Не отбрасывая тень (СИ)

И в этот момент я понял, что для Него значило искупление.

В один этот момент я услышал больше, чем Он мог мне сказать.

- Я устал быть один, - выдохнул Он, утыкаясь лицом в мои колени.

Онемевшие руки начало покалывать; я сжал их в кулаки, а потом разжал и осторожно, словно Он мог кинуться на меня за одно касание, положил ладонь на Его затылок, нежно перебирая Его мягкие волосы кончиками пальцев.

И время остановилось.

- Я больше не могу быть один… - едва слышно пробормотал Он.

- Вылечи меня, - с отчаянием сказал я, неосознанно понижая голос. - Вылечи, если есть шанс. Помоги мне, потому что один я не справлюсь. Наплевать на жизнь, наплевать на все, я останусь рядом с тобой даже если ты ничего не можешь мне дать. Ты же чувствуешь то, что я… как я к тебе отношусь.

Он поднял голову, и я, не без сожаления, убрал руку. Запястья покраснели; Он посмотрел на стертую веревкой кожу, мягко взял меня за руку и поднял на меня глаза.

На мгновение мое сердце остановилось, пусть даже я знал, что Он не скажет мне «я люблю тебя».

Я был готов повторять это до потери пульса, но я знал, что не услышу это от Него даже шепотом, даже ложь, даже если это будет единственным, что я захочу.

- И ты согласен выйти замуж за монстра, который ничего не может тебе дать? - ровным голосом спросил Он, пристально глядя в мои глаза.

- Дай мне защиту, - я неотрывно смотрел на Него, едва дыша. - Не отталкивай меня. Я не могу стать для тебя твоим возлюбленным, но я могу быть твоим искуплением, твоим напоминанием… Только не отворачивайся от меня. Пожалуйста. Не бросай меня… снова.

Несколько секунд Он всматривался в мои глаза, а потом поднялся на ноги, неохотно выпуская мою руку из своих пальцев.

Кожу чуть покалывало там, где Он касался меня.

- Сайер приготовит тебе покои, - тихо сказал Он, не глядя на меня, и добавил, чуть помолчав. - Добро пожаловать домой, Томми.

С этими словами Он уже собирался отвернуться и отойти от меня, когда я протянул руку и схватил Его за рукав одеяния. Хотелось переместить пальцы вниз по Его руке, сжать запястье, коснуться внутренней стороны ладони, поцеловать переплетение линий и склонить перед Ним голову.

Тяга ожила, забилась во мне, будто птичка в клетке, и когда я сделал глубокий вдох, я чувствовал, как она расправила крылышки, готовясь взлететь.

- Ты не останешься со мной? - с надеждой спросил я.

Он не улыбнулся. Его лицо не изменилось - та же бледная маска, скрывающая все чувства и мысли. Та же мягкая кожа, те же пухлые губы, те же скулы и изгиб изящных черт…

Его лицо не изменилось. Его маска не исчезла. Но темные глаза просияли, и мое сердце перестало биться.

- Этой ночью тебе лучше выспаться, - тепло ответил Он.

Я согласно кивнул, а потом опустил взгляд на свою руку и с трудом заставил себя разжать пальцы, отпуская Его.

Кожа на запястье была чистой и здоровой, от веревки не осталось и следа, а маленькая птичка во мне вдруг разбила свою клетку.

Комментарий к Глава LIX.

По просьбе отряда самоубийц (зачеркнуто) некоторых читателей выкладываю на день раньше.

========== Глава LX. ==========

Прислонившись к холодной двери плечом и лбом, я тихо постучал. Глаза закрывались от усталости; я с трудом стоял на ногах.

Несколько часов назад я проснулся от жара, раскалившего мое тело до такой температуры, что казалось, будто я плавлюсь изнутри.

Несколько часов назад я понял, что и не спал толком: после нашего разговора Сайер отвел меня в мои покои, где я принял душ, убедился, что выгляжу не так плохо, как себя ощущаю, и лег в постель в тщетных попытках заснуть.

Несколько часов назад я лежал один и мне казалось, что одеяло неподъемным грузом давит на меня, а комната расплывается перед моими глазами, и стены сходятся и расходятся, а потолок распадается и крошится на меня, и пыль забивается в легкие, и я не могу дышать…

Несколько часов назад я позволил тяге вести меня по коридору к Его покоям, и я не знаю, сколько километров коридоров я брел, держась за стены, и сколько времени прошло, когда я уперся в Его двери. Мне казалось, что это было несколько часов назад, или дней, или лет, и мои ноги осыпаются в прах под давлением жара и старости, и сам я - старик, гнилые кости которого скрепляют только воспоминания о прошлом.

Часы, дни, годы и века соединились, запутались и распались, и когда дверь открылась, я прислонился к косяку, чтобы не упасть, и открыл глаза.

Он открыл дверь по пояс обнаженный. Черная простыня была обернута вокруг Его бедер, едва заметные веснушки россыпью выступили на Его груди и животе, уходя вниз, под шелковую ткань. Казалось, что они покрывают каждый сантиметр Его кожи, образуют рисунок, будто карта всей Его многовековой жизни, и если провести по Ним пальцами, то можно увидеть Его прошлое воочию.

А поверх едва заметного солнечного рисунка Его грудь и живот пересекали глубокие раны и фиолетовые синяки, начавшие желтеть по краям. Глядя на следы нашей битвы, я даже с затуманенной головой мог сказать, какой удар и в какой момент битвы я нанес. От ключиц до пупка Его тело было исполосовано длинными извивающимися и пересекающимися тонкими ранами - где-то более глубокими, а где-то поверхностными, отвлекающими от маневра. Я увидел и рану под ключицей, и на плече, и в левом боку; они выглядели так, словно бинты держали только для того, чтобы остановить кровь, но не для того, чтобы вылечиться.

На мгновение что-то во мне перемкнуло и я вдруг представил Его истекающим кровью, будто все Его раны раскрылись. Я увидел, как кровь течет по Его телу и закрывает собой солнечные пятнышки, капает на каменный пол; я увидел кровь в уголке Его губ и окровавленные ладони; я увидел, что Он едва стоит на ногах от слабости и большой потери крови…

А потом я протянул руку, чтобы коснуться Его и убедиться, что это мне не кажется, и, оставшись без опоры, покачнулся. Он подхватил меня до того, как я упаду, и прижал к своему телу; у Него была прохладная кожа, и я закрыл глаза, впитывая эту прохладу каждой клеточкой.

И Его кровь так и осталась в моей голове.

- Ты весь горишь, - тихо сказал Он.

Он переместил руку по моей спине к пояснице и прижал сильнее к себе. У меня все плыло перед глазами; казалось, что мой язык распух и мне не удастся даже слово из себя выдавить. Я был готов вечность стоять на пороге Его покоев, прижавшись к Нему, только бы не сдвигаться с места.

- Горячо… - пробормотал я.

- Я помогу тебе, - ответил Он. - Сейчас станет легче.

Мягко отстранив, но не отпустив, Он взял меня за плечи и повел куда-то, и я подчинился, с трудом волоча ноги. Хлопнула дверь за моей спиной; я не открывал глаз и не видел, куда Он ведет меня, пока Он не усадил меня на кровать и следом не уложил на подушки.

Я чувствовал себя таким уставшим, что был готов заснуть, но мое тело горело, как будто температура перешагнула порог в сорок градусов. Выдохнув, я закрыл глаза руками от яркого света, ослепляющего меня даже через закрытые веки, и тут же почувствовал, как Он легонько сжал мое запястье.

- Слушай меня, Томми, - тихо заговорил Он, наклоняясь ко мне. - Слушай мой голос. Ты слышишь?

Я разлепил сухие губы. Его голос доносился до меня словно бы через толщу воды.

- Я… А…

- Нет, - Он мягко коснулся моих губ своими, заставляя меня замолчать. - Не разговаривай. Просто слушай.

Раскрыв мои губы, Он прошелся кончиком языка по моим зубам, задел нёбо и слегка прикусил мою нижнюю губу. Упираясь руками в кровать по бокам от моей головы, Он нависал надо мной, обнаженный и прекрасный, и я плавился от жара, ощущая лишь прохладу Его кожи, пока комната распадалась вокруг нас.

Когда Он углубил поцелуй, я поднял руки, чтобы обнять Его за шею и притянуть ближе к себе, но Он перехватил мои запястья и прижал их к кровати.

- Не двигайся, - тихо сказал Он. - Сейчас жар начнет спадать и боль уйдет. Не двигайся, Томми. Просто слушай меня.