Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Минута.

Две.

Рендалл не сдвинулся с места.

– А иначе что?

Ответом на это наполовину риторическое замечание стал громкий стук от соприкосновения с дверью кулака. В опасной близости от головы Рендалла.

Он, однако, даже не вздрогнул, сохранив ледяное спокойствие, вынужденное испариться уже через мгновение.

Ладонь опустилась ему на плечо, пальцы сжались сильнее, а губы притронулись к губам, ища ответного прикосновения. Не прося о нём, а требуя, желая получить подтверждение недавним словам или опровержение им же.

И Рендалл, наплевав на многочисленные попытки самоубеждения, не смог противостоять этому натиску, оттолкнуть и послать Терренса ко всем чертям вместе с его любовью и обожанием, прежде приносившими радость, а ныне служившими лишь источником бесконечной боли.

Терренс не отличался нежностью, его поцелуи были жёсткими, кусачими, из-за чего рана продолжала кровоточить, придавая прикосновениям вкус сомнительной ценности. В этот момент Терренс был груб, и только осознав, что ему не сопротивляются, а отвечают, стал действовать гораздо нежнее.

Так, как было прежде. Так, как было тогда.

Рендалла поедало изнутри чувство вины. Ему было невыносимо стыдно.

Перед Энтони за то, что устроил в его доме драку.

Перед Мартином, почему-то приносившим ему извинения.

Перед Троем, который не услышал в рассказе ни слова правды.

Перед Кейтлин.

Здесь оно не просто напоминало о себе изредка, а было настолько настойчивым, что хоть головой бейся о стену, постепенно проламывая кости, а результата всё равно не добьешься.

Перед Терренсом.

За всё, что говорил ему прежде, обрывая все нити и провоцируя расставание. За то, что молчал теперь, не рассказывая ему об истинных причинах своих поступков.

За то, что ничего не собирался менять, подчиняясь обстоятельствам, а не ломая их.

И когда у Рендалла появилась возможность вновь глотнуть воздуха, он первым делом прошептал всего два слова. Те самые слова, которые хотел сказать Терренсу ещё тогда, бросаясь лживыми насмешливыми фразами о полном равнодушии и склонности к экспериментальным играм.

– Прости меня.

– За что?

– И… отпусти, – добавил, проигнорировав вопрос, сделав вид, что не заметил его вовсе. – Отпусти навсегда.

========== Глава 5. Тот, кто позволяет приоткрыть занавес. ==========

Рендалл чувствовал себя полностью обесточенным.

Сил не хватало даже на то, чтобы подняться с кровати и раздвинуть шторы. Он бросил мимолётный взгляд на часы – полдень. Давно пора выйти к родителям, нацепив на лицо стандартную улыбку, и принять живое участие в подготовке свадебных торжеств, раз уж у него теперь появилось немалое количество свободного времени.

Экзамены остались позади, все переживания, с ними связанные – тоже. Результаты, правда, будут известны намного позже, но в этот раз он не беспокоится. Ему наплевать на всё происходящее вокруг. Откровенно говоря, он только порадуется, если выяснится, что во время тестирования все знания из его головы улетучились, и результат вышел плачевный. Это будет лучшая новость из всех.

Рендалл закутался в одеяло и вновь закрыл глаза.

Он чувствовал себя вампиром, коему совершенно противопоказан солнечный свет, любое соприкосновение с кожей моментально вызовет появление сыпи или обгорание, после чего верхний слой начнёт слезать уродливыми пластами.

Сетчатке тоже будет больно, если сейчас взяться за край ткани и потянуть его в сторону, пропуская в комнату солнечный свет.

Хотелось бы знать, когда родители заметят отсутствие единственного чада и поинтересуются состоянием его дел?

Кажется, он совершенно не представляет для них интереса. Единственное, что занимает их в течение длительного времени – процесс заключения брака.

Будь их воля, они насильно нацепили бы Рендаллу кольцо на палец и заставили произнести брачные обеты, не дожидаясь официальной церемонии. Только бы всё состоялось, как можно скорее, и им открылись безграничные возможности вместо фиксированных дотаций, получаемых ежемесячно.

Раньше, когда Рендаллу только предстояло познакомиться с будущей супругой и – несомненно! – расположить её к себе, недовольство представителей старшего поколения было особенно заметно.

Теперь, когда их дела стали налаживаться, и дотации уже не были глотком свежего воздуха, родители стали немного лояльнее и не травили Рендалла бесконечными напоминаниями о необходимости вести себя определённым образом. Он их не разочаровывал, делая всё именно так, как надо.

Как положено.

Несколько последних дней его жизни были заполнены запахом флердоранжа, цветами коего предписывалось дополнить наряд невесты, рассуждениями о том, насколько это будет великолепная свадьба, и морем проглоченных упрёков. С его стороны, а не со стороны старшего поколения.

Рендалл неоднократно ловил себя на мысли, гласившей, что он хочет откровенно высказать родителям всё, без цензуры. Но решимости не хватало.

Вряд ли его рассказ спровоцирует бурю восторга и поспособствует отмене свадьбы. Скорее, позволит разгореться невероятному скандалу.

То, о чём он может поведать родителям, никак на их решение не повлияет. Это не столь весомая причина.

Мать, вероятнее всего, скажет, что он развлекался, но теперь пришла пора взять себя в руки, стать серьезнее и больше не думать об ошибках молодости.

У любого человека есть какие-то тайны, о которых он не должен кричать на каждом углу. У тебя такая. Бывает и хуже.

А отец… Скорее всего, он никогда о случившемся не узнает. Одобрения действия Рендалла, с его стороны, при любом раскладе не получат.

В лучшем случае, это будет выговор и требование выбросить непроходимую дурость из головы.

В худшем – обещание засунуть его в психиатрическую клинику и принудительно вылечить. Несколько инъекций, яркий свет в лицо, не слишком-то ласковый персонал, вольный издеваться над подопечными, как им только вздумается.

Шикарные перспективы, не так ли?

Что ты выбираешь, Рендалл?

Всё, что обозначено выше, или место в кровати красивой девушки, которая, ко всему прочему, действительно, тебе нравится? Пусть и не так сильно, как требуют обстоятельства, но, тем не менее. В ней нет ничего отвратительного, одни положительные стороны.

Ты же смышлёный мальчик, и выбор твой будет продуманным до мелочей. Оправдай надежды родителей, они в тебя верят.

Ты сможешь, Рендалл.

Довольно забавно заключать брак с той, чьё сердце – высокопарно-то как, почти до тошноты – принадлежит тому же, кого любил и продолжаешь любить ты сам.

Минутная стрелка медленно ползла вперёд.

Ещё пятнадцать минут в плюсе, а он по-прежнему продолжает лежать в кровати, не подавая признаков жизни.

Стук в дверь заставил отбросить одеяло в сторону и встать на ноги. Рендалл пригладил волосы, решительно подошёл к окну и всё-таки раздвинул шторы.

На дворе стоял обычный, ничем особо не примечательный летний день. Один из тысяч дней, которые Рендаллу довелось прожить, и которые ожидали его в дальнейшем.

Стук повторился, и Рендалл открыл дверь, предварительно сделав мысленную ставку, кто же мог удостоить его визитом. Выбор был небольшим. Всего-то трое. Отец, мать или Кейт – единственная, ради кого сделали исключение, позволив входить в этот дом. Хотя, несомненно, перед ней родители стыдились не слишком вычурных интерьеров своего жилища сильнее, чем перед остальными потенциальными посетителями, коих так и не допустили до нанесения визитов.

Терренс, в своё время, дальше входной двери не продвинулся.

Он не особо рвался сюда, но, по мнению Рендалла, это выглядело, как минимум, неприлично – оставить человека в ожидании на улице, не предложив хотя бы чашку чая или кофе. И это при условии, что родители считали Терренса близким другом своего сына.

Он был ещё ближе, но они об этом, разумеется, не догадывались.