Loving Longest 2 (СИ)

— Да, конечно, при том, какие тут дела творятся, мне тут просто совершенно нечего делать, — ответила Лалайт. — Твой братец-блондин, который говорил, что «не встаёт», вскочил среди ночи, пытался прирезать мою подружку Финдуилас, потом целился вот этому, безрукому, ножом в глаз. При этом он говорил, что у него всё прекрасно и что Мелькор его вылечил. При таких раскладах ему, конечно, пришлось отсюда съехать. Говорят, он ещё и дедушку родного зарезал.

— Почему это?.. — с трудом выговорил Маглор. — Я не понимаю.

— Ну, видимо, потому что иначе наследства не получишь, эльф же сам не умрёт, — объяснила Лалайт — хотя Маглор, конечно, спрашивал о другом. — Ещё говорят, у вас якобы бабушка ни с того ни с сего сама умерла. Надо бы, кстати, выяснить, от чего.

— Он действительно… действительно уехал в Ангбанд? Действительно перешёл к… нему? — спросил Маглор, обращаясь к обоим братьям. — Вы его выгнали? Вы выгнали нашего брата Тьелкормо из-за этой проклятой дряни, которая называет себя Финдуилас?

— Знаешь что… — начал Амрод.

Аргон собрался с силами, поняв, что ни Маэдрос, ни Амрод просто не в состоянии вести разговор с Маглором.

— Послушай, Кано, — сказал Аргон, обращаясь к Маглору. — Дело не в девушке и не в том, что он пытался её убить. Ты подумай вот о чём. Насколько я понял, Тьелко несколько лет лежал в постели и говорил вам, что у него не ходят ноги и он не может встать. Тем не менее, все прекрасно видели — и Нельо, и Питьо, — как он ходил, взял нож, замахнулся ножом на Нельо и мне он тоже оцарапал руку, пока я его связывал, — Аргон показал на свою руку. — Как ты это объяснишь?

Маглор обессиленно опустился на стул.

— Что вы с ним сделали? — спросил он почти беззвучно. — Где он на самом деле?..

— За ним приехал с отрядом какой-то квенди… прислужник Мелькора и забрал его с собой, — ответил Аргон. — Я раньше видел его там, у них… кажется.

— Маэглин, — тихо пояснил Амрод.

Маглор понял, что братья так и не решились рассказать Аргону историю его сестры Аредэль.

— Ах так, — воскликнул Маглор, — значит ты, Аракано, считаешь, что мы тут все связаны с Врагом, да?

— Я этого не говорил, Кано, — сказал Аргон, — это говорила эта женщина. Я никого ни в чём не обвинял.

— Ты не обвинял! Ты взялся неизвестно откуда, пробыл у Врага пятьсот лет и ты нас ни в чём не обвиняешь! А кто знает, чем заплатили твой отец и братья за то, что ты там якобы спокойно спал! — заорал Маглор. — Вы ещё смеете обвинять Тьелко… он болел… ему было больно, его больше некому было исцелить… да, это не Валинор, тут нет добрых майар и Валар, никто не бросится залечивать наши раны, мы мучаемся неделями, Тьелко — годами… Он тут лежал и умирал у меня на руках от боли, пока твой племянник убивал и насиловал!

— Кто? .. — спросил недоуменно Аргон. — Гил-Галад? .. — Имя сына Фингона он уже знал.

— Нет, сынок твоей сестры, который приезжал за Тьелко! — Маглор уже не мог остановиться.

— У неё не может… она не могла… — Аргон растерянно обернулся к Майтимо, но тот, конечно, не мог опровергнуть слова Маглора — ведь это была правда.

— Его зовут Маэглин — ведь это же он приезжал за Тьелко, он, да? — спросил Маглор. — Это он! Яблочко от яблони недалеко падает! Сын Аредэль — предатель, который погубил тысячи нолдор и синдар, в том числе и твоего среднего брата!

— Нет… нет… — Аргон потерял сознание и рухнул на пол.

Вот сейчас Майтимо действительно был готов убить Маглора.

— С меня хватит! — крикнул он и бросился на брата. — Прекрати это!

— Как ты мог отпустить Келегорма! — ответил Маглор. — Как ты мог… Он же ни в чём не виноват… Не виноват…

— Да, он не виноват. Виноват я.

В дверях, закутанный в длинный чёрный плащ с капюшоном, стоял Карантир. Рядом с ним возвышался хмурый, промокший под весенним дождём Нариэндил.

— Макалаурэ, хватит. Хватит всех обманывать. Не надо. Я приехал…

— Я же говорил тебе, чтобы ты не приезжал! — закричал Маглор. — Чтобы никогда… Нет… всё напрасно. Я не хочу… всё зря… больше не могу… я хочу умереть, вы мне не даёте…

Маглор схватил нож из дорожного набора и попытался воткнуть его себе в шею. Майтимо бросился на него, выкрутил ему руку и бросил на пол; тот вскрикнул, дёрнулся и полоснул ножом по руке старшего.

— Да будь ты проклят! — закричал Майтимо.

— Эй-эй, потише, — Лалайт схватила Майтимо за плечи. — Потише, Нельяфинвэ. Эльфом больше, эльфом меньше…

Майтимо подумал, что он сошёл с ума окончательно.

Потому что через секунду его держали уже не мягкие девичьи ручки, а уже знакомые ему стальные, будто лишённые плоти, длинные пальцы Гортаура.

====== Глава 22. Первый вопрос ======

Д ю  Ш а р и о, виконт, Ангел Дорофеевич, французский выходец. Любил рядиться в женское платье и лакомился лягушками. По рассмотрении, оказался девицею. Выслан в 1821 году за границу.

М. Салтыков-Щедрин. История одного города

— Да ладно вам, — Гортаур, всё ещё одетый в платье «Лалайт», уселся на диван. На этот раз платье было салатно-зелёным, с длинным кружевным воротником — правда, сейчас подол платья был у него лишь чуть ниже колен. — В толк не возьму, чего вы все так удивились?

— Так это всё время был ты, Майрон? — возмущённо спросила Финдуилас.

— Как тебе не стыдно! — воскликнул Маэдрос.

— А почему это мне должно быть стыдно? — пожал плечами Саурон. — Во-первых, нужно всё попробовать, а во-вторых, это прекрасная маскировка. Женщин-эдайн мало кто принимает всерьёз — особенно их мужчины. Ну представьте себе: суровый такой командир приходит в казарму, ни с кем не разговаривает, никому ничего не рассказывает, а потом заваливается в постель к девице и говорит: «А кстати, чтобы попасть в крепость, минуя ворота, надо отодвинуть камень под мостом, пройти по подземному ходу, а потом постучать по чёрному камню внизу четыре раза — ну да ладно, ты всё равно, дура, не поймёшь». И вы просто не можете представить себе, какая дрянь часто вылезает из людей в присутствии женщин. Бывает, что и не из людей — тоже. Сразу видно, кто чего стоит, — он оглянул присутствующих, остановив взгляд на Маэдросе. - Вы, кстати, с этой точки зрения выглядите не так уж плохо.

— А зачем ты говорил, что у тебя была сестричка? — спросил уныло Келебримбор.

— Турин же говорил, и его все жалели, — пожал плечами Саурон. — Почему мне нельзя?

— Хватит с нас, — Маглор в ярости прикусил губу до крови. — Убирайся отсюда…

— Макалаурэ, — сказал Саурон, поудобнее устраиваясь на диване и накидывая платок Финдуилас, — я понимаю твоё недовольство. Но сейчас мне хотелось бы поговорить с вами совсем о другом, а именно об убийстве Финвэ, потому что, должен признаться, этот вопрос меня действительно волнует…

— Это тебя не касается, — сказал Маглор. — Убирайся и забери своих кукол, — и он показал на Финдуилас и Аргона, который всё ещё был без сознания.

— Моих кукол, мой милый менестрель, ты пока ещё не видел, — ответил Маглору с иронией Гортаур, — а как увидишь, будет поздно. Ваше счастье, что я слишком сильно люблю некоторых своих кукол и не могу с ними расстаться. Некоторые айну моложе других, знаете ли. Что до Финдуилас, то я могу, если возникнут действительно серьёзные сомнения, которые могут касаться её жизни и благосостояния, предъявить по крайней мере двух надёжных свидетелей, которым вы сможете поверить: они подтвердят, что она действительно переродившаяся дочь Ородрета. Что касается Аракано… Я получил его тело через несколько часов после гибели и смог отчасти реконструировать повреждённый участок мозга; мне удалось призвать и его душу — думаю, потому что его родные, особенно Фингон, слишком отчаянно умоляли его вернуться к жизни. Пользы в этом особой, конечно, не было, — он только открывал и закрывал глаза, но, по крайней мере, тело не разлагалось, и то хорошо.

— И ты управлял им? Как? — спросил Маэдрос. — Ты можешь делать это и сейчас?

— Конечно, могу, — Саурон усмехнулся и снял с плеч платок. — Аракано, милый, ты не можешь повесить мой плащ вон туда, пожалуйста? Я так устал…