Камаэль (СИ)

– Спроси у своего мужа. – Огрызнулся вампир, сворачивая свиток и всё смотря на меня так, словно бы я вдруг мог умереть на его радость.

– Я спрашиваю тебя. – Смяв свиток, я бросил его в полыхающий камин. Дроу всё ещё подрагивал и пытался шевелиться. Кровь, что попала на пол, начинала тлеть, готовая разгореться пламенем. – Ты ведь жил в те времена, не так ли? Или твой муж – он точно жил. Наверняка говорил о том, что было. Так поведайте мне, лорд Роул, сколько Павших вырвалось тогда на свободу?

Вампир сощурился, затем вдруг улыбнулся и присел на край кровати, похлопал рядом с собой, и я перебрался к нему, глядя в тёмные глаза.

– Их было пятеро, – начал шпион, протянув руку и коснувшись моих волос. Я внимательно следил за его ловкими пальцами, за его взглядами. – Но они пришли не одновременно. Сначала явился Аэлирн Белого ветра. Мы его звали Алым ветром, насмехаясь над его семьёй и родом, ещё до его смерти. Когда он явился, Джером получил письмо, в котором было следующее: «Я познакомлю вас с настоящим Алым ветром». Можно сказать, именно тогда и началась та война. Мы думали, что это чья-то шутка, не восприняли всерьёз, а затем стали пропадать наши люди. На самой границе со Светлыми. Тогда шла война, и исчезновения не были новостью. – Вампир перебрался ко мне на колени, шептал возле самого уха, но ничего, кроме омерзения и гнева я не чувствовал. Однако держал себя в руках и внимательно слушал. – А потом началось вторжение – Светлые ринулись на наши территории, уничтожая один форпост за другим, сметая всё на своём пути. О да, тогда они были сильны, великолепны, мы боялись их и ненавидели. А потом к нам в плен попала женщина. Перевёртыш дома Когтей, первая дочь, старший ребёнок одного из правящих домов. Это уже само по себе было восхитительным подарком, но представь, каков был наш восторг, когда мы узнали, что Аэлирн выбрал её сосудом. Твой отец строил планы, большие планы на эту парочку.

– Я знаю. Он хотел силы Павшего. – Прервал его рулады я, отводя в сторону его волосы и изучая взглядом шею. Тонкая, с бледной кожей – этот аристократ никогда не брал в руки что-то тяжелее пера и чернильницы. – Расскажи про остальных.

– Ты ничего не знаешь, – вдруг расхохотался вампир, откидываясь назад и не сводя с меня взгляда, шального и немного безумного. – Ничегошеньки? К тому моменту из могил повылезали другие Павшие, мелкие бесы, я бы сказал, не стоящие внимания. Просто мстительные духи, но всё же Павшие. Почему твоему отцу нужен был именно Аэлирн?

– Он считал, что дети от него будут особенными, – уже менее уверенно отозвался я, и Вайнер снова рассмеялся.

– Кто учил тебя истории, малыш? Как ты изучал Дома?

Я невольно нахмурился, пытаясь понять, к чему он это говорит, что имеет ввиду, но в голове был такой дикий танец ярости, что мысли разбегались в стороны, как перепуганная дичь. Поглядев на меня немного, вампир расстроенно покачал головой и даже печально вздохнул:

– Лучше бы Короля выбирали по уму, а не по крови, да простят меня Куарт и Гельд. Думай, Эмиэр, вспоминай. Дом Белого ветра и Дом Когтей. Что-нибудь напоминает? – я неуверенно качнул головой из стороны в сторону. – Считай, что это стержень перевёртышей и эльфов, их главные дома. Раз в сто лет первенцев семей венчали, как они говорили, для поддержания связи. Но вот что интересно – так стали поступать ровно после смерти твоего дорогого Аэлирна. Они знали, что рано или поздно он вернётся, что это лишь вопрос времени. Как показала практика, эльфы умеют ждать, но не помнить. Уже через пятьсот лет они забыли, зачем всё это было устроено, зачем это нужно. Светлые знали, что Аэлирн выберет первенца Белого ветра, даже если… Скажем так, их души соединятся даже против его воли. Узнав об этом, Император издал указ – уничтожить Дом Белого ветра любой ценой. Во что бы то ни стало. Нет, он не боялся прихода Павшего, он его жаждал. Но сам посуди, зачем отдавать противникам козырной туз? Вот тут-то твой отец и вступил в игру. Ему оставалось лишь дождаться нужного первенца и забрать себе, а мы, вампиры, умеем не только ждать, но и помнить.

Правда, твой ненаглядный ангелочек всё похерил. Оказался сильнее твоей матери, вырвался, сбежал, начал сеять хаос. На пике его силы набрались могуществом и другие четверо. Это были худшие времена для нас. – Вампир поморщился, затем вновь приблизился, я чувствовал его холодное дыхание на своей шее. – Когда он сбежал от Саиль, твой отец был в бешенстве. Старый Император тоже был не слишком доволен, ведь на эту рискованную операцию было затрачено много и ещё больше сил. У Кристофера не было особого выбора – он взял твою мать в жёны, пожалел бедняжку, потерявшую силы. Первенца отдать на поживу Павшему и приручить, а второго ребёнка использовать, как приманку. Как он бесился, когда всё шло не так. Сначала родилась двойня вампиров, то есть твои братья, а это означало, что возвращение Павшего откладывается на неопределённый срок. А затем родился оборотень, то есть ты, а ведь он рассчитывал на вампира. Естественно! Про его неудачи уже ходили анекдоты во всех кабаках и дворцах. Можешь себе представить, как это его бесило. Но твой отец всегда был своего рода гением. Он умудрился связать твою душу с душой Виктора, хотя все его отговаривали. Ведь ты уже был связан с Павшим, мог не выдержать такую нагрузку. Но всё пошло, как по маслу.

Ты шёл ровно туда, куда было нужно, делал то, что было нужно, словом танцевал под его дудочку, даже не слыша мелодию. Мы потратили кучу сил и хороших бойцов, чтобы ты стал сильнее, чтобы нашёл контакт с Павшим. Но ради такого плана можно было пожертвовать и большим, если тебя интересует моё мнение. Мы ждали, внедряли людей, наблюдали за тобой, и, наконец, получили весть о твоей коронации и венчании. «Война», как её называли Светлые, шла идеально. Ещё бы! Ты столькому научился за её время. Твоя связь с Аэлирном была просто великолепной. Чувствовать намерения друг друга за милю, понимать с одного взгляда. Это был пик ваших сил! А затем всё покатилось в тартарары. Кристофер просчитался и облажался. Звук падения его задницы в эту лужу слышали, наверное, все миры вокруг. Взять Виктора в плен было великолепной идеей, мой муж проделал работу так чисто, как не смог бы никто другой. Захватил его разум, увёл от вас и подал Императору на блюдечке. Мы думали, что это будет последним и лучшим аккордом нашей игры, но нет. Кристофер забыл, каким восхитительным политиком был когда-то Аэлирн, но это было мелочью. Он надеялся, что одолеет тебя в поединке, что брат, страдающий в плену, сделает тебя слабее. И опять провал! С треском и грохотом. Ярость сделала тебя лишь сильнее, не так ли? Ты и сейчас её чувствуешь. Сейчас даже сильнее, чем когда-либо ещё. Она запускает свои пальцы в тебя, отравляет твою кровь. Ты победил Кристофера, и мы могли лишь надеяться, что Джинджер справится. А этот идиот убил тебя. Вместо того, чтобы выждать удобный момент и вновь атаковать, он убил тебя и нашу последнюю надежду на лучшее.

– Зачем вам всё это? – с некоторой усталостью поинтересовался я, почему-то чувствуя себя голым после этой речи вампира.

– Голод. – Спокойно признал вампир, и я ощутил его клыки на собственной шее, но он не торопился кусать. – Нам мало места в этом мире, мы не можем развиваться так, как заложено в нашей крови. Эльфы, оборотни, прочая светлая дрянь – это отголоски прошлого, то, что вскоре загнётся без природы и плясок возле костра. Мы же должны идти вперёд, эволюционировать, занять высшую ступень развития и построить новую. Аэлирн наверняка рассказывал тебе о своих извращённых изысканиях, об экспериментах над вампирами. Именно он подтолкнул нас вперёд. И именно в его силах сделать из Туннелей самые настоящие магистрали. Нам нужны остальные миры. Представь, сколь много мы можем узнать там? Конечно, не с таким правителем, как Джинджер.

– Ты ставишь на другую лошадку? – попробовал почву я, не сводя с него взгляда. По бледным губам расползлась ухмылка.

– О да, Льюис. Мы все ставим на другую лошадку. Но не думай, что это облегчит твою месть. Император, каким бы паршивым он ни был, остаётся нашим повелителем. И мы будем сражаться за него до последнего.