Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

На третий день отбывания мною трудовой повинности группу, где я была, около 200—300 женщин и мужчин, по­слали в разрушенный войной квартал Старого города, где мы должны были убирать камни и щебень... Нас принуж­дали работать ударами и руганью двое юношей по 17—18 лет, члены латвийской молодежной организации «Мац- пулкса». Старых еврейских женщин, которые под палящи­ми лучами июльского солнца падали в обморок от пере­утомления, с побоями бросали на груды камней. Во время обеденного перерыва (еду мы должны были приносить с собой) пришли немецкие офицеры в сопровождении ла­тышей, чтобы осмотреть работу евреев. Латышам нужно было показать, насколько усердно они заставляли евреев работать, и они начали заставлять нас работать быстрее палочными ударами, кулаками и страшными ругательст­вами. Поздно вечером нас снова привели сначала в поли­цейский участок и потом отпустили.

Каждое утро, как только мы приходили в полицейский участок, нас выстраивали в колонны. Ежедневно из рядов вызывали еврейских девушек и оставляли их в полицей­ском участке. На следующий день мы узнавали, что они были опозорены и подвергались самому жестокому обра­щению».

В августе 1941 года евреям было запрещено ходить по тротуару. Было приказано носить звезду Давида не только на груди, но и на спине. Было приказано «очистить» неко­торые районы Риги от евреев. А до 15 октября все евреи Риги должны были освободить свои квартиры в городе и переселиться в гетто. Одновременно евреям было запре­щено ходить на рынок.

Строительство рижского гетто началось в самом бед­ном квартале Риги — Московском предместье, где, по словам беженки, «на протяжении десятков лет жили почти исключительно одни русские. Они получили приказ пере­селиться в город, чтобы очистить место евреям. Но так как в большинстве случаев это касалось бедных людей, кото­рым была не под силу высокая квартплата, а недостаток в квартирах был большой, то они отказывались оставлять свои квартиры и переселяться в город. В большинстве случаев немцы угрозами и силой заставляли жителей бу­дущего района гетто покидать свои квартиры.

Санитарное состояние не выдерживает никакой крити­ки... В квартире, состоящей из комнаты и кухни, должны были поместиться 8 человек. Но так как не все евреи нахо­дили себе место в квартирах, то многие были вынуждены жить в подвалах. Подвалы были сырыми и прогнившими, с земляными полами, на которых просачивалась вода. Бо­льшинство обветшалых домов было непригодно для жи­лья».

Помимо Риги, крупные гетто были созданы в Каунасе, Вильнюсе, Даугавпилсе. Как вспоминала беженка, риж­ское «гетто было обнесено двойным кольцом густых про­волочных заграждений... К 15 августа все евреи должны были переселиться в гетто, но так как русских было нелег­ко выселить из Московского предместья, то переселение евреев длилось около 2 месяцев; это время использовали латыши и немцы с целью дальнейших грабежей еврейско­го населения».

Администрация гетто творила произвол в отношении его обитателей. Как писал М.Ю. Крысин, комендант кау­насского гетто Йордан издал такие приказы: «В течение трех недель вы должны сдать все деньги, все золото, все серебро и другие ценности. Вам разрешается оставить только по 10 марок для ваших семей!», «Евреям запреща­ется пользоваться электроприборами, музыкальными ин­струментами!», «В течение двух часов срочно доставьте в мой офис две большие пальмы и два персидских ковра!», «Лошади, коровы, козы, а также куры, голуби и попугали должны быть сданы немцам!»... Подобные приказы Йор­дан отдавал постоянно».

В сентябре евреям в рижском гетто были выданы спе­циальные карточки, в которых была надпись «Еврей». Од­новременно нормы выдачи продуктов по карточками для евреев были уменьшены. Даже те евреи, которые не жили в гетто, должны были делать там свои покупки».

Беженка писала: «15 октября ворота гетто были закры­ты. Под угрозой смертной казни евреи не имели больше права покидать гетто без пропуска, и все евреи — вплоть до евреек, вышедших замуж за арийцев, — должны были переселиться к этому времени в гетто. Гетто охранялось очень строго, вокруг гетто, вдоль проволочной изгороди на небольшом расстоянии друг от друга стояли латвий­ские охранники (сотрудники полиции охраны и порядка) с заряженными винтовками. Они имели приказ — стрелять в каждого еврея, который приближался к изгороди, един­ственные ворота гетто также строго охранялись. Евреи могли покидать гетто только группой по пропускам и под охраной. Отдельным лицам выдавались специальные лич­ные пропуска, по которым владельцы имели право выхо­дить в город без охраны — речь идет о евреях, которые особенно рано должны были выходить на работу в город. Евреи, обязанные отбывать трудовую повинность, должны были собираться рано утром в центре гетто, где их пере­считывали руководители колонн (евреи)... Вечером евре­ев вели под охраной с различных мест работы обратно в гетто... При входе в гетто обыскивали всех евреев — им было запрещено приносить из города в гетто хлеб и дру­гие продукты... Обыски проводились исключительно латы­шами.

Норма выдачи продуктов на продовольственные кар­точки евреев была крайне мала. Продукты, которые отпу­скались в магазин гетто, были недоброкачественны — картофель сгнивший или мороженый, мясо — только ко­нина. Молока евреи не получали вовсе... Смертность среди евреев, особенно среди детей и стариков, была очень велика.

30 ноября началось уничтожение населения рижского гетто. За день до этого все неженатые евреи должны были переселиться в отведенную для них часть гетто. Вечером в ту часть гетто, где жили еврейские семьи, ворвались члены команды Арайса и сотрудники полиции охраны и порядка немецких войск СС. Беженка вспоминала: «Они врывались в квартиры, стаскивали людей с постели под предлогом, что их будут переселять в другой лагерь, и взяли таким образом около 15 ООО евреев. Имеющиеся ценные вещи евреи должны были взять с собой. Много де­тей было расстреляно еще на месте — в гетто. На глазах у родителей их кололи штыками. Старые евреи, которые не могли идти, также были убиты прикладами на месте. На следующее утро в гетто было найдено 700 трупов зверски убитых евреев...

Часть евреев была выстроена в колонны, другие по­гружены на грузовики и автобусы. Автомашины под стро­гой охраной полицейских с ружьями наготове выехали в неизвестном евреям направлении. Выстроенных в колон­ны несчастных повели вдоль Латгальерштрассе в направ­лении к Скиротава. Длинные колонны охранялись с обеих сторон вооруженными полицейскими... В пути с евреями обращались самым жестоким образом. Их били дубинка­ми, кололи штыками и били прикладами. Людей, падав­ших в изнеможении, истязали, и если они не приходили в себя, то их убивали или расстреливали. У матерей, кото­рые были не в силах нести своих детей, выхватывали де­тей из рук и убивали на краю дороги. Позади колонны ехали пустые грузовики. Убитых по дороге бросали в эти машины...

Вблизи фабрики «Квадрат» колонна была остановлена. Большая лужайка была плотно окружена полицейскими. Небольшими группами несчастных подводили к огромной яме. Яма эта была вырыта заранее русскими военноплен­ными и евреями, которые не имели представления, для какой цели она будет служить. На пути к яме стояли боль­шие деревянные ящики, в которые евреи должны были бросать свои ценные вещи. Многие евреи уже поняли, что они будут убиты, а потому бросали свои последние ценно­сти, которые они попрятали под одеждой, просто на доро­гу, в надежде, что латыши и немцы их не найдут. Многие еврейские женщины в волнении забывали бросать в ящик свои серьги, на краю ямы убийцы срывали у них серьги вместе с ушными мочками.

На краю ямы евреи должны были раздеться и прыгать в яму. Там они должны были встать на колени. Полицейские и члены команды Арайс стояли на краю ямы и избивали евреев палками и дубинами. Затем немецкие эсэсовцы и вышеупомянутые полицейские открыли по евреям огонь из пулеметов. Так как убийцы были совершенно пьяны, то они не были в состоянии сразу убить свои жертвы. Многие были только ранены. После того как была убита одна груп­па, другая должна была стать на колени на убитых и ране­ных; их также истязали и затем убивали. Еврейских детей подбрасывали в воздух и стреляли по ним, как по цели... Русские военнопленные рассказывали потом, что они дол­жны были 1 декабря засыпать яму, откуда они слышали еще несколько часов после расстрела жалобные стоны и крики.