Loving Longest 2 (СИ)

— Атаринкэ больше нет, — сказал Майтимо, — Тэльво тоже — уже давно. С Тьелко сам видишь, что. Маглор… Макалаурэ завтра должен вернуться. Морьо уехал, не знаю, как надолго. Питьо ты видел, он здесь.

— А… — снова начал Аргон. — А мои… я кого-нибудь смогу…

— Ты последний, — заставил себя сказать Майтимо. — Из твоих никого больше нет.

Аргон разрыдался у него на плече. Амрод и Финдуилас, вернувшиеся в дом (Келебримбор сходил за ними), молча смотрели, не в силах ничего сказать.

— Есть сын Финьо, — сказал, наконец, Амрод, — но он далеко отсюда. Если хочешь, мы…

— Зачем я ему сдался, — ответил Аргон, задыхаясь от слёз, — он меня даже не знает. Майтимо… ты же меня не выгонишь… сразу, правда?

— Ну хоть ты не сходи с ума опять, — сказал Майтимо, — конечно, нет.

Конечно, завтра они тоже не знали, что делать с Келегормом.

— Давайте я уеду, — сказала Финдуилас, — может быть, он придёт в себя?..

— Не глупи, — ответил Майтимо. — Он же не просто сошёл с ума. Он одержим Морготом. Он служит ему. Это видела и ты, и я, и Амрод. Ох, прости, Аракано, мы опять говорим на синдарине.

В комнату вошла, зевая, Лалайт.

— Ох, что у вас тут ночью было… мне Тьелпэ рассказал… А говорил — «я не встаю». Ничего себе — «не встаёт». Что же, вы все или убогие, или всё время врёте, а? — она недовольно подвинула к себе тарелку, выложила себе больше половины оставшихся со вчерашнего дня пирожков, взяла большую сладкую булку, которую вчера сделал для Финдуилас Амрод, отрезала половину и стала намазывать маслом. — А ты в себя пришёл, отмороженный? — спросила она растерянного Аргона. — Тут у кого хочешь мозги вскипят.

И тут раздался громкий стук в ворота. Финдуилас испуганно вскочила, Майтимо схватился за меч.

С мечом в руках он вышел во двор, почувствовав за забором шум от присутствия множества людей и лошадей. Майтимо подошёл к воротам и выглянул в окошко.

За воротами он увидел отряд из сотни всадников, одетых в цвета Мелькора; их возглавлял роскошно одетый в чёрные с золотом одежды Маэглин; над его головой развевалось знамя, которое держал хмурый нолдо из дома Крота. Большая часть воинов были людьми, но среди них было несколько квенди и десяток орков.

— Маэдрос, я знаю, что ты меня слышишь, — сказал Маэглин. — Я приехал за тем, что принадлежит нам. Передай нам своего брата Келегорма, и никто не причинит вам вреда. Ты же знаешь, что он слуга моего Владыки. Место Келегорма подле него, в Ангбанде. Я готов подождать час. Иначе вам придётся плохо. Особенно после того, как вы… пытались меня обворовать.

Майтимо закрыл окошко. Ему было стыдно за себя, но он испытал некоторое облегчение от того, что Маэглин не потребовал вернуть ему Аргона.

Он не знал, что делать. Сопротивляться действительно было почти бессмысленно: силы были неравны. Но отдать Келегорма слугам Моргота?..

Вернувшись в дом, он кратко пересказал слова Маэглина.

— Но мы же не можем… — начал он.

— Майтимо, спроси у него самого, — сказал Амрод. — Спроси его. Если хочет — пусть уходит к своему Владыке. Мы же не можем держать его взаперти вечно. Или нам придётся убить его, или он убьёт нас.

Маэдрос посмотрел на Амрода, вспомнив, как только вчера Келегорм советовал ему отрубить голову Аргону. Но он взял ключ и спустился в подвал.

— Тьелко… — начал он. — Там…

— Знаю, — глухо ответил Келегорм. — Маэглин. Он должен был приехать за мной в подобном случае.

— Я хотел узнать… если ты не хочешь ехать с ним, ты не должен. Правда.

— Моё место там, — сказал Келегорм, повторив слова Маэглина. — Ты позволишь мне собрать вещи? Я никому не причиню зла. Поверь мне. Ну не вышло — и не вышло. Я не буду пытаться снова. Лучше… лучше правда, отпусти меня.

— А тебя не будут наказывать за это? За то, что у тебя не получилось? — обеспокоенно спросил Майтимо.

Келегорм рассмеялся.

— Вообще-то мне было поручено убить одного жреца среди истерлингов, который сомневался в божественности Мелькора и вешал мальчиков тринадцати-четырнадцати лет в жертву Оромэ, — сказал он. — Не думаю, что Оромэ бы это порадовало. Я сделал это, пока вы думали, что я лежу в своей охотничьей хижине. А Финдуилас… ну это так, заодно. Дай мне собрать вещи.

Майтимо отпер дверь, и вместе с Келегормом они поднялись по лестнице. Услышав, что они поднимаются наверх вдвоём, все покинули комнату и поднялись на второй этаж; Амрод встал на нижней ступеньке, готовый обороняться.

Келегорм зашёл в свою комнату, огляделся; он открыл сундук, пошарил там, взял кинжал, который обычно носил на поясе, потом бросил его обратно. Достал из сундука три книги и взял с собой две — трактаты о растениях и об обработке металлов; третью, книгу об охоте, он пролистал и бросил на стол. Наконец, он взял тёплый плащ, который отдал ему Маглор, перчатки, надел сапоги и вышел из дома. Он распахнул ворота и Маэглин отшатнулся. Рядом с Келегормом он сразу стал выглядеть маленьким и жалким, несмотря на усыпанную золотыми цветами шубу и венчавшую его густые чёрные волосы диадему.

Амрод выглянул во входную дверь, потом растерянно зашёл в комнату Келегорма; он рассеянно нагнулся над раскрытым сундуком и сказал:

— Он даже ничего не взял… может быть, отдать ему хотя бы кинжал и кольчугу…

Майтимо смотрел в окно на то, как Келегорм что-то отрывисто приказывает Маэглину — должно быть, подать ему коня получше.

— Майтимо… — сказал Амрод. — Руссандол…

От его голоса Майтимо похолодел. Он не слышал у Питьо таких интонаций с того дня, когда его брат-близнец утонул в горящем корабле в первый день прибытия в Средиземье.

— Что? — ему не хотелось оборачиваться.

— Посмотри. Пожалуйста.

Майтимо обернулся и подошёл. Младший брат протягивал ему кинжал, вытащив его из украшенных рубинами и гранатами драгоценных золотых ножен. Серебряный кинжал, который странно выглядел на фоне пышных масляных завитков золота ножен и тяжёлых ромбовидных гранатов на ручке.

Тонкое серебряное лезвие было украшено нежным узором из вьющихся листков и яблок, которые, хотя и были всего лишь насечкой на блестящем металле, казались светлыми, зелёными, полупрозрачными, светящимися на солнце.

— Это не кинжал, — сказал Майтимо.

— Ты же узнаёшь его, да? — сказал Амрод. — Это не кинжал. Это фруктовый нож. Фруктовый нож из Форменоса. Нож, которым дедушка пользовался за завтраком. Это наш брат убил Финвэ.

====== Глава 21. Признание ======

Где теперь будет ее дом — об этом совещались с глубокой печалью и серьезностью.

Джейн Остен. Мэнсфилд-парк

— Значит, поэтому, — сказал Майтимо. — Поэтому. Поэтому он стал слугой Моргота… не из-за болезни… Потому что он убил Финвэ… ты так думаешь?

Самому Майтимо думать так было бы гораздо легче — он до сих пор часто вспоминал, как ударил ногой лежавшего на полу беззащитного Келегорма.

— Посмотри… посмотри, Майтимо, — Амрод опустился на колени около сундука. — Как… как мы могли не замечать раньше… Майтимо, посмотри на его кольчугу, — он достал кольчугу из сундука. — Ты видишь, тут под гербом следы другого, снятого герба. И эти золотые кольца на подоле — он вынужден был надставить их, потому что раньше кольчуга была короче. Это кольчуга Финвэ. Помнишь, что сказал Пенлод? Дедушка был одет в длинную рубашку, ту, в которой он завтракал, и в длинную кольчугу. Он убил его этим ножом и одел в свою кольчугу, чтобы замести следы. Ты понял?

— Но… — ответил Майтимо, — но… но всё-таки…

Майтимо выбежал из дома, выбежал за ворота, — хотя ещё было холодно, а он был в одной рубашке и штанах; он держал в руках только нож Келегорма, стоя перед отрядом Маэглина.

— Тьелко, — сказал он, — Тьелко… скажи, скажи пожалуйста… почему?

Аргон подошёл к Майтимо и накинул ему на плечи кафтан; Майтимо был благодарен ему за поддержку.

Келегорм посмотрел на него и сказал:

— Понимаешь, Майтимо… — он улыбнулся, и эта улыбка была робкой, застенчивой; такую старший брат видел у него только в детстве и ранней молодости. — Понимаешь… Можно… Можно кого-то любить просто так. Не хотеть, не желать, нет — просто любить. Просто любить и желать добра. Желать счастья. Желать, чтобы не было зла в жизни того, кого любишь. Вот так. Не думай обо мне больше, Майтимо. Считай, что меня никогда не было.