Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Командир СД и гестапо «Остланда» Шталекер уже 21 июля 1941 года докладывал в Берлин о положении в Риге: «В течение первых дней оккупации города все тюрьмы были переполнены до отказа... Последующие ликвидации дали некоторое облегчение положения. Все же непрекра­щающиеся мероприятия по задержанию лиц привели к тому, что уже сейчас помещения тюрем опять явно недо­статочны».

Но переполненными были не только рижские тюрьмы. В тюрьме города Валмиера содержалось более 2500 че­ловек, тогда как максимальная ее вместимость составля­ла 250 человек. В тюрьме города Елгава, рассчитанной на 200 заключенных, содержалось до 1500 человек.

В трехтомной «Истории Латвийской ССР» говорится: «В камерах тюрем, рассчитанных на 15—20 человек, поме­щалось, как правило, 60 человек. От большой скученно­сти, грязи, сырости и холода (тюрьмы не отапливались зи­мой) люди заболевали... Многие умирали через 3—4 ме­сяца голодной смертью... В камерах Центральной рижской тюрьмы в течение круглых суток были слышны крики и стоны истязаемых. При допросах применялись са­мые садистские приемы. Заключенные с допросов воз­вращались неузнаваемыми, в крови, в синяках, обожжен­ные. Многих заковывали в кандалы и цепи... В тюрьмах и лагерях применяли самые изощренные методы пыток, отравление газом, умерщвление электрическим током и голодом, выкачивание крови, заражение инфекционными болезнями». В сообщении чрезвычайной государственной комиссии о преступлениях немецко-фашистских захват­чиков на территории Латвийской ССР по поводу Центра­льной рижской тюрьмы было сказано: «Ежедневно от ис­тязаний умирало 30—35 человек... Медицинской помощи истязаемым не оказывали».

Так как помещений в тюрьмах не хватало, то в качестве мест заключения использовались общественные здания. В Пярну тюрьмой стало здание школьного общества на улице Калеви, корпуса льнокомбината на берегу реки Пяр­ну, трехэтажное складское здание, казармы на Рижском вокзале, здание еврейской синагоги.

Одновременно оккупационные власти стали спешно строить концентрационные лагеря для заключенных. В Тарту концентрационный лагерь был создан на Выставоч­ной площади. Э.Я. Мартинсон писал: «Когда все девять павильонов бывшей выставки были забиты узниками, фа­шисты и их пособники создали еще один концлагерь — прямо под открытым небом: в землю были врыты столбы, на них натянули рядов в 25—30 колючую проволоку, и еще один атрибут «нового порядка» был готов. Семь концент­рационных лагерей было создано фашистами в городе эс­тонских текстильщиков — Нарве, около двадцати на тер­ритории только Вирумааского уезда».

А.К. Рашкевиц писала: «Осенью 1941 года недалеко от Риги, в Саласпилсе, нацисты приступили к строительству крупнейшего в Прибалтике концентрационного лагеря для политзаключенных. Саласпилсский концлагерь был цент­ральным лагерем всего «Остланда» и имел много филиа­лов на территории Латвии. Народ назвал его «мельницей смерти»... В Саласпилсском лагере содержались и были убиты не только граждане Советской Латвии. Сюда фаши­сты пригоняли также жителей Белоруссии, Литвы, даже граждан Польши и Чехословакии, Франции и других окку­пированных стран. Всего в Саласпилсском концлагере фашисты убили и замучили 53 700 человек».

Характеризуя режим террора в оккупированной Литве, И.В. Добровольскас писал: «В первые дни оккупации Со­ветской Литвы гитлеровцы, стараясь ликвидировать все возможные силы сопротивления «новому порядку», при активном содействии литовских буржуазных национали­стов прибегли к жестокому террору. Их жертвами пали сотни коммунистов, комсомольцев, советских и профсо­юзных работников и рядовых трудящихся, активно вклю­чившихся в 1940 году в строительство социалистической Литвы. Людей расстреливали чаще всего без всякого суда, или же суд вершили сами палачи на месте расстре­ла. Уже в первые месяцы оккупации начали действовать концентрационные лагеря. Почти в каждом уезде создава­лись лагеря для крестьян, не выполнивших обязательных поставок сельскохозяйственных продуктов... Гитлеров­ские военные коменданты угрожали смертной казнью за любой поступок, противоречивший введенному оккупан­тами порядку. Чтобы держать в страхе местных жителей и принудить их выполнять распоряжения оккупантов, гитле­ровские военные коменданты ввели систему заложников».

В «Истории Литовской ССР» сказано: «Смертная казнь стала массовым средством наказания. Достаточно было лишь подозрения, чтобы человек был брошен в тюрьму или концлагерь... Уже в первые месяцы оккупации начали действовать концентрационные лагеря в Правеншкесе, Пибраде. Тюрьмы были переполнены. Расстрелы комму­нистов, комсомольцев, советских активистов стали повсе­местным явлением. Только в первые дни оккупации в Лит­ве было уничтожено около 5 тысяч советских активистов».

А.К. Рашкевиц обращала внимание на распоряжение рейхсминистра Розенберга, опубликованное в издании Министерства оккупированных восточных областей. Со­гласно этому распоряжению, подчеркивает Рашкевиц, «жителям ненемецкой национальности угрожала смертная казнь или тюремное заключение за любое противодейст­вие, оказанное немецким оккупационным властям или от­дельным ее представителям, а также за намерение ока­зать такое противодействие, более того, смертная казнь угрожала также и за несообщение властям о готовящемся противодействии. Смертная казнь за подобные проступки предусматривалась даже для несовершеннолетних. Рас­стрел угрожал, например, за слушание иностранных ра­диопередач, за невыполнение поставок сельскохозяйст­венной продукции, за уклонение от работы, за оказание помощи партизанам или военнопленным, за появление на улице в комендантский час и т.д. Нацисты не только угро­жали, но и расстреливали людей, в большинстве случаев без суда и следствия. Так, например, 31 марта 1945 года за слушание иностранного радио нацисты застрелили Бракманиса Роберта — крестьянина Гренченской воло­сти».

«Самые массовые расстрелы в оккупированной Эсто­нии, — сообщал Э.Я. Мартинсон, — производились в де­ревне Лемматси, под Тарту, у противотанкового рва, вы­рытого трудящимися города до его захвата гитлеровцами. Здесь находится самая крупная на эстонской земле брат­ская могила жертв фашизма — у края противотанкового рва залпы гестаповцев оборвали 12 тысяч человеческих жизней... Свыше 15 тысяч человек расстреляли фашисты на территории бывшего Вирумааского уезда, 24 тысяч че­ловек — на острове Сааремаа, 28 500 человек — в городе Нарве, свыше 2 тысяч человек убили фашисты в песках Калеви-Лийва, около 3 тысяч убили и сожгли в Клоога». Тысячи расстрелянных были закопаны в братских могилах в Кивиыли, Вильянди, Валге, Палдиски.

Такие же злодеяния творились и в Латвии. Помимо уничтоженных в Саласпилсском лагере, под Ригой в Би- керниекском лесу фашистами было убито 47 тысяч мир­ных граждан, в Румбульском лесу — 38 тысяч. Массовые расстрелы производились также в Даугавпилсе, Лиепае,

Резекне, Валмиере и других городах. В «Истории Латвий­ской ССР (Сокращенный курс)» среди мест, где происхо­дило уничтожение людей, названы также концентрацион­ные лагеря в Страздумуйже, Бишумуйже, Милгрависе, «многочисленные лагеря для военнопленных», Дрейлинь- ский лес близ Риги, Межциемсе у Даугавпилса, Шкедские дюны близ Лиепаи, лес у озера Нинерие. Палачи не щади­ли детей. «В Центральной тюрьме в Риге они убили около 2000 детей, отобранных от родителей, и в Саласпилсском лагере — более 3000 детей».

Массовые казни творились и в Литве. В первые же дни после оккупации Каунаса немцы вместе с литовскими кол­лаборационистами стали сгонять советских военноплен­ных и мирных жителей в городской форт № 9. В материа­лах Нюрнбергского процесса говорилось: «Все, кто попа­дал в форт № 9, в живых не остались. Колоннами в несколько тысяч человек гитлеровцы гнали сюда женщин, детей, подростков, мужчин и стариков на расстрел и сжи­гание... Только за два дня в ноябре 1941 года в форте № 9 было расстреляно 7 тысяч мирных советских граждан, а за два дня в декабре 1941 года около 22 тысяч человек. В форте № 9 были расстреляны люди различных националь­ностей: русские, украинцы, белорусы, литовцы, поляки, евреи. В этом форте расстреляны: депутат Верховного Совета СССР Буджинскиене, депутат Верховного Совета Литовской ССР Зибертас, каунасский рабочий-стахано­вец Щербаков со своей женой и новорожденным ребен­ком и многие другие... Гитлеровцы уничтожили в форте № 9 80 тысяч мирных жителей. Среди уничтоженных в форте было 7 тысяч иностранцев — граждан Франции, Ав­стрии, Чехословакии».