в мир грез. Как в сказке. Гермиона напевала, пока принимала душ, напевала, выбирая, во что одеться. Кофта все еще пахла его туалетной водой. Девушка прижала к лицу теплую шерсть и рассмеялась непонятно отчего. Просто было радостно и светло. Ночь развеяла вчерашние опасения. Ночь все расставила по своим местам. Сейчас уже казалось глупостью вырываться из его объятий и не отвечать на его вопросы. Маленький упущенный шанс. Но ведь есть сегодня. Можно придумать миллион предлогов для встречи. От все той же книги до Брэнда.

Гермиона быстро сбежала по лестнице в гостиную, весело считая ступени. Надо же. Жила в этой комнате не один год и только сегодня узнала, что к ней ведут тридцать восемь ступеней. Девушка впорхнула в пустую гостиную. Ну вот. Все еще спят.