Не отбрасывая тень (СИ)

Теперь все на своих местах. Теперь я - это я. Теперь не нужно метаться и искать себя в других людях, в чужих домах, в обманчивых мечтах. Вот он я, в руках, которые готов кусать и целовать за все, что они сделали со мной и для меня.

Он движется, и мое дыхание сбивается. Я кусаю губы, цепляюсь пальцами за обивку софы, мечусь, и Он на несколько секунд сжимает мое запястье, а потом обхватывает мой член рукой и начинает ласкать его, и мой контроль срывается к черту - я издаю стон сквозь закушенную губу и слышу Его тихое рычание, будто инстинкт хищника, и это вдруг так срывает меня, словно все человеческое сбегает, напуганное этим рычанием, и я снимаю маску, и тоже становлюсь животным, которое живет своими инстинктами. Я обращаюсь в демона, рычу, ощущая, как эта вибрация поднимается из груди по горлу и как-то плавно переходит в рваный, слабый стон, и, услышав его, мы словно бы оба сходим с ума. Он начинает двигаться быстрее, не сдерживая себя, и я упускаю ту нить контроля, которую пытался поймать; в какой-то момент меня с головой накрывает волной и кажется, будто я захлебываюсь в ней, утекаю, сам становлюсь этой волной, растворяюсь, и я только чувствую, как Он изливается в меня и как следом кончаю и я. Сладко сводит тело; я на несколько секунд вытягиваюсь и замираю, будто ток бежит по моему позвоночнику, как по кабелю, а потом расслабляюсь и чувствую, как капелька пота стекает по виску.

Я лежу на спине, дыша через рот, и у меня голова идет кругом; Он, осторожно сняв мои ноги со своих плеч, ложится на меня сверху, кладя голову на мою грудь, и тяжело дышит.

Я так расслаблен, что не могу пошевелиться, и только слышу, как Он бормочет мое имя - Томми, Томми, Томми…

Тело растоплено негой, будто шоколад. Я таю, я стекаю на пол, я больше не имею твердой формы - только липкое и сладкое блаженство между костями.

- Я хочу кое-что тебе показать, - тихо говорит Он и, поднявшись с софы, берет меня на руки, продевая ладони под мои плечи и колени.

Я устало приваливаюсь головой к Его плечу, не в силах даже что-либо сказать, и в следующую секунду Он с едва слышным шорохом раскрывает крыло и обращается в черный дым, и вместе с Ним исчезаю я.

…

Он переносит нас в просторные покои с высокими потолками. Черный дым, в который на несколько мгновений обратились наши тела, рассеивается, и я могу оглядеть комнату, но мой взгляд, едва скользнув по бледным теням от факелов на стенах, замирает: на каменном полу, на пушистом черном ковре, лежат Виктор и Сайер. Принц лежит на боку, подпирая голову рукой, а демон - на спине, положив переплетенные пальцы на живот; они смотрят друг на друга и не замечают нас, словно мы невидимы.

Они оба в рубашках и брюках, без одеяний, только в разной цветовой гамме: белая рубашка и темно-серые брюки у Виктора и темно-синяя рубашка и черные брюки у Сайера.

Я хочу спросить, что мы делаем здесь, но Он, словно прочитав мои мысли, перехватывает мой взгляд и отрицательно качает головой, и мой вопрос тает на кончике языка. Он держит меня на руках, прижимая к своему обнаженному, горячему телу и прикрывая меня крылом, и я чувствую себя защищенным рядом с Ним, в безопасности и скрытым от враждебного мира, который заключил Его в подземелье и пытался сломать.

Я чувствую себя собой рядом с Ним.

Я хочу сказать Ему об этом, но Он это знает.

Принц протягивает руку - медленно, словно боится спугнуть - к лицу Сайера и касается подушечкой большого пальца его нижней губы, проводя по ней к уголку. Осторожно, едва ощутимо, нежно. Демон смотрит на него через опущенные ресницы, будто разомлевший от солнечного тепла хищник после охоты, и я готов дать голову на отсечение, что я знаю, о чем думает Виктор.

Мы с принцем были в одной лодке и мы попытались приручить тех, кто не поддается дрессировке.

И теперь мы шли ко дну.

Что такое эти чувства, если они не могут даже удержать на плаву?

Я не хотел нарушать их уединение, слишком интимное для вторжения чужаков, но они словно бы почувствовали наше присутствие: Виктор оборачивается, а Сайер приподнимается на локтях. Никто не произносит ни слова, но Он выступает вперед, из тени угла, в котором мы замерли, наблюдая за ними, и выносит меня на руках, крепко прижимая к себе. Обнаженный, прекрасный, созданный на небесах со своей убийственной красотой, с изгибами плавного тела и холодностью закрытых ворот Рая; Он движется так, будто небеса пали за свое предательство, и я чувствую тепло Его рук.

Он останавливается в нескольких шагах от них, мягко ступая по пушистому ковру. Его взгляд прикован к лицу принца; Он опускает меня на ковер, но не разрывает объятия, и я переглядываюсь с Сайером.

Сейчас его глаза еще сильнее напоминают насыщенное вино; он перехватывает мой взгляд и небрежно откидывает волосы со лба, чуть склоняя голову набок и случайно касаясь рукой плеча Виктора. Принц неотрывно следит за Ним, не двигаясь; он даже не смотрит на меня, но когда Сайер задевает его рукой, он словно бы «оживает»: чуть опускает голову, наблюдая за тем, как Он садится за моей спиной, как трепещет Его крыло и как Он перехватывает меня поперек груди теплыми руками, прижимая к себе. Губами Он едва ощутимо касается моего виска, и это как будто некий условный сигнал: Виктор покорно склоняет голову, замирает на несколько секунд, а затем поворачивается к Сайеру и выпрямляется.

И с того момента, как Сайер перехватывает взгляд принца, мы с Ним перестаем для него существовать. Я вижу, как он задерживает дыхание и откидывает голову назад, глядя на Виктора из-под опущенных ресниц и полуприкрытых век. Он выглядит дразнящим, спокойным, расслабленным, а его движения легкие, плавные, без намека на армейскую выправку. В одно мгновение прошлое, кандалами висевшее на нем, словно бы отступило в тень, обратилось призраком и исчезло; в одно мгновение он вдруг стал свободен и раскрыт, но раскрыт интимно, для слишком глубоких чувств и для одного только человека.

Виктор подается к нему. Опершись руками по бокам от его тела, он несколько секунд скользит взглядом по лицу демона, будто художник, оценивающий свое творение, а потом наклоняется и целует его в губы. Сайер раскрывает их, позволяя ему углубить поцелуй, и Виктор укладывает его на спину, нависая сверху.

Его рука скользит по моей груди к животу; Он целует меня, опускаясь губами по моей скуле, и я бесшумно выдыхаю, закусив губу. Мне хочется отвернуться, но я не могу отвести взгляд от того, что вижу: от того, как Виктор кладет руку на воротник его рубашки и опускается по пуговицам вниз, к брюкам, замирая на поясе и от того, как Сайер, положив руку на затылок принца, притягивает его ближе к себе, слегка покусывая его губы и чуть сбивчиво дыша.

Когда я задерживаю дыхание, я слышу, как комната пульсирует в разных ритмах: неровное сердцебиение принца, ускоренное - Сайера, оглушительное - мое и спокойное - Его. Он наблюдает за ними отстраненно, как смотрят на произведение искусства; Он целует мое лицо, а Его пальцы без остановки касаются моего тела - поглаживают, сжимают, рисуют символы на моей коже, и спиной я чувствую, как поднимается Его грудь от дыхания.

Виктор запускает руку под рубашку Сайера и касается его живота ладонью; чуть отстранившись, он мягко целует приоткрытые губы, уголки губ, подбородок и опускается по шее. Демон запрокидывает голову, подставляя шею под поцелуи, и я машинально повторяю его движение, запрокидывая голову на Его плечо. Он берет меня за подбородок, чуть поворачивая мою голову в сторону, и касается губами моей шеи, и когда Он опускает голову, целуя мое плечо, еще влажные и пахнущие дождем волосы падают на Его прикрытые глаза.

Виктор чуть прикусывает кожу на шее демона, проводит по едва заметным следам языком и целует, и я наблюдаю за ними так внимательно, что сам не замечаю, как начинаю дышать в одном темпе с Сайером.

Комната тает, ее стены растворяются; границы, установленные в моей голове, осыпаются, и когда я закрываю глаза, мне кажется, что я - часть Ада, пылинка Черной Земли, монумент отчаянных душ посреди тайфуна времени, которое описывает одни и те же круги, возвращая все на свои запыленные места и снова унося прочь.