Не отбрасывая тень (СИ)

Когда-то сцена была для меня небесами, а музыка - личным богом.

И я предал их во имя Дьявола, какая ирония.

Огонь вырывался из-под контроля и отказывался мне подчиняться, хотя был таким слабым, едва ощутимым. Я не заметил, как закусил губу до боли, пока не раскрылась уже начавшая заживать трещинка, и капли крови, щекоча обоняние кислым запахом железа, выступили на коже и медленно потекли на подбородок.

Я представлял, как огонь медленно поднимается по моему позвоночнику и мягко собирается в двух точках на уровне лопаток. Я мысленно ощупал свою кожу, коснулся позвонков, поднялся пальцами по ним и замер под шеей, представляя, как огонь бежит к моим пальцам и сосредотачивается в выступающей косточке под шеей, на уровне плеч. Я пытался вытолкнуть пламя наружу, заставить его слушаться, но раскаленная лава демонической силы все так же разгоралась где-то на уровне моего солнечного сплетения и отказывалась подчиняться.

- Вот черт, - выругался я вслух.

И тут же вздрогнул, когда за моей спиной вдруг прозвучал голос.

- На имя я отзываюсь быстрее.

Распахнув глаза, я обернулся и посмотрел на Него. Одетый в свое одеяние, застегнутое, будто у монаха, прямо под шеей, Он стоял, прислонившись плечом к косяку двери и обхватив свои плечи ладонями, и смотрел на меня; лицо снова похоже на маску, но глаза горят пламенем; таким же, какое не желает меня слушаться.

- Твое имя запрещено произносить, - напомнил я.

- Только не тебе, - улыбнулся Он.

Я закусил губу, чтобы не улыбнуться в ответ.

- Почему ты не спишь?

- То же самое я хотел спросить у тебя, - Он склонил голову набок, и непослушная челка, которую я откинул с Его лба, пока Он спал, упала на Его лицо; кончики волос коснулись приподнятой брови. - Я проснулся один.

- Я не хотел тебя будить. Ночка выдалась тяж…

Я честно начал говорить это без задней мысли, думая лишь о том, что Он отсутствовал где-то почти целую ночь и вряд ли спал за это время, но запнулся, когда вспомнил о том, что было ночью. Я вспомнил Виктора и Сайера; вспомнил покои принца и бессчетное количество поцелуев, касаний, сбивчивых ритмов; вспомнил свое растерзанное чувствами тело и странное спокойствие внутри, когда Он лежал на мне, положив голову на мою грудь. Я вспомнил даже Его горящие, широко раскрытые глаза, будто Он был в глубоком трансе, и взгляд на меня сверху вниз…

И тут, к своему ужасу, я понял, что краснею. Что мое лицо, обычно лишенное красок, покрывается пунцовыми пятнами смущения, непропорционально распределяющимися по лбу и щекам. Загорелись даже уши; захотелось закрыть их ладонями и убежать, чтобы Он ничего не смог прочесть по моему лицу.

Замолкнув, я смотрел на Него и ждал, что Он вот-вот почувствует эту обжигающую волну стыда и смущения, но Он, если и понял, то ничего не сказал. Лишь оттолкнулся от косяка двери и медленно двинулся ко мне, аккуратно ступая босыми ногами по холодному полу, крадучись, будто пантера на охоте.

- И что ты делаешь? - поинтересовался Он, подходя поближе.

Я смиренно поджал губы и, не удержавшись, прижал тыльные стороны ладоней к горящим щекам, потирая их прохладными пальцами.

- Пытаюсь раскрыть крылья, - признался я и тут же выпалил, с хорошо слышной обидой в голосе. - Ни черта не выходит.

Он остановился напротив меня; посмотрел на мое лицо, усмехнулся, разжал пальцы и отпустил свои плечи. Даже сейчас от Него исходила едва заметная аура напряжения, контроля, под которым Он держал себя и окружающих Его демонов, и мне стало не по себе, когда я почувствовал этот контроль на себе почти буквально: знакомое легкое давление на плечи, словно Он, даже сам того не желая, всегда стремился поставить меня на колени.

- Как ты пытаешься их раскрыть? - спросил Он.

- Я… пытаюсь управлять огнем внутри. Пытаюсь вытолкнуть его через кожу. Вот сюда, - я повернулся к Нему спиной и поднял руки, касаясь пальцами своих лопаток. - Они раскрылись здесь, я…

Он вдруг резко схватил меня за плечи, надавливая большими пальцами туда, куда я показал. На мгновение я застыл, не дыша, пока Он держал меня, впиваясь длинными когтями в мою кожу даже через плотную рубашку.

- Крылья раскрывает не огонь, Томми, - тихо сказал Он. - Огонь - это твоя примитивная демоническая сущность. Крылья - это ты сам.

Он ослабил хватку и опустил пальцы чуть ниже. Теперь я ощущал Его когти прямо под лопатками; когда Он надавливал пальцами, я ощущал, как кожа натягивается на костях, словно она совсем истончилась за то время, пока я боролся со своими призраками и ураганами в голове.

- Огонь - это твои инстинкты, он не слушает приказов, - продолжал Он. - Ты должен расслабиться… Расслабься, Томми.

- Это не так-то просто, - охнул я. - Ты впиваешься когтями в мою кожу.

Он тут же разжал руки.

- Прости. Забываю контролировать силу. Попробуй расслабиться, закрой глаза.

Я сделал глубокий вдох, закрыл глаза и сглотнул, почувствовав, как резануло сухое горло. Кашель застрял в легких, защекотал, заставил сделать еще один резкий вдох и затаить дыхание, но это все равно не помогло мне расслабиться. Он держал меня за плечи; даже через рубашку я ощущал тепло Его рук.

- Ты должен ощущать свои крылья, - тихо сказал Он. - Ты должен парить. Ты летаешь на этих крыльях, это не груз на твоей спине. Ты должен быть легким. Чтобы ты мог взлететь, на тебе не должно быть лишнего груза.

- А кандалы считаются? - на выдохе спросил я, и сердце, получив доступ к кислороду, тут же бешено заколотилось.

- Сбрось их.

- Если бы я мог, я бы исчез после первой нашей встречи.

Он не ответил, но разжал руки, отпуская меня, и я вдруг испугался. На секунду мне показалось, что сейчас я упаду без Его поддержки, не смогу устоять на ногах или земля разверзнется подо мной; на мгновение я почувствовал себя так, будто мои слова обратились в камни и срикошетили в мое собственное тело, ударили по коленям, по затылку, по плечам. Захотелось обнять себя и защититься.

- Ты легок, Томми, - повторил Он. - Ты паришь. Должен парить.

Я закрыл глаза. Мне никак не удавалось сосредоточиться на ощущениях своего тела и представить, что я легок; несуществующая боль от тяжелых слов оставила на мне невидимые синяки, будто отпечаток Его боли. Там, где Он держал меня за плечи, кожа казалась теплее, словно согретая Его руками; непослушные мысли витали вокруг Его касания, и в этом хаосе было так сложно ухватиться за одно-единственное чувство, что я выдохнул, распахнул глаза и развернулся к Нему.

- Я не могу, - сказал я. - Лучше потренируй меня.

И с этими словами я материализовал в руке меч.

Холодный взгляд прошелся по моему лицу, а потом опустился на меч и скользнул по блестящему лезвию и гладкой рукояти. Его брови сошлись на переносице; Он поджал губы и с неодобрением посмотрел в мои глаза.

- Что ты намерен делать?

- Я не буду сидеть сложа руки, когда Судьи придут, - твердо ответил я. - Я хочу быть готовым.

- Ты не будешь драться с демонами, которым в ровесники годится сам Ад, - Он покачал головой. - И они не позволят тебе вызвать их. Не будь глупцом.

- Но я не буду смотреть, как они уничтожают то, что мне дорого, - выпалил я.

И пожалел о своих словах, почувствовав, как затрепетало сердце: Он посмотрел на меня так, словно где-то между этими словами я признался Ему в любви. На мгновение воцарилась тишина, а потом я чуть слышно добавил.

- Сайер говорил, что они придут разрушать. Я не буду смотреть, как они все рушат.

- Это не твоя война.

- Это твоя война, - согласился я. - Но я твой воин. И я буду биться рядом с тобой. Так же, как Сайер. Или ему ты тоже не позволишь?

- Ему не нужно ничье позволение, он солдат от рождения.

- Я не солдат, но могу им стать. Потренируй меня. Ты знаешь их. Знаешь их слабые места и сильные; знаешь, что нужно сделать, чтобы защититься и продержаться в бою.

- У них нет слабых мест, - отчеканил Он, и Его руки едва заметно дернулись, словно Он хотел сжать их в кулаки.