Портреты Пером (СИ)

– Ну и отлично. Теперь нужна управляющая микросхема. Детали хрен найдёшь, но…

– Найду. Что надо?

– Транзисторы. Знаешь, как выглядят?

– Знаю. – Арсений протиснулся к выходу из тупичка.

– А дневники я потом гляну, завтра зайду, – пообещал взъерошенный Джек, вылезший следом. За его плечом угрожающе накренилась ручка падающей швабры. Подпольщик ругнулся, толчком возвращая её на место.

– Не отвергай её, она так к тебе тянется, – с издевательски-вдохновенной интонацией проговорил Арсений, привалившись к подоконнику заколоченного окна. – Смотри, смотри, вон опять падает… Это любовь.

– Да чтоб тебя!.. – Джек с ругательством запнул швабру в проём и красноречиво погрозил заму кулаком.

Арсений перестал ухмыляться. Всё равно было невесело, даже реакция Джека на подкол не рассмешила, как обычно.

– Где хоть примерно искать эту твою… деталь?

– Да где-где… Какие в подвале были, сгорели давно. Так что понятия не имею.

– Ладно, посмотрю, что можно сделать.

Арсений равнодушно развернулся и направился к лестнице.

Перерыть все комнаты, начиная с гостиной. Дня четыре уйдёт. Кукловод посылал в библиотеку за литературой по рисованию… И в детскую. Может, хоть Тэн увижу, отдам книжки. Ещё две искать. И…

Вспомнил, как вчера в комнате Джима помимо «Кодзики» нашлась ещё одна книга из списка, «Тун Син», попутно вспомнил вчерашний разговор с доком. На душе стало ещё паршивее. Хотя куда хуже-то, казалось бы.

Арсений передумал идти к себе, на лестнице свернул вниз. Но Джима в гостиной не оказалось. Найти его удалось на втором этаже – он осматривал пострадавшего от новой ловушки последователя. Арсений покорно топтался у двери, ждал, пока док освободится.

Когда тот, наконец, вышел, прикрыл двери комнаты больного и окинул Арсения укоризненным взглядом (знает про тайник, – пронеслось в голове), подпольщик подавил малодушное желание огрызнуться и свалить подальше.

– Я марионетку нашёл. Ту, от которой шляпа. И ещё дневники.

– Это попытка задобрить злого доктора? – Джим, удивительно, но улыбнулся. В его тёмных глазах плясали лукавые чёртики.

– Это попытка сказать, что времени до завтра, – Арсений перевёл взгляд с последователя на свою ладонь, упиравшуюся в стену. – Завтра Джек грозился прийти и забрать дневники на прочитку.

Джим посерьёзнел. Покивал.

– Понимаю. Сможешь освободиться часов в девять?

– Договорились. – Арсений оттолкнулся от стены. – Только приходи с чем-нибудь съедобным, ладно? Не очень хочу идти на ужин.

– Сухомятка нам в помощь, – Джим грустно вздохнул. Он явно не одобрял подобного рациона, но осознавал его необходимость именно сегодня. – Я принесу. Но от Дженни потом сам отбрехаешься.

Погода за окном явно решила вогнать всех в глубокое уныние. Арсений был уверен, что у неё даже получилось довести пару меланхоликов до самоубийства. Ветер ревел в каминных трубах, в коридорах то и дело яростно и обречённо взвывали сквозняки, по бронебойным стёклам (с хорошим шансом их проломить) полоскал ливень.

Ко всем прочим радостям вырубилось электричество – как раз тогда, когда он восьмой раз проходил новую открытую Кукловодом комнату. И режим «слова» на чердаке, где единственное чердачное окошко было мало того что забрано решёткой, так ещё и заколочено, резко обратился в режим «ночь».

Да ещё и манекен этот в кресле... У включенных мониторов. Очередная шутка Кукловода.

Только зайдя в комнату, Арсений в два прыжка оказался у кресла, перевернул его пинком… Обозвал себя параноиком и идиотом: конечно, Кукловод в общем доступе. Мог и пошевелить мозгой, прежде чем начать руконогомахательство на безобидную обманку. Огромная пластмассовая кукла, вывалившись из кресла, нелепо разлеглась на заваленном полу. Арсений усадил её обратно, нахлобучив на голову подобранную тут же дырявую шляпу. Шляпа закрыла манекену половину лица, и стало похоже, будто он спит за столом. Потом Арсений нашёл бутылку и пристроил её под ладонью манекена, слегка наклонив его вперёд. Теперь он не просто спал, а спал, держась за горлышко пустой тары из-под вина, как упившийся алкоголик.

Остальное время он старался не смотреть на манекен, просто проходил испытания. На пятое прохождение, к своему удивлению, нашёл транзистор – валялся в груде технического хлама; ещё три прохождения – закрепить комнату в памяти, запомнить предметы, – и вниз, на поиски лидера.

Джека не было ни в комнате, ни в подвале, ни на первом этаже. Арсений ещё поискал на втором, не нашёл и принялся просто бродить по дому. Из-за погоды все забились по своим комнатам в обнимку с пледами и чаем, а Джим был занят реактивами, поговорить не получилось.

Арсений зашёл к Дженни и застал у неё Тэн. Девушки, закутавшись – японка в тёмное пальто, Джен в плед – пили чай. Пригласили и его. Арсений остался. В маленькой комнатке Дженни всегда было уютно. Передал книги Тэн, чесал Табурета, лежащего на коленях восточной дивы. Тэн, однако, вскоре извинилась и ушла. Он предложил Дженни сходить заварить ещё чаю и принести сюда, девушка с радостью согласилась. Так что остаток дня они провели, говоря друг с другом. Арсений немного рассказал ей о своей сестре и ещё о России, потом о Франции, где бывал в командировке, – Дженни было интересно, казалось, всё. Он невольно подумал, что ей бы понравилось фотографировать. Ездить по разным странам, ловить моменты… На предположение она отчего-то неуверенно рассмеялась и сказала только:

– Вряд ли я смогла бы.

– А мне кажется, сможешь, – уверенно сказал Арсений, подливая из чайничка в опустевшую кружку. Чай уже подстыл, но за новым идти не хотелось. – Я тебя так вижу… – он провёл в воздухе рукой, – ты в лёгком светлом платье и большой такой соломенной шляпе, с сумкой через плечо, с фотоаппаратом в руках, где-то на том краю света, у моря, под ярким солнцем… Ловишь свой лучший кадр.

Дженни снова рассмеялась, но на этот раз с явным удовольствием.

– Ты думаешь, из меня бы вышел фотограф… – она с улыбкой покачала головой.

– Я не думаю, я верю.

– А почему тебе кажется, что кадр именно лучший?

– А потому, что каждый кадр, который очень хочешь сделать, и есть лучший, – серьёзно сказал Арсений.

Дженни немного поёрзала, поудобнее устраиваясь в своём пледовом коконе.

– Помнишь, я тебе рассказывала о семье, которая здесь жила? – спросила внезапно.

– Помню… Отец и два брата, верно?

– Да, да… Я сейчас вспомнила… У мистера Фолла была своя маленькая фотолаборатория. Здесь, в особняке. – Девушка слегка нахмурилась, покусывая губу. Она явно старалась не поддаться головной боли, обычно сопровождающей каждое новое воспоминание. – У него были такие фотографии… Знаешь, не просто красивые, а… как ты рассказывал, что в хорошем снимке – обещание истории… И я теперь думаю – а вдруг эту комнату тоже можно открыть здесь? Если там остались старые негативы или фотографии…

– Или фотоаппарат? – Арсений приподнял брови. – Джен, ты серьёзно?

– Да, если он сохранился…. Представляешь, как было бы здорово?.. – последнее вышло у неё не слишком-то убедительно. Дженни слегка дрожала. – Я только не помню, где эта комната была…

Арсений перебрался к ней поближе, поправил сползший плед, о котором девушка, кажется, напрочь забыла.

– Не напрягайся лучше, если голова болит.

Дженни взглянула на него слегка растерянно.

– Я не знаю… Иногда и впрямь кажется, что лучше ничего не вспоминать.

Подпольщик приобнял её за плечи. Так он любил сидеть в дождь с сестрой, если ей было грустно. Дженни не отстранилась, только по-детски доверчиво прижалась к нему.

Они с минуту сидели молча.

– Если что-то вспоминается – значит, хорошо, – сказал он вполголоса. – Просто заставлять себя не надо.

– А если там что-то страшное?

– Может, всё равно лучше знать, чем не знать? А потом, если что, перебояться – и точно уже всё на этом.

– А ведь и вправду – даже звучит не так страшно.

– Ну и здорово.