Реваншист. Часть первая (СИ)

- Нужно только обмерить ногу и заполнить форму, - я показал листки. - Отправить это в Германию, там сделают. Готовый протез вышлют по почте. Подогнать, если что, можно на месте. Работу оплатит Красный Крест, - соврал я. - Как и костыли. Мы с ним договорились.

Про Красный Крест я придумал в пути. Не примет Дина Аркадьевна подарок от немца. Гражданин СССР - человек гордый. В 90-е наши нищие старики - малолетние узники нацистских концлагерей будут выстраиваться в очереди за выплатами из Фонда взаимопонимания и примирения, вытряхнутого из Германии по инициативе белорусских дипломатов. Но к тому времени СССР уже не будет. Гордость умирает, когда есть нечего.

- Ну, Сережа! - покачала она головой. - Ну, орел! Тебе бы дипломатом работать.

- Писателем мне больше нравится, - сказал я и достал красочный проспект. - Ваш протез будет выглядеть так.

- С ним даже туфли можно носить! - удивилась Дина Аркадьевна. - А то мне надоело правые в шкаф складывать. Порознь ведь не продают. Все, Сережа, замеряй!..

В Минск я прилетел на самолете - не было желания тащиться поездом. Ну, и обломался - Лили не оказалось дома. Видимо, побежала по магазинам. А чего я хотел? Ждут меня только завтра, а позвонить я не догадался. Подумав, я решил не заморачиваться. Притащив чемодан в гостиную, я вытащил из него подарки и разложил на диване. Полюбовавшись, сходил в душ и прилег в спальне. Но едва смежил глаза, как щелкнул замок входной двери. Следом послышалось восклицание - мою обувь увидели в прихожей - и полу прошлепали ножки.

- Сережа! Приехал!

Меня затискали и зацеловали.

- Вообще-то прилетел, - проворчал я. - А жены дома нет. Где интересно ходила?

Лиля сделала загадочное лицо.

- Ладно, - сказал я. - Подарки в гостиной.

Ножки унеслись, и через мгновение до меня долетел радостный визг. Я попытался уснуть, но не тут-то было. Буквально через минуту жена вновь объявилась в спальне уже принаряженная. Причем, надела она все - и платье, и водолазку, и шубку, и берет, и сапоги.

- Как? - сказала, крутнувшись передо мной.

- Чудо! - сказал я. - Снежная королева.

В ответ послышалось довольное гмыканье, жена исчезла, чтобы через минут явиться в новом наряде. Она перемерила все, включая джемпер тестя. Тот смотрелся на ней, как платье на хиппи. Вслух произносить я этого не стал. Здесь слово "хиппи" ругательное.

- Себе хоть что-нибудь купил? - спросила Лиля, закончив с примерками.

- Джинсовый костюм и ботинки. Они в шкафу. Примерять будешь?

- Потом, - сказала Лиля и прилегла рядом. - У меня для тебя тоже подарок.

- Какой?

- Он здесь, - Лиля погладила живот.

- Правда? - подскочил я.

- Только что от врача. Третий месяц, - улыбнулась она. - Доволен?

- Да! - сказал я.

- Ты будешь его любить?

- Буду! - пообещал я, перетаскивая ее к себе на грудь. - Его, ее или обоих вместе. Сколько бы там не поместилось. Я вас всех буду любить. Зачем спрашивать?

- Я должна знать, - сказала она и вздохнула: - Жаль шубку зимой не надену - живот не даст.

- Не было бы большего горя! - сказал я. - Другую куплю. Я люблю тебя, солнышко!

- И я тебя! - сказала она. - Хорошо, что я догадалась тогда пригласить тебя на танец. А вдруг бы постеснялась? Даже представить страшно.

- Не нужно представлять! - возразил я. - Это должно было случиться. Кстати, я договорился с немцами о новом романе. Сдать рукопись следует в феврале. Поможешь?

- Конечно! - она потерлась носом о мою щеку. - Мог бы и не спрашивать.

- Но я должен был знать, - вернул я ей ее же слова.

- Противный! - она легонько ударила меня кулачком в грудь и тут же поцеловала ушибленное место. - Ох, Сережа! Я такая счастливая.

"Я - тоже!" - хотел сказать я, но промолчал. Потому что вспомнил про 1986 год. Про детей, попавших под радиоактивные осадки. Своих-то я сумею уберечь, но как быть с остальными?

"Сделаю! - пообещал я себе. - На уши встану, но извернусь. Даже если придется сбежать на Запад. СССР мне не спасти, да и хрен с ним! Детей жалко. Эти гребаные коммунисты погонят их на Первомайскую демонстрацию - прямо под радиоактивный дождик. Собрать бы этих начальников, дать им в руки лопаты - и на разрушенный блок. Пусть бы радиоактивный графит в жерло сбрасывали. А то солдатиками заслонились..."

Сделав усилие, я прогнал эти мысли. Рано. Придет время, тогда и вспомним.