Не отбрасывая тень (СИ)

Я слабо дернул руками, и Он отпустил меня. От жара пот ручьями стекал по моему телу; волосы прилипли ко лбу, а одеяло подо мной быстро нагрелось, но я не смел сдвинуться даже на сантиметр в сторону.

Он мягко опустил одну мою руку вдоль моего тела, а пальцы второй переплел со своими и наклонился. Я почувствовал, как Его губы коснулись моего лба и двинулись к правому виску. Кончиками пальцев Он откинул мои волосы, прочерчивая дорожку поцелуев по моей коже, и я вцепился в одеяло, чтобы не нарушить Его просьбу и не протянуть к Нему руку.

Поцеловав меня в висок, Он повернул голову и прижал к губам наши переплетенные пальцы. Его прохладная кожа казалась мне верхом блаженства, и я кусал свои губы, сосредоточившись на том, как Он движется губами по моей руке к локтю и опускается, а еще через секунду Его свободная рука легла на мой живот, и я выдохнул сквозь закушенную губу.

- Сейчас жар начнет отступать, - пробормотал Он, снова возвращаясь к моим губам и едва ощутимо целуя их. - Слушай мой голос.

Раздался тихий шорох и мое сердце остановилось, когда я понял, что Он раскрыл крыло. Мне хотелось открыть глаза и увидеть его, протянуть руку и коснуться, но Он, словно прочитав мои мысли, сжал запястье моей свободной руки и зашептал.

- Слушай мой голос… Слушай, как он касается тебя… обволакивает прохладой… И боль отступает…

Прижимая мои руки к кровати, Он поцеловал меня в живот и в несколько легких поцелуев прочертил дорожку по коже вниз, к джинсам - единственной вещи, которую я надел, когда, после бессчетных попыток заснуть, пошел к Нему.

- Мой голос в тебе… - продолжал Он, целуя и едва касаясь языком моей кожи. - В твоей голове и крови… он окутывает твои легкие… он считает твое дыхание… он вибрирует под твоей кожей… он снимает боль… он снижает жар… Ты меня слышишь? Слышишь, как становится легче?

- Да, - выдохнул я.

- Хорошо, - и я почувствовал, как Он расстегнул джинсы.

Он отпустил мои руки лишь на мгновение, чтобы стянуть их с меня, а потом снова сжал мои запястья. На секунду, в состоянии бессознательного жара, я не понял, зачем Он сдерживает меня, если я пообещал Ему не двигаться и если я слишком слаб для сопротивления, а потом Он наклонился и провел языком по моему члену от головки до основания.

И я так сильно закусил губу, что почувствовал привкус крови на языке. Я неосознанно дернулся, и Его руки сильнее сжались вокруг моих запястий, прижимая их к кровати. Он выждал несколько секунд, пока я не затих, а потом обхватил головку губами.

Я задышал чаще и громче; кровать подо мной пылала. Я сжимал руки в кулаки так сильно, что ногти впивались в ладони, а потом разжимал и цеплялся за одеяло. Мне хотелось умолять Его не медлить и не томить меня, но я лишь кусал свои губы, чтобы не издать ни звука, словно молчание было чем-то священным в этих покоях и в этой постели.

Чуть посасывая, Он вобрал его в рот до основания. Из-за чудовищного желания вцепиться в Его волосы, я сжимал одеяло, и мне казалось, что оно истончается под моими пальцами и утекает, и я утекаю вслед за ним, и есть только эти губы и этот язык, который так болезненно дразнит и сладко касается.

Отстранившись, Он провел языком по всей его длине, замер на головке и слизнул каплю смазки, а потом обхватил губами головку, задел ее зубами, чуть пососал и снова коснулся языком. Я метался по кровати под Ним; мне казалось, что каждый сантиметр моей кожи горит - либо от плавящегося подо мной одеяла, либо от накалившегося в комнате воздуха. Я кусал свои губы до крови, пытаясь сдержать стон, но сдался: когда Он снова взял его в рот, я издал сдавленный стон, перешедший в Его имя, в томное «Адам», и Он отстранился, отпуская мои руки.

Сначала я подумал, что сделал что-то не так и сейчас Он прогонит меня, но Он аккуратно перевернул меня на живот и поцеловал в спину, и я понял, что это было условным сигналом для Него.

Он так и не дал мне разрядки, и теперь в низу живота болезненно тянуло. Кусая губы, я уперся ладонями в подушку, когда Он поставил меня на колени, и опустил голову, по-прежнему не открывая глаз и сосредоточившись лишь на ощущениях: как Он сжал пальцами мою талию и когти чуть впились в кожу; как начал вводить палец, и я напрягся.

Наклонившись, Он поцеловал меня в поясницу, а когда я выгнулся навстречу Его прохладным губам - поднялся легкими поцелуями по позвонкам. Увлеченный этими мягкими касаниями, я даже не почувствовал, как Он ввел один палец, а следом и второй, пока вдруг не подался бедрами к Нему и не застонал чуть слышно.

Вытащив пальцы, Он сжал меня в руках чуть крепче и начал входить.

В первое мгновение мне показалось, что меня разорвет от дикого жара: огонь вдруг полыхнул во мне с новой силой, чудовищный и обжигающий, такой сильный, что казалось, будто он может выжечь мне глаза, и я сильнее зажмурился, пытаясь сосредоточиться только на дыхании, но оно сбилось с первым Его толчком. На несколько секунд я, кажется, вообще перестал дышать, и даже сердце не билось, а потом Он начал двигаться, и я задышал в такт Его движениям. Жар распалялся и остывал, снова обжигал и сходил на нет; бесконечные контрасты так сводили с ума, что я перестал понимать, кто я, где я и что происходит. Я лишь ощущал Его руки, Его пальцы и когти, Его губы и тихий голос.

«Боль уходит.»

Я не знаю, в какой момент восприятие сбилось и расколотилось на детали, разбив общую картину; я не знаю, в какой момент я перестал понимать, звучит Его голос вслух или в моей голове; я не знаю, почему все мое внимание вдруг сосредотачивалось на Его пальцах или губах, на тихом дыхании или моем сбивчивом пульсе; я не знаю, почему все то становилось отчетливым и ярким, то смутным и приглушенным.

Боль уходила - и это было правдой. Боль начала отступать, словно застоявшаяся вода, вытекающая через выбитую пробку. Я почувствовал, как начинаю остывать и на смену огню приходит Его прохлада, Его сладкое тело, Его мягкие касания. Я почувствовал, как жар уменьшается, как мое тело остывает и как туман в голове рассеивается. Толкаясь Ему навстречу, я думал лишь о том, как эта энергия, Его энергия, наполняет мое тело, залечивает раны и ушибы, подпитывает меня.

И не осталось ничего, кроме Его тела. Он двигался во мне, и я ощущал, как оживаю клеточка за клеточкой, словно меня разбудили после долгого кошмара. Я кусал свои губы, но не мог удержаться от сдавленных стонов, как ни запрещал их себе; один раз я простонал Его имя и Он почти тут же наклонился, целуя меня в спину. Все закрутилось, запуталось, остановилось, кроме Него, и Он был единственным, что жило и двигалось в этом замерзшем королевстве, где застыл даже я.

А потом, словно только что вспомнив, Он обхватил одной рукой мой член и начал водить по нему пальцами в том же темпе, в котором двигался сам, и у меня в голове словно фейерверк взорвался - такой сильный, что перед глазами звездочки заплясали. Забыв о своем желании молчать, я застонал в голос и толкнулся ему навстречу, и мне показалось, что я даже почувствовал Его улыбку, когда Он наклонился, чтобы поцеловать меня.

Я кончил первым. Он - вслед за мной, спустя несколько секунд. Тяжело дыша, я рухнул на подушки, так и не открыв глаз. Стало так легко и хорошо - жар и боль ушли, дыхание потихоньку восстанавливалось, все тело было окутано блаженной негой и легкостью, несмотря на усталость, и у меня не хватало сил даже на то, чтобы сказать Ему хоть слово.

Поцеловав меня в плечо, Он аккуратно вытащил из-под меня одеяло, испачканное спермой, и бросил его на пол. Обнаженный и усталый, я не ощущал холода, только Его губы на моей коже: склонившись надо мной, Он целовал меня, касаясь пальцами и длинными когтями моих рук, и мне хотелось сказать Ему так много всего… Мне вдруг захотелось сказать Ему, что я люблю Его. Мне захотелось, чтобы Он услышал это прямо сейчас, и пусть Он солжет, уйдет от ответа или промолчит, но Он должен знать…

Но что-то остановило меня. Может, то, как Он прислонился лбом к моему плечу или то, как Его рука слабо сжала мои пальцы, я не знаю. Но я промолчал. Решил, что для этого найдется другое время позже. Значительно позже.