Портреты Пером (СИ)

– Вышвырни эту дрянь отсюда. Я не шучу. Если он ещё раз тронет кого-то из моих друзей…

Арсень не договорил. Наступил на что-то, глухо хрустнувшее под ногой, и полез в сломанный аквариум.

– Я надеюсь, ты не решил, что я стану защищать твоих друзей? – поинтересовались динамики глухо.

– Я что, совсем похож на идиота? – Перо что-то нашёл, кажется, и спрыгнул из аквариума на пол. – Только помни, что ловушка предназначалась для меня. И если б не заживляющая мазь, в аквариум полез бы я. И Лайза меня не смогла бы вытащить.

– Ты не похож на идиота. И не заставляй меня думать иначе. Я прекрасно понял, на кого направлена атака.

Динамики, отключаясь, щёлкнули. Перо фыркнул и направился к двери.

Джек не успевал спрятаться, да и не особо горел желанием.

Арсень вышел, заметил его. Остановился, спокойно отмотал фонарик от лямки сумки.

– Девятый ключ, – продемонстрировал что-то тёмное, что опешивший Джек в полутьме коридора как следует разглядеть не мог. – Пойдёшь со мной замок открывать?..

– Курить будешь? – Арсений протянул Джеку наполовину обугленную сигарету, но тот только отмахнулся.

Перо пожал плечами, затянулся.

Надо же, сигарету не хочет. Ну, дело ваше.

– Ты смотри, только апрель, а уже комары… – Джек, досадливо шикнув, шлёпнул себя по руке. – Попал, кажется… или не попал. Нихрена не вижу.

В густой темноте горели оба фонаря у крыльца, и свет их привлекал мошек. В воздухе пахло цветами и прохладой. Скорей всего, перед утром должен был пойти дождь.

Арсений затянулся сильнее, чтобы цветочный аромат перебило горьким табачным запахом.

– Значит, это Стабле? – подал голос Джек. Теперь согнулся пополам и лёг грудью на скрещенные на коленях руки.

– Ставит ловушки? – Арсений покосился на Джека. – Да.

Сигарета тихо потрескивала, прогорая. Арсений уронил её на ступеньку, наступил, гася. Достал и подпалил ещё одну.

– Но почему на тебя?

– Не конкретно на меня, а на Перо, понимаешь?

Джек в ответ дёрнул плечом.

– Нет. Я не понимаю и вот что-то не рвусь понимать маньяков… В отличие от некоторых. – Он повозился немного. Выпрямился. – Я не верю… что ты лёг под Кукловода ради ключей. Ты же… всегда… да чёрт…

Джек вырвал у него сигарету. Рвано, сильно затянулся, но тут же начал кашлять.

Арсений отобрал её обратно.

– Не кури, вредно.

– Да… мать твою…

– Я ж тебе как-то говорил: лучше верь всему, что про меня говорят. Меньше будет разочарований.

Дым сигареты белёсо извивался, растворяясь в темноте. Арсений уже понял, что цветочный аромат табак не затмит. Не сможет попросту, больно уж много в тенистых уголках двора распустилось душистых нарциссов.

– Зато ты всё рассказываешь рыжей, – шипит Джек зло, кое-как перестав кашлять. – Ты как вернулся, постоянно с ней…

– А что, ревнуешь? – Арсений посмотрел на него с теплой усмешкой, приподняв голову и чуть откинув корпус вбок, словно любовался картиной. Между ними плавал, медленно растворяясь, дым.

– Да щас, ага, – Джек сплюнул с крыльца в кусты. – Ничё умней придумать не мог…

– Да тебе ничего и не светит, – продолжил подначивать Арсений, – Лайзе девушки нравятся. Хотя, знаешь, один раз мы с ней переспали…

– С-сука, заткнись, а? Уебу ведь нахрен! – Джек чувствительно толкнул его в плечо. Арсений едва не упал и не выронил сигарету и расхохотался. Уж больно у Джека был набыченный вид.

– Придурок, – сказал он уже тише, – вечно куда не надо лезешь…

– А может, куда надо. – Арсений затянулся, с сожалением понимая, что хватит ещё на две затяжки, не больше. – Я вот ей чай обещал заварить, может, вместо меня заваришь? Принесёшь, всё такое. У тебя все эти чайные штуки здорово получаются, и ей, думаю, приятно будет.

– А ты чего?

– А у меня ещё дела есть. Я же Перо. – Арсений досмолил сигарету и ловко швырнул окурок с крыльца в урну. – Ну так что?

– Ладно. Если ты занят. – Джек отвернулся от него и стал щуриться на фонарь.

– Вот и ладненько, – Арсений встал, хлопнул его по плечу. – Бывай, я работать пошёл.

Ухмыляясь, он вернулся в дом и пошёл на чердак – надо было перехватить Райана хотя бы до трёх ночи.

Хвостатого не было на месте. В ожидании Арсений плюхнулся в его кресло и даже отпил пару глотков из початой бутылки, притулившейся у крайнего монитора.

– Всё, уже встаю, – заверил, заметив в чёрном отключенном экране отражение вернувшегося Райана. – Ну как не посидеть-то было.

Он поднялся с кресла, и хвостатый молча занял своё место.

Арсений прислонился к углу, скрестив на груди руки. Хвостатый почему-то не спешил включать систему. Вместо этого он несколько секунд сидел спиной к Перу, потом крутанул в его сторону кресло.

– Не мог сдохнуть в том аквариуме, Перо? – поинтересовался с прежним своим ядом. Но Арсений заметил, как он хищно сощурился, как слегка расширились ноздри – как у зверя, вышедшего на охоту и теперь тянущего воздух с запахом добычи. Длинные пальцы сжались на подлокотнике.

– Что тогда?

– Тогда я получил бы чёткий приказ убить Мэтта, а не размазанное «его надо устранить из особняка», – ответил Форс резко. Помолчал, едва заметно нахмурившись. – Я отключил прослушку чердака, можешь говорить.

Арсений не стал спрашивать, как он догадался.

– Мне нужна кислота. Да вот хотя бы та бутылка, винная. Можно не полную. Взамен – что угодно.

Райан сощурился чуть сильнее. Длинные пальцы выстучали неслышный ритм.

– Будет, – сказал, наконец. Поднял на него золотисто мерцающий взгляд. – Взамен ты отвлекаешь Кукловода. Как угодно, но работе он мешать не должен.

– Вы взялись за сборку?

Форс крутанулся обратно к мониторам, пошарил под столом, запуская системник.

– А ты что, с Гордоном ещё не виделся?

– У меня нет желания особо крутиться на виду. Послезавтра всё равно ухожу.

– Да, мы взялись за сборку. – Длинные пальцы привычно отщелкнули по клавишам.

Арсений отчего-то понял, что слежка с этой минуты для хвостатого – просто дань традиции. Райан прекрасно знал, что Мэтт теперь не появится на мониторах.

– Я помню про список. Завтра займусь, – сказал Перо в спину хвостатому. – Когда…

– Завтра к вечеру.

Арсений хмыкнул, но развернулся на выход. Хвостатый всегда умел дать понять, что желает остаться в одиночестве.

Отбегав полтора часа во дворе, Арсений подобрал на крыльце свою сумку и сразу пошёл в душ. Всё остальное ждало. Вечером, перед тем, как начать доставать его вопросами о Кукловоде и портрете, Лайза притащила записку от Джима. Обняла его сзади, вроде как соскучившись, а сама сунула украдкой в задний карман его джинсов листок, очень ловко, на взгляд Арсения. Он потом перепрятал в сумку.

Любая записка, читанная на виду у камер, даёт Кукловоду лишний повод что-нибудь сделать Джиму. И попробуй вот объясни, что ты сейчас порвал на восемь частей и съел всего лишь безобидную записку от Билла с просьбой найти целые шнурки, потому что больше никто во всей фракции этого сделать не может, а вовсе не любовное послание.

У Кукловода было трепетное отношение к тому, что он признал своей собственностью.

Арсений заперся в ванной на первом этаже, включил воду и сел на коврик. Свет включать не стал, и теперь пришлось держать фонарик в зубах, разворачивая сложенный в восемь раз листок бумаги.

Под грохот воды, падающей на чугунное дно, кое-как справился непослушными пальцами с листом, пристроил фонарик на бортике ванны и принялся читать.

«Арсень, я тебя люблю. Люблю и верю. Но я всё равно очень благодарен тебе за твою записку. Теперь мне легче будет переносить наш разрыв, пусть и формальный.

Мне тебя не хватает. Джеку тоже, хотя он ни за что не признается. Он, кстати, всё ещё спит со своим синим котом.

Я с нетерпением жду окончания этой ужасной истории с портретом. Выживи, Арсень. Очень тебя прошу, любой ценой – выживи. С остальным мы справимся.

Теперь насчёт дела. Кеторол или Найз, они достаточно сильные. Но без наркотического эффекта. Не знаю, зачем тебе анальгетики, а ты не признаешься. В любом случае – принимай их осторожно. Очень осторожно, у сильных анальгетиков слишком много побочных эффектов. И прошу тебя, почаще обрабатывай раны. У меня сердце болит из-за того, что я не могу сделать этого для тебя самостоятельно.