Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Она оказалась интересным собеседником, и я охотно ответил на её послание, между нами завязалась переписка.

Помнится, во время посиделок в кафе я говорил, что одно время пытался выучить русский язык. Наверное, ты подумал, что я это делал ради неё. На самом деле, нет. Не из-за неё, но с её помощью. Узнав, что подтолкнуло меня к этому решению, можешь посчитать мотивацию слабой и не слишком внушающей доверие, но как есть. Всё дело в том, что я проникся одной из театральных постановок по произведениям одного из ваших авторов. Дороти – отчаянная театралка, Стивен – тоже. Да и вся моя семья, в общем-то, потому на спектакли мы выбираемся с завидной частотой.

Желание выучить русский для прочтения оригинала можно назвать блажью, но мне действительно хотелось это сделать. Собственно, в интересах у меня значилась и страна, и язык, и некоторые авторы. На фоне этого мы впервые разговорились с Анной. Она предложила свою помощь в качестве непрофессионального репетитора, а я не стал отказываться. Мы общались исключительно в сети, о возможном пересечении в реальности речи никогда не заходило. До тех пор, пока она не сказала, что в ближайшее время планирует перебираться в Лондон.

Что примечательно, впервые мы пересеклись не по личной договорённости. Очередная случайность, шутка судьбы. Знакомая пригласила меня позировать на курсах, проводимых для художников. Всего лишь на пару занятий, как она сказала. Угадай, кого я увидел среди людей, пришедших на занятия? Разумеется, там была Анна. И я не стал отворачиваться, давая понять, что мне эта встреча не приносит ничего, кроме раздражения. Всё было нормально до тех пор, пока она не начала активно вмешиваться в мою жизнь, откровенно навязываясь и стараясь уничтожить установленные границы. Возможно, в этом есть моя вина, раз я не понял, что она испытывает ко мне нечто большее, чем дружескую симпатию, не прекратил вовремя общение. Теперь этого уже не проверить.

На тот момент, я встречался с Йеном, и присутствие в нашей жизни посторонних личностей, его, откровенно говоря, не радовало. Начавшись довольно мило и романтично, отношения постепенно превратились в одну сплошную склоку. Скандалы, споры, а то и драки на фоне адовой ревности, потому что в самый неподходящий момент снова звонит или пишет она. Я не знаю, как это объяснить, а он считает, что его старательно обманывают.

Нет, на самом деле, у нас не всегда всё было гладко. Ссоры случались и до вмешательства Анны, но после того, как появилась она, количество неприятностей возросло в несколько раз. Мне припомнили вообще все мои промахи, проехались по скандальному прошлому, обвинили в блядском поведении и прочее, прочее, прочее…

Понимаешь ли, Алекс, мне сложно говорить о ней, как о хорошем человеке, потому что, фактически, её стараниями были расторгнуты мои отношения, а я, чувствуя вину за то, что не могу ответить на предложенные чувства взаимностью, превратился в палочку-выручалочку. Вызволить из притона, где она зависает с новыми друзьями, не вызывающими особого доверия. Стащить с моста, на который она взобралась и обещает прыгнуть вниз, если я не поднимусь к ней и не поцелую. Выслушать истерические выпады в ответ на пространное замечание о приглянувшемся мне портрете, обнаруженном в папке с её рисунками. Портрет её двоюродного брата, как она говорила. Глупого, думающего исключительно о шмотках, машинах, выпивке-травке и девках. Опять же, исходя из её слов. «Тебе ничего не светит, дорогой, даже не надейся». Она так старательно создавала отрицательный образ, что мне, пожалуй, даже захотелось познакомиться с настолько отвратительным человеком. Учитывая моё прошлое, о котором Анна не знала, мы с описанным юношей могли бы поладить. Один испорченный мудак, косящий под хорошего мальчика с поползновением на аристократизм, и другой, отличающийся не меньшей испорченностью.

Не скажу, что мы часто обсуждали «брата», но пару раз упоминание о тебе в общении проскользнуло. Потом стёрлось и забылось.

Нет, я бы точно тебя не выпустил из памяти, если бы пересматривал файлы, хранящиеся в той папке. Для закрепления эффекта, что называется, но к флэшке я не прикасался. Её настолько экспрессивно швырнули мне в лицо, стоило только похвалить модель, а не работу – даже немного неловко стало. Анна ушла, а флэшка осталась лежать на столешнице. Я подумал, что, возможно, со временем владелица одумается, захочет вернуть наработки, вот и прихватил вещицу с собой, бросил в ящик стола и со временем забыл. Назад её никто не потребовал, зато звонки и сообщения продолжались, превратившись в неиссякаемый поток.

Когда они исчезли, я вздохнул с облегчением. Оказывается, нечему было радоваться. Всё-таки я не из тех людей, что устраивают танцы на костях и рыдают от счастья, узнав о чужой смерти.

– Я этого и не говорил.

– Но подумал?

– Нет. Признаться, в этот момент меня занимают мысли иного толка.

– Правда? И какие?

– Так разрушаются истории идеальной любви, – усмехнулся Алекс.

– Нет ничего идеального в этом мире. Ни людей, ни событий, ни чувств. Вот настоящие – мне очень хочется верить – есть, а идеальные, увы, отсутствуют. Впрочем, искренность и идеальность никогда синонимами не были, – вздохнул Кэрмит. – Есть заблуждения, которыми все так любят себя окружать, а потом с трудом выползают из придуманного мира и понимают, что реальность совсем не сладкая и приятная, как им казалась. Но если постоянно об этом думать, то лучше вообще не жить, потому что всё боль, тлен и уныние, если разобраться или чрезмерно себя накрутить в этом плане.

– С какой стороны не посмотри, а я действительно питал к Анне немалое количество тёплых чувств, – произнёс Алекс, отставляя бутылку, запрокидывая голову и потирая шею, разминая. – Я был с ней так долго, как ни с кем другим, и мне казалось, что это далеко не предел. Когда речь заходит о периоде жизни, отмеченном знакомством с Анной, я могу припомнить множество случаев. Приятных, милых, нелепых, забавных, смешных и печальных. Если мне зададут вопрос о других моих пассиях, что я отвечу? Сомневаюсь, что случайный трах на пьяную голову, когда вспоминаешь только задранную до головы юбку у малознакомой девушки, или взаимный отсос – на голову трезвую, – с не менее малознакомым парнем, достойны внимания настолько, чтобы о них рассказывать на каждом углу. Впечатления об этом у меня, определённо, остались, но я не назову их ценными. Круто, здорово, но мимолётно.

– Можно ещё о взаимной дрочке рассказать, – заметил Кэрмит, делая последние глотки виски. – Как вариант. Тоже ничего так было, если говорить откровенно.

– Причём здесь это?

– Не причём. Просто вспомнилось. Не подумай, что это стремление продемонстрировать характер и поставить условия. Я по-прежнему ни на что не претендую. Пытаюсь не претендовать. Теперь, наверное, даже сильнее верю в правильность и оптимальность такого решения, чем в былое время. Будь на месте Анны иная девушка, я бы ещё подумал о перспективах, но при таком раскладе всё достаточно бессмысленно.

– Ты ставишь себя в один ряд с теми людьми, о которых я говорил выше?

– А ты этого не делаешь?

– Нет. Ты – это совсем другое.

– Чуточку более породистое создание, учитывая родословную, – засмеялся Кэрмит, покрутив в руке стакан. – Или скандальное, с такими тёмными пятнами в прошлом, которые не снились другим временным пассиям? Более болезненное. В том плане, что из-за меня тебе пришлось пойти на тот шаг. Правда, теперь я не понимаю, ради чего ты это сделал? Да и зачем вообще полез в игры Арлета? Какие цели преследовал? Мог спокойно понаблюдать за моим унижением и удалиться, ничем не выдав своего присутствия.

– Происхождение, скандальность и тот случай не имеют никакого отношения к определению «другой».

– Даже не знаю, радоваться мне или печалиться на этом фоне.

– Кэри.

– Алекс.

Обращение прозвучало настолько серьёзно, что Кэрмит сам не удержался и засмеялся. Алекс несколько секунд наблюдал за ним в молчании, потом опустил голову и тоже засмеялся.