Факелы на зиккуратах (СИ)

Фабиан обошел здание общежития, вдохнул холодный воздух, задрал голову и посмотрел на звезды. То ли возбуждение от невероятного события растворялось в ночи, то ли он просто трезвел, но ночная прохлада забиралась под сюртук, вынуждая ежиться. И мир вокруг казался тусклым, особенно на фоне свежей, снова и снова переживаемой памяти о приеме. Фабиан огляделся, словно убеждаясь, что вокруг действительно никого нет, и направился в свою комнату. Его сил хватило ровно на то, чтобы дойти до нее и рухнуть на кровать.

Он встал в привычное для себя время, без малого шесть утра, перевернулся на спину и уставился в потолок. Ни на секунду сомневаясь, что вчерашний вечер действительно имел место и что Фабиан действительно был активным действующим лицом, он пытался вслушаться в себя самого: действительно ли это было так здорово, как казалось. Внутри властвовала удручающая, депрессивная пустота. Фабиану показалось на мгновение, что все его внутренности припорошены пеплом, седым пеплом от дешевой бумаги. Он встал и оглядел себя, разозлился, что не смог уделить две минуты банальным правилам, сорвал костюм и швырнул его на стул. В комнате было прохладно, в ванной – еще и сыро. Фабиан стоял, подняв лицо к потолку, подставляя под ласки прохладного воздуха жаркую кожу, и жадно вдыхал его. И кожа вибрировала в предвкушении, в вожделении чего-то нового, чему Фабиан еще не знал имени, но чего он ждал и к чему готовился. Фабиан упрямо покачал головой и шагнул в душевую кабину. И снова ему приходилось сдерживаться, потому что дерзкое тело воспринимало струи воды как поощряющую ласку, дразнившую и возбуждавшую его, и самое неприятное – охотно реагировало.

Аластер спал, дрянь такая. У Фабиана был ключ от его квартиры с правом полного доступа, которым тот предпочитал пользоваться как можно реже, помня, как ничтожно мало было их личное пространство в школе, как ему самому недоставало его личной территории, и стараясь не лишать ее Аластера. Это казалось излишней щепетильностью, особенно по отношению к Аластеру, который с маниакальным удовольствием вторгался в чужое пространство. Это же было и причиной, по которой Фабиан предпочитал предупреждать о своем приходе, звонить в дверь и ждать, что лентяй Аластер ее откроет, вместо того, чтобы по-свойски ввалиться в квартиру и рухнуть на диван, кресло, кровать, куда угодно, главное, чтобы поближе к нему. Аластер злился, топал ногами, дулся, когда ему приходилось открывать дверь, и Фабиан злорадно ухмылялся, свысока поглядывая на него. Обычным был именно такой сценарий с небольшими отклонениями, за исключением тех случаев, когда Аластер приходил в себя от очередного пиршества. Последствия которого и созерцал Фабиан, стоя в гостиной и брезгливо морщась. Это было счастьем – иметь доступ к бездонной папенькиной мошне и быть в состоянии хоть каждую неделю заказывать генеральную уборку квартиры. Что нужно было сделать, и желательно немедленно. Что Фабиан и сделал. Затем он пошел в спальню, чтобы растормошить Аластера.

После пары оплеух и нескольких минут под ледяным душем Аластер завопил истошным голосом, кляня Фабиана на чем свет стоит, и вырвавшись из его рук, на непослушных ногах побежал к шкафу за халатом.

– Ты садюга! Урод гребаный, извращенец, – орал он. Фабиан стоял около душевой кабины и следил за тем, как Аластер заворачивается в халат, трясясь от холода. Он потянулся за полотенцем, вытерся, бросил его на короб с бельем. Аластер обиженно смотрел на него и ежился.

– Да будет тебе мимозу из себя корчить. Как будто и не было душевых залов и сквозняков в них, – ухмыльнулся Фабиан, упираясь бедром в раковину.

– Равенсбург, освежуй тебя мясник, я счастлив, что это в прошлом и я могу наслаждаться обжигающе горячим душем, – хмуро огрызнулся Аластер. – И вообще, пошел вон отсюда! Раз ты заставляешь меня принимать душ, я настаиваю на том, чтобы сделать это с чувством, с удовольствием, обстоятельно.

– Ты собираешься дрочить в душе? – невозмутимо поинтересовался Фабиан. – Или твое с удовольствием относится к каким-нибудь штукам, дилдо, кольцам, чему там еще? Дай посмотреть!

– Пшел нахрен, – буркнул Аластер. – Я буду принимать ванну.

– Аластер, – зашипел Фабиан, подбираясь, вытягиваясь в струну, поднимаясь на носках, готовясь атаковать. Аластер вздрогнул и попятился. – Ты будешь принимать душ и энергично. Если через двадцать минут тебя не будет на кухне, я эту ванную нахрен разнесу.

– Придурок, – проскрипел Аластер, вцепившись в пояс халата. – Какого хрена тебе от меня надо?

– Иди в душ. Я делаю кофе с бутербродами и жду тебя. И не забывай, двадцать минут.

Фабиан стоял у окна и изучал дома вдалеке. Он повернул голову, заслышав шаги Аластера, но не обернулся.

Аластер вошел, смачно зевнул, плюхнулся на стул. Фабиан покосился на него через плечо.

– Я так понимаю, на той вечеринке тебе нифига не перепало, так ты и мечешься, как лось по лесу, – желчно произнес Аластер и потянулся за кофейником. Фабиан повернулся к нему и сложил на груди руки. Аластер вдохнул аромат кофе и счастливо вздохнул. Затем пригубил кофе, поднял тусклые глаза с красноватыми белками на Фабиана, скривился. – Ты внушительно смотришься, я просто трепещу в ужасе от твоей стати и этих, рельефных мышц, – скучно протянул он. – Каких там, дельтовидных, клиновидных, трубовидных, ай, неважно. Боюсь-боюсь-боюсь. Ты уже завтракал?

– Я даже пообедал. Скоро буду ужинать, – снисходительно бросил Фабиан.

Аластер поднял голову, прищурился, прикрыл один глаз и попытался разглядеть время на часах.

– М-да. Нифига себе, – вяло ужаснулся он и жадно выпил кофе, затем налил еще. Фабиан стоял все там же. Аластер поднял на него глаза. – Ну, как прошла попойка?

Фабиан криво усмехнулся и сел за стол.

– Ты что-то путаешь. Я был не на твоей пьянке, – ответил он. – Я был на приеме в Магистрате.

– То есть все было скучно и ты никого не трахнул?

– Говнюк, – дружелюбно огрызнулся Фабиан.

Аластер закатил глаза.

– Какой есть, – отозвался он, глядя на сандвичи.

– Скажи мне, пройдоха, что из себя представляет Второй Консул?

Аластер оторопело уставился на Фабиана.

– Второй? – неуверенно переспросил он. – Велойч? Не первый?

Фабиан улыбался и не мигая глядел на него.

Аластер откинулся на спинку стула.

– Фальк, – после звенящей паузы осторожно сказал он, – тебя действительно интересует второй?

– Пройдоха, – очень точно имитируя Аластера, отозвался Фабиан. – Я разве признавал это?

– Э-э-э, а разве нет?

– Когда? – ледяным тоном поинтересовался Фабиан.

– Ну, только что! – возмутился Аластер. Фабиан поднял брови. Аластер резко отодвинул тарелку с сандвичем. – Ты спросил, что из себя представляет второй. Как по-твоему следует понимать этот вопрос?

– Армониа, при всех моих теплых чувствах к тебе. Если я захочу узнать о человеке Первом Консуле, о человеке Втором Консуле, о чиновнике Втором Консуле, я обращусь к официальным или полуофициальным источникам. Даже биографию можно при желании восстановить из официальной до приблизительно соответствующей реальной, если уметь. Для этого ты мне не нужен. Мне нужно знать, что из себя представляет Велойч вне своего консульства. Понимаешь? – Фабиан подался вперед, прищурился, уставился на Аластера. Тот сжался на стуле под его тяжелым взглядом, съехал вперед, приоткрыл рот, словно собираясь оправдываться. – Понимаешь? – жестко спросил Фабиан.

Аластер перевел дух.

– Тебя сплетни, что ли, интересуют? – сипло уточнил он.

Фабиан пожал плечами, откинулся назад.

– Пусть будет так.

Аластер нервно засмеялся.

– Зачем тебе? – непонимающе произнес он. – Ты оттрубил шесть недель у первого за пазухой, не был бы таким чистоплюйкой, устроился бы у него в спальне и был в шоколаде. – Он пожал плечами. – Да черт побери, ты все еще можешь, он тебя недаром на практику требует, подмигнул бы там, за шампанским сбегал, и был бы окей, – недоуменно пожал плечами Аластер, глядя перед собой. Фабиан сжал кулаки, сцепил зубы; на скулах у него проступили красные пятна. Он молчал. Аластер поднял на него глаза. – Какого хрена тебе нужны сплетни о втором?