Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– И чем она занимается в свое свободное время? – флегматично спросил Горрен, допивший наконец свой коньяк и выглядевший довольным жизнью и собой. – Я слышал, у нее его просто уйма. Уй-ма. Все ее время, считай, свободное.

Что было в определенной степени верно. За неделю до инаугурации Дейкстра «Астерра» дала огромную пресс-конференцию, на которой сообщила: с прискорбием – и прочее политкорректное «бла-бла» – расстаемся с Тессой, выдающимся специалистом и так далее, желаем ей всех и всяческих успехов, она была незаменимым специалистом, решила продолжить карьеру в иной сфере, и так далее. Четыре часа длилась конференция, пресс-секретари потели, краснели и бледнели, отвечая на самые разные вопросы, директора с трудом сдерживались, чтобы не устроить маленькую неконтролируемую ядерную реакцию в этом отдельно взятом конференц-зале; а журналисты африканских про-правительственных каналов сделали все возможное, чтобы сделать их положение предельно невыносимым. Им удалось; им помогали и местные журналисты. Берт решил лично побывать там — такое развлечение случается как бы не раз в жизни. Вопросы он не задавал — не его профиль, но слушал и смотрел внимательно, а затем в своем видео-блоге долго и со смаком обсуждал с подписчиками, у кого из этих людей, сидевших за столами, в ближайшем будущем особенно испортится карьера. Он, по большому счету, плевал на «Эмни-Терру», на саму «Астерру», разорись она, только порадовался бы. Он хотел знать другое: где Коринт.

– Подозреваю, ищет возможность с присущим ей комфортом разместиться на своем новом месте, – угрюмо заметил Берт и встал. Теперь пришла его очередь пить коньяк.

– Она уже определилась с ним? Что слышно? – спросил Горрен у его спины.

Берт застыл. Он слышал что-то. Иво Ленартс не мог сказать ничего определенного. Берт обнаглел настолько, что связался с Ингер Стов — она все-таки слышала куда больше слухов из кругов, к которым относилась Тесса. Но и у Ингер были всего лишь предположения. Он буркнул нечто неопределенное и пошел к бару.

Вернувшись, успокоившись, сделав глоток, он медленно сказал:

– Говорят… то есть в Брюсселе говорят. А это не всегда проверенные слухи. Кто-то в Азии что-то ей предлагал. И она даже не теряет особо в зарплате.

Горрен неторопливо округлил рот, словно готовясь произнести удивленное «о…»; он сжал руки пару раз, пригладил волосы, усмехнулся.

– Корпоративные связи, – заметил он многозначительно.

– Угу, – мрачно отозвался Берт.

– Правильно ли я понимаю, что таким ловким решением она обеспечила себе относительную свободу от преследований? Ведь если она оказалась в корпорации, приятельствующей с Дейкстра, то едва ли самый смелый судья осмелится слишком сильно против нее выступать?

– Это может сказать тебе только сам Дейкстра, – огрызнулся Берт.

– Хм, – задумчиво произнес Горрен; он закинул руки за голову и уставился в потолок. – По хорошему, чтобы восстановить справедливость, Дейкстра не на суды нужно тратиться, а на хорошего снайпера. Это было бы… – он пожал плечами, – честней, что ли.

Берт промолчал и отвел взгляд. Он поднес бокал к носу, покачал его, понюхал — все, что угодно, лишь бы избавиться от этого разговора, приобретшего такой неожиданный поворот.

– Впрочем, боюсь, у тебя, прошедшего замечательную школу государственной службы, несколько иное представление о справедливости, – продолжил Горрен, совершенно не обращая внимания на неразговорчивость Берта. – И представления о жертвах иные.

– Если позволишь немного поумничать, это сложный вопрос, кто там виноват. Тесса Вёйдерс или еще какой хрен. Она же не одна затевала эту круговерть, Горрен. А в расход пустили даже не ее, а все эти «-Терры». А это корпорации с тысячами работников, и эти люди лишились средств к существованию. Потому что одно дело, когда компания просто обанкротилась. Тогда есть какие-никакие государственные гарантии. И совсем иное дело, когда компанию национализировали, а против большинства работников возбудили уголовные дела, хотя они и ни при чем совсем могут быть. – Берт откашлялся, помолчал немного, продолжил: – Это как с тем же Дейкстра, знаешь. Он оказался в определенном месте в определенное время и смог представить себя олицетворением каких-то поветрий. Вот нужен был обществу именно такой глава, или этому обществу внушили, что он ему нужен, и появляется Дейкстра, слышит там, тут, что кругом говорят, прислушивается, как-то использует то, что услышал, и принимается говорить нечто похожее. Эта Вёйдерс тоже, в общем-то, могла оказаться продуктом той ситуации. У нее было решительности больше, чем у остальных, а так решение то в принципе напрашивалось. В той ситуации и для достижения тех целей. Поэтому судить отдельного человека в данном смысле бессмысленно. Нужно систему менять, что ли.

– Ах, эта вечная дихотомия человека и общества, – пробормотал Горрен. – Ты договоришься до того, что не удивишься, если Тесса Вёйдерс окажется востребованной в других корпорациях.

– Не удивлюсь, – хмуро сознался Берт. – У нее такой стиль, который может приглянуться в той же Азии, скажем. Тем более она, хм… – Он вздохнул, виновато посмотрел на Горрена, жалко улыбнулся, – прости мой сексизм. Впечатляющая баба. Азиаты могут быть в восторге.

Горрен захохотал.

Берт только сильней голову в плечи втянул.

– Но дамочка не меняет своих привычек. Ее светский секретарь по-прежнему с ней? – произнес Горрен. Ему незачем было спрашивать — он знал.

– Угу, – подтвердил Берт.

– М-гм.

Горрен поднялся. Прошелся по комнате, посмотрел в окно.

– А деловой секретарь? – спросил он. Словно предполагал, что это может как-то облегчить Берту положение.

– Новый, – мрачно ответил он. – Совершенно новый. Был работником британского посольства. Она его вроде добрый год обхаживала. Уговаривала и подкупала запредельными бонусами.

– Это тебе сказали твои бывшие коллеги? – поинтересовался Горрен. Берт угукнул, подтверждая. Горрен молчал. Глядел на улицу, следил за людьми, которые, казалось, радовались самой возможности без боязни выходить на улицу и проводили на ней бесконечно много времени. – А Коринт?

Берт молчал. Горрен оглянулся на него: он сидел, опустив голову.

– Ничего о нем не слышно? – Спросил Горрен. Берт покачал головой.

Горрен снова повернулся к окну. Усмехнулся, недоверчиво покачал головой.

– Он должен быть где-то в Африке, если я прав. – Тихо сказал Берт. – Это почти стопроцентно. – Затем, шумно вздохнув, спросил: – Можешь помочь найти его?

========== Часть 43 ==========

Берт не сомневался, что Горрен согласится. Ему было беспокойно — те пять секунд, в течение которых Горрен изучал его. Глядел через плечо, недоуменно подняв бровь, улыбался уголком рта, мерил оценивающим взглядом — молчал. Зловещим его молчание не было, и осуждающим тоже. Любопытным — почти безразличным. Сочувствующим. Самую малость насмешливым.

— Признаюсь, я не уверен, что всех моих связей хватит, чтобы помочь тебе. — Помолчав, Горрен счел нужным поправиться: — Наших связей. А что заставляет тебя думать, что он в Африке?

Пришла очередь Берта молчать. Единственным, что он мог привести в качестве аргумента, были несколько скупых сообщений — после последней их встречи, которую до сих пор вспоминать без содрогания не получилось. Что-то неопределенное: со мной все в порядке; кажется, моя жизнь меняется слишком радикально, а я даже не могу испугаться; надежда — это то, чем живет человек, когда отказал здравый смысл. И странный, неожиданный подарок — букет белых лилий на день рождения Берта; к этому букету не было приложено никаких карточек, и это мог быть кто угодно, вплоть до тайных поклонников или даже сталкеров Берта, но сам он был отчего-то уверен, что это мог сделать только Коринт. Кто его знает, какие соображения подстегнули его на такой подарок, если — когда — они встретятся, наверняка пояснит и объяснит. Когда — если — они все-таки встретятся.

— Того, что Тесса Вёйдерс завела себе нового секретаря, тебе недостаточно? — хмуро спросил Берт.