Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

В другом «деле» говорилось, что украинец Иван Смак- талин родился в 1914 году в городе Каменске Киевской области. Работал поваром. В 1940 году был призван в Красную Армию на срочную службу. Был назначен в стро­ительный батальон и послан в Эстонию, в Палдиски, где и находился до начала войны. После начала войны рыл со своей частью окопы между Таллином и Палдиски. 27 авгу­ста был послан в Таллинский порт для эвакуации. После того как ему не удалось эвакуироваться, он ушел в глубь Эстонии между Таллином и Кейлой. Там попал в плен. Был направлен в Таллинский лагерь для военнопленных. Отту­да 14 ноября 1941 года был переведен в Центральную тал­линскую тюрьму. Ни о чем компрометирующем немцев в лагере военнопленных он не говорил. Политические убеж­дения Смакталина и его принадлежность к коммунистиче­ским организациям в ходе следствия не были выяснены. Начальник политической полиции Таллин-Харьюской пре­фектуры полицейский комиссар Эрвин-Рихард Адольф Вике приговорил Ивана Смакталина к расстрелу, и приго­вор был приведен в исполнение.

Хотя почтальон Сергей Домашкин был беспартийным, Август Кала, полицейский комиссар Муствээ, распоря­дился арестовать его 14 января 1942 года по обвинению в том, что почтальон «не хотел поддерживать новый поря­док». Сергей Домашкин был расстрелян 12 февраля 1942 года. Через 11 дней была арестована его жена Эрна с че­тырехмесячной дочкой.

Приводя эти и другие факты, Антс Саар писал: «Сергея Скуридина, попавшего в плен к фашистам на Сааремаа, Вике расстрелял за то, что тот в лагере для военноплен­ных хотел купить у другого пленного папиросы, Владими­ра Салагова — за то, что родился осетином, шведа Ларса Мальмере — за то, что за несколько дней до оккупации Таллина он выступал в шведских передачах Эстонского радио».

Так же расправлялись и со многими рядовыми эстон­цами. В том же Муствээ жертвами комиссара Августа Кала стали строительный рабочий Калев Нийтсо, бывший пионервожатый Георг Хыбесалу, дворник Эльвина Копти_: помощница повара Кегрегсепп и многие другие коренные жители этого эстонского города.

Уже 22 июля 1941 года отряд «Омокайтсе» во главе с Миксоном арестовал 18 «новоземельцев» (то есть лиц, по­лучивших земли в ходе аграрной реформы). Позже жертва облавы, осуществлявшейся под руководством Миксона, вспоминал: «Миксон указал на одного парнишку. «А тебя, сынок, за что сюда привели?» «Заподозрили, не комсомо­лец ли я», — ответил тот. Миксон отступил на два шага, вынул из кармана пистолет и тут же застрелил его. По­мню, что паренек этот был с острова Пийрсаар. И еще од­ного парня застрелил в тот раз на глазах всех Миксон...

Дознание обычно вел сам Миксон, прибегая нередко при этом к помощи приклада и резиновой дубинки... Крики до­прашиваемых, выстрелы, которые раздавались затем за сараем, были хорошо слышны».

Шталекер подчеркивал: «С самого начала было преду­смотрено, что надежные элементы из местного населения будут оказывать содействие в борьбе с паразитами...» Комментируя слова Шталекера, Мартинсон перечислил некоторые фамилии этих «надежных элементов»:

«1. Глава оккупационного органа «эстонского самоуп­равления» Хялмар Мяэ. Ему в годы оккупации подчиня­лась «вспомогательная полиция»...

Фашистский «директор внутренних дел» Оскар Анге- лус — один из бывших руководителей Министерства внут­ренних дел буржуазной Эстонии... Он руководил отрядами «самообороны» и полиции...

Оберштурмбанфюрер СС Айн Мере — начальник сектора «Б» полиции безопасности и СД оккупированной Эстонии, бывший майор эстонской буржуазной армии». Мартинсон напоминал, что под руководством Мере было осуществлено уничтожение 2 тысяч евреев, прибывших из Чехословакии в Раазику (Эстония) в сентябре 1942 года.

Оберштурмфюрер СС Эрвин-Рихард Вике, бывший комиссар политической полиции буржуазной Эстонии, «эстонский Эйхман»...

Помощник Викса — Эвальд Миксон. Известный всей Эстонии вратарь футбольной команды «Эстония», а затем личный охранник Пятса, Эвальд Миксон стал начальником отдела информации политической полиции Таллин-Харь- юской префектуры.

Эти и другие руководители местной полиции, а также рядовые ее члены проявляли особое рвение в уничтоже­нии «врагов рейха». Лично расстреливал заключенных ко­мендант лагеря Ягала Александр Лаак. Его подручный Ральф Герретс рассказывал о том, как его и Лаака напра­вили в Ригу для ознакомления с методами уничтожения людей. Им было сказано: «Наберитесь там опыта. К вам в Ягала скоро прибудет эшелон, а вы даже не знаете, что делать с этими людьми».

Герретс вспоминал: «Женщин и детей выгнали из авто­бусов и заставили раздеться, сказав, что они пойдут в баню. Голых людей загнали в яму глубиной в 2—3 метра, где уже лежали ранее убитые. Им приказали лечь на трупы лицом вниз, и затем команда СД открыла по ним огонь из пистолетов и автоматов... Лаак попросил у начальника Рижского гетто Краузе автомат и убил человек 30—40».

Наступила очередь уничтожения детей. Герретс вспо­минал: «Детям было холодно, и они жались друг к другу. Было им лет по пять-шесть. Мы стали гнать их в яму. Они не хотели идти, плакали, умоляли... Я брал их за руки и бросал в яму. Лаак спрыгнул на них и стал расстреливать. Он сказал, что детей убивать лучше — они кричат».

За несколько дней до освобождения Таллина в 1944 году Вике и Лаак вывели в течение одного дня из Центра­льной тюрьмы около тысячи арестованных. Они все были расстреляны — тысяча человек в один день — за городом, в районе Метскальмисту.

Массовое уничтожение людей, среди которых было много эстонцев, латышей, литовцев, немецко-фашист­ские захватчики осуществляли при активной поддержке десятков тысяч местных пособников. В «Истории Эстон­ской ССР» сказано: «Свои преступные планы уничтожения местного населения, свою политику ограбления народно­го хозяйства республики и разрушения национальной ку­льтуры эстонцев немецко-фашистские захватчики прово­дили в жизнь с помощью буржуазных националистов. Пи­тая классовую ненависть к рабоче-крестьянской власти и мстя народу за свое поражение летом 1940 года, они сде­лались прямыми соучастниками кровавых злодеяний, со­вершенных гитлеровцами на эстонской земле». Их готов­ность сотрудничать с оккупантами убедительно доказыва­ла полное отсутствие у них патриотизма, на который они постоянно ссылались. Не исключено, что они старались попасть в число тех, кого захватчики готовы были при­знать «арийцами».

Хотя временные правительства, которые попытались создать враги Советской власти в первые дни оккупации, были распущены, вскоре в Прибалтике при оккупационных властях был учрежден институт советников из местного населения. Советники возглавляли гражданскую админи­страцию, с помощью которой оккупанты управляли При­балтикой. В Эстонии их называли земельными директора­ми, в Латвии — генеральными директорами, в Литве — ге­неральными советниками. 3 из 11 литовских советников были членами Временного правительства, созданного в Каунасе 23 июня.

На высшие посты «самоуправления» выбирались лишь те, кто доказал свою преданность гитлеровской Герма­нии. Первым генеральным директором Латвии стал гене­рал Оскар Данкерс (или Данкер). Генерал служил в лат­вийской армии до 1940 года, но он репатриировался в Германии, ссылаясь на свою немецкую национальность. Вернувшись в Латвию, он объявил себя «чистым латы­шом». Первым советником Литвы стал генерал Петрас Ку- билюнас, который в 1934 году был организатором и руко­водителем прогитлеровского путча. Готовил прогитлеров­ский переворот 8 декабря 1935 года и Хялмар Мяэ, назначенный первым земельным директором Эстонии.

Немецкие власти старались создать впечатление, буд­то таким образом в Прибалтике появилось «самоуправле­ние». На деле все распоряжения «генеральных советни­ков» утверждались оккупационными властями. Немецкие власти имели право назначать и смещать с должностей всех чиновников «самоуправления», начиная с генераль­ного советника и кончая волостными старостами. Рейхс- комиссар «Остланда» Генрих Лозе и генеральные комис­сары бецирков давали указания руководителям «самоуп­равления» Эстонии, Латвии и Литвы по всем существенным вопросам.