Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Полное дерьмо.

Будь Терренс и Рендалл малолетними преступниками, сцепившимися по причине, известной только им обоим – Энтони с трудом подыскивал предлоги для начала драки, активно используемые представителями маргинального мира, – никто не обратил бы на случившееся внимания. Разве что полиция, ранним утром обнаружившая труп, залитый кровью, в подворотне.

Но они не были юными уголовниками. Они были представителями аристократии, которые, ко всему прочему, ещё и нарядились в честь праздника по-особенному вычурно. В сочетании с тем, что они творили, эти фраки, бабочки, белые перчатки смотрелись неуместно и как-то тупо.

Стоило отдать должное, драка приключилась не на виду у всех, а неподалёку от того укромного места, в котором Энтони с Терренсом разговаривали незадолго до начала торжественного мероприятия.

Проходя сквозь арку, украшенную розами, Энтони услышал крики и истерические рыдания. Плакала девушка.

Мишель следовала за ним тихой тенью, но не упустила случая просветить о случившемся, заметив, что рыдает девушка, пришедшая вместе с Рендаллом. Их Мишель сегодня увидела впервые, потому имена могла перепутать, вот и не рискнула называть точно, ограничившись лаконичным описанием.

Когда Энтони появился на территории, ознаменованной кровопролитием, само столкновение уже завершилось, хотя оба участника драки обменивались друг с другом выразительными ненавидящими взглядами. Рендалл содрал с руки перчатку и приложил к пострадавшей губе, по белой ткани стремительно расползалось красное пятно.

– Отпусти меня, – огрызнулся Терренс, обратившись к младшему брату, дёрнул рукав, стараясь освободиться от захвата.

Мартин послушно разжал руки и отступил назад, не желая мешаться под ногами, а он сейчас действительно никак не мог успокоить Терренса, только стать мишенью для выплеска негативных эмоций, предназначенных вообще-то другому человеку.

Рендалл стоял в отдалении, разговаривая с Троем. Говорили они шёпотом, чтобы посторонние не слышали.

Кейт, как и ожидалось, рыдала. Но она из всех сторон любовного треугольника была единственной, чью реакцию Энтони считал показной, без капли искренности. На мгновение их взгляды пересеклись, и Энтони только сильнее утвердился в правдивости подозрений, превратив их в убеждения.

Посмотрел в сторону Терренса. Тот облизнулся и сплюнул с отвращением. Вкус крови, хлещущей из носа, явно не пришёлся по душе.

– Я в ванную. Ту, которая на втором этаже, – произнёс Терренс, проходя мимо Энтони и прикладывая к носу ладонь. – Если решишь отчитать – милости прошу. Знаешь, где меня найти. Прости, но удержаться я не смог.

Энтони хотел сказать, что нет никакого толку в чтениях морали, раз уж это случилось, время вспять не повернуть, ничего не изменить. Придётся смириться.

– Иди уже, неприятность ходячая, – произнёс с тяжким вздохом.

– Нотаций не будет?

– А нужны?

– Не особо.

– Тогда какой в них смысл?

– Никакого.

– Вот и не будем тратить драгоценное время на бессмысленные вещи.

Проводив Терренса взглядом, он направился к Рендаллу и Трою. Чуть раньше к ним присоединился Мартин, как всегда, расхлёбывающий кашу, заверенную родственником, а, проще говоря, приносящий извинения.

Энтони, конечно, мог сразу же последовать за Терренсом, прижать его к стене и потребовать объяснений с поэтапным описанием произошедшего, но сейчас в приоритете находились соображения относительно случившегося, высказанные Рендаллом. Терренс был в зоне доступа практически всегда, а Рендалл мог поведать о своих умозаключениях только в порыве гнева, когда количество эмоций, отведённых другим людям, не было тщательно выверенным, будто в аптеке.

– Кто-нибудь поделится соображениями? – спросил, подойдя ближе к компании одноклассников.

– Когда день рождения будет у твоего приятеля, не забудь подарить ему намордник, – произнёс Трой.

– Что именно здесь произошло?

– Терренс ударил Кейт, – пояснил Мартин.

– О! – потрясённо выдал Энтони, рассчитывающий услышать иную версию событий, а получивший вот это.

Кажется, Терренс дошёл до крайней степени отчаяния, если в стремлении вывести Рендалла на эмоции решился поднять руку на девушку. Обычно за ним такого не наблюдалось.

– Мне нужно умыться, – нарушил воцарившееся молчание Рендалл. – Можно?

– Да, разумеется. Ванная на втором этаже, – бросил на автомате Энтони, ещё не окончательно избавившись от мыслей о разговоре с Терренсом. – Тебя проводить?

– Не нужно. Спасибо, – ответил Рендалл и, сунув испачканную кровью перчатку в карман, начал пробираться к выходу из сада.

Энтони понял, что именно сказал, только спустя десять минут после ухода Рендалла.

– Трой, напомни, куда я его отправил? – спросил, облизав пересохшие губы.

– Кажется… – начал Трой.

– В ванную на втором этаже, – закончил за него Мартин.

– Сука, – с присвистом процедил Энтони, закрывая глаза ладонью. – Да что сегодня за грёбанный день неудач?

– Что-то не так? – удивился Трой.

– Всё. Не. Так, – делая паузу после каждого слова, выдал Энтони. – Там Терренс. Понимаете? И если они друг друга за это время не уничтожили, я поверю в чудеса.

*

Терренс раздражённо швырнул перчатки в раковину, оперся на неё ладонями и посмотрел в зеркало, оценивая масштабы бедствия, попутно пытаясь упорядочить мысли, скачущие в голове и с громким стуком отлетающие от стен черепной коробки. Естественно, исключительно в его представлении.

Стоит ему только очутиться рядом с Кейт, как от истории её умопомрачительной любви к Рендаллу ничего не остаётся.

Что и следовало доказать.

Он прежде догадывался, что в рассказах больше фарса и вполне достойного применения комедийного таланта Кейт, нежели истинных чувств. Сегодня сомнений не осталось вовсе, он знал наверняка. Но если всё придумано, ради чего она приняла предложение Рендалла? Что тот сам в ней нашёл? Как они познакомились? Когда речь зашла о потрясающем родстве душ, которого Терренс, знающий обоих, не видел и при пристальном изучении, что одного, что второй?

Кейтлин Эмилия Бартон. Комедии, трагедии. Выступления с привлечением массовки. Дорого, но действенно.

Впечатляюще, он бы сказал. С размахом.

Тогда она заставила их всех впасть в ступор от ужаса, сегодня за считанные секунды спровоцировала драку. Словно судья, стоявший на ринге и объявивший начало боя.

Звук, открывающейся двери, дал понять, что одиночество нарушено посторонним присутствием. Терренс ожидал увидеть в отражении Энтони, пришедшего по его душу с нотациями, несмотря на заявление об их бессмысленности и непродуктивности.

Однако реальность превзошла все ожидания. За спиной стоял Рендалл, и, кажется, его вынужденное соседство не обрадовало. Рендалл скривился на мгновение, потом совладал с эмоциями и произнёс довольно спокойно:

– Если Энтони пытался так пошутить, то у него ничего не получилось. Это не смешно.

– Что именно?

– Предложение привести себя в порядок именно здесь. Не думаю, что у них в доме всего одна ванная комната.

– Не одна, – согласился Терренс.

– Вот и я о том же. Ладно, если уж пришёл, убегать не стану. Позволишь умыться? Или мне подождать своей очереди?

– Проходи, – ответил Терренс, отступая немного в сторону.

Рендалл промолчал, подошёл к раковине, убрал оттуда перчатки и пустил воду.

Терренсу тоже не мешало немного поколдовать над приведением внешности в порядок, но он продолжал стоять на месте, наблюдая за действиями другого человека.

Между собой они случившееся не обсуждали. Здесь нечего было подвергать тщательному анализу и разбору, всё лежало на поверхности, оставаясь доступным каждому из участников драки. Почему один ударил. И почему второй не стал подставлять щёку, а ударил в ответ.

Поднимать тему в разговоре, вновь и вновь обсасывая её, можно было до посинения, но, откровенно говоря, уже не хотелось.