Реваншист. Часть первая (СИ)

- Идемте!

Мы поднялись на второй этаж, прошли коридором, спутница потянула на себе дверь. Так. Большая комната, столы, заваленные бумагами. У одного стоят человек пять женщин и о чем-то разговаривают. Одна грузная, в длинном, мешковатом платье. Из-под подола виден ортопедический ботинок. Заметно, что ей тяжело стоять.

- Дина Аркадьевна! К вам!

Грузная повернулась. Лицо полное, цвет нездоровый.

- Сергей?..

- Я, Дина Аркадьевна! - я поставил сумку у порога, шагнул к ней и протянул букет. - Это вам. С наступающим Новым Годом! Здоровья и счастья!

- Какая красота! - она взяла букет и поднесла к лицу. - А как пахнут! Ну, Сережа, ну, угодил! Розы зимой мне еще никто не дарил!

- Еще есть сало, хлеб, пальцем пиханая колбаса, - сообщил я. - И "Беловежская" в штофах. Прикажете подать?

- Каков! - засмеялась Дина Аркадьевна. - Прикажу. Девочки, это наш автор Сергей Девойно. Пришел нас поздравить и угостить. Помогите ему! А я главного позову.

Прижимая букет к груди, она вышла из комнаты. "Девочки" уставились на меня.

- Нужно освободить столы, - сказал я...

Поляну мы накрыли быстро. Я резал сало, хлеб и колбасу. (Нож и разделочную доску я предусмотрительно захватил), женщины раскладывали угощение по тарелкам. Откуда-то набежали люди, видимо по редакции прошел слух. "Халява" - звучит сладко. На стол выставили рюмки - разные, но в большом количестве. Пить на работе в этом времени не стесняются, период грозных указов еще не пришел. Я разлил по рюмкам "Беловежскую". Готово. В этот миг, как будто подгадав, в дверь вошли Дина Аркадьевна и немолодой мужчина с красивым лицом. Борис Полевой, тот самый...

- Вот, Борис Николаевич! - Дина Аркадьевна указала на меня. - Сергей Девойно.

- Здравствуйте! - он пожал мне руку. - Приятно познакомиться.

- А мне так с вами - вдвойне. Прошу! - я указал на накрытый стол. - Все деревенское, свежее, вкусное.

- Деревенское я люблю, - сказал Полевой. Он прошествовал к столу, где взял рюмку. - Ну, что товарищи! Выпьем за дебют восходящей звезды? Успешный, замечу, дебют. Мы открыли стране замечательного автора. Пусть сопутствуют ему творческие удачи!

Он выпил, "товарищи" немедленно последовали.

- Попробуйте! - я протянул Полевому тарелку с салом. - Будущий тесть солил.

Полевой бросил в рот ломтик, прожевал.

- Замечательно! Мягкое, как масло. Тает во рту. А аромат...

"Товарищи" за столом тоже пробовали и одобрительно гмыкали. Москвичей удивить трудно, в столице, как в Греции, все есть. Но подобного здесь не купишь. Вацлав солит сало по какому-то семейному рецепту, с травами. А его колбаса - объедение! Куда до нее магазинной! Я наполнил опустевшие рюмки и взял свою.

- Дорогие товарищи! Позвольте поднять этот бокал за моих крестных в литературе - глубокоуважаемых Дину Аркадьевну и Бориса Николаевича! Благодаря им, моя повесть увидела свет. Спасибо вам!

- Прямо уж крестные, - проворчал Полевой, но я понял, что тост ему понравился. - Талантам мы всегда рады, Сережа, а ваша повесть написана талантливо. Правильно, товарищи?

"Товарищи" подтвердили и, не медля, выпили. Полевой вскоре ушел, в комнате стало шумно. Компания разбилась на кучки, где выпивали уже сами по себе и по своим поводам. Знакомая картина. Скрипач сыграл и может уходить. Ко мне подошла Дина Аркадьевна.

- Когда твой поезд?

- В десять вечера.

- Уйма времени. Проводи меня! Это недалеко. Заодно поговорим.

Я помог ей надеть пальто, оделся сам и поднял с пола полегчавшую сумку. Но не пустую. Мы вышли и направились к остановке. Подошел троллейбус, я помог Дина Аркадьевне забраться в салон. Букет с розами лежал в сумке, Дина Аркадьевна попросила укрыть его от мороза.

- Проездной! - сказала она, опустившись на сиденье.

Я бросил в кассу 4 копейки и вытянул билетик. Мы проехали две остановки и вышли.

- Вот мой дом! - указала Дина Аркадьевна.

Мы миновали арку и вошли в подъезд. Моя спутница жила на первом этаже. Щелкнув ключом, она открыла дверь и пропустила меня вперед. Я помог ей раздеться. Она прошла в комнату и опустилась на диван.

- Чуток посижу, - сказала устало. - Нога ноет. Протез... Если не трудно, поставь чайник. Кухня - там, - она достала из сумки папиросы.

Кухня оказалась крохотной - метров пять. Ну, так и квартира однокомнатная. Зато потолки высокие, центр Москвы. В моем времени такое жилье будет стоить бешенных денег. Но пока здесь все очень скромно. Обстановка в комнате старая, да и на кухне - более, чем аскетично. Стол, пара табуретов, холодильник, плита и два шкафчика: на стене и полу. Более и не поместится.

Чайник стоял на плите. Я вылил кипяченую воду, налил свежей из крана. Фильтров здесь нет, да и не нужны. Это в моем времени появятся. Разве думал я сорок лет назад, что буду покупать воду в магазине?

Спички лежали рядом с плитой. Я зажег конфорку и поставил чайник. После чего сходил в прихожую и принес сумку. Чай чаем, а поесть нужно. Мне еще в ночь ехать, да и Дине Аркадьевне не помешает - в редакции она как-то скромничала. Больше говорила о литературе. Непорядок. Я потянул вниз ручку холодильника "ЗИЛ". М-да... Мышь повесилась. Я перекидал на полки сэкономленные продукты. Сало, колбаса, кус копченого окорока, пару бутылок с "Беловежской". Для хороших людей не жалко. В редакции журнала мне интересны два человека: главный редактор и Дина Аркадьевна. Остальные - балласт, пусть радуются, что на халяву налили. Что делать, циник я. Во время пьянки заметил, что Полевому угощение понравилось. Но просить он не станет - не тот уровень. Понятно, что не нуждается, у литературного генерала есть все. Но как приятно в компании с себе подобными откупорить штоф "Беловежской", плеснуть в рюмки и кивнуть на накрытый стол: "Угощайтесь, друзья, это мне из Белоруссии подогнали!" То есть, "привезли", конечно. В моем времени нувориши будут точно также удивлять гостей односолодовым виски и испанским хамоном. Только и то, и другое - фигня. Если вы пробовали настоящий буряковый самогон и копченый на осиновых опилках окорок, то поймете меня. Можно не сомневаться, что часть оставленных мной продуктов будут переданы Полевому. И правильно. Автору "Повести о настоящем человеке" я бы и не такое отдал.

Оставив часть продуктов, я достал нож и доску, нарезал сала, колбасы, хлеба. Разложил это на тарелки, обнаруженные в шкафчике. Там же нашлись рюмки и поднос, расписанный цветами. Жостовский, наверняка, подарок. На подоконнике пылилась ваза. Я ополоснул ее под краном, наполнил водой, и опустил в нее цветы. Затем отнес вазу в комнату. Подтянул к дивану журнальный стол и поставил сверху.

- Спасибо! - поблагодарила Дина Аркадьевна. - Буду любоваться.

Я вернулся на кухню, сервировал поднос, водрузил на него "Беловежскую" и прошел в комнату.

- Надо же! - всплеснула руками Дина Аркадьева. - Прямо как в ресторане.

- Там такого не подадут, - сказал я, присаживаясь на стул. - Это натуральный, экологически чистый продукт.

- Как ты сказал? Экологически чистый? Надо будет запомнить.

Я наполнил рюмки.

- За ваше здоровье!

- Лучше за твой успех! - возразила Дина Аркадьевна.

Спорить я не стал. Мы выпили каждый за свое и закусили.

- Очень вкусно! - сказала она. - Причем, все. Сало, колбаса, настойка и даже хлеб. Удивил ты нас, Сергей. Чем только нас авторы не угощали! И бастурму привозили, и икру с красной рыбой. Шампанское и конфеты - само собой. А вот сало с домашней колбасой не припомню. Да еще эта настойка.

- Больше печатайте белорусов! - посоветовал я. - Или украинцев. На сале будете спать и салом укрываться.

- Приму к сведению, - засмеялась она.

Тем временем вскипел чайник. Я пошел на кухню, нашел чай - индийский, крупнолистовой, и заварил. Отнес вместе с чашками в комнату. Затем достал из сумки пирог, уложил его на разделочную доску и, прихватив нож, вернулся к Дине Аркадьевне.