Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Ускорение темпов переговоров свидетельствовало о том, что Советское правительство прекрасно понимало временность передышки на советских границах. Веро­ломное нападение Германии на Бельгию и Голландию означало конец «странной войны». Недавний молниенос­ный захват Дании и крупнейших городов Норвегии свиде­тельствовал об огромных возможностях вермахта. Исходя из первых сообщений о новых успехах Германии, Совет­ское правительство стремилось подготовиться к тому часу, когда Германия, покончив с военными действиями на Западе, повернет на Восток.

Расчет немцев на успех на Западе вскоре стал оправ­дываться. 14 мая голландская армия капитулировала. На другой день немцы прорвали «неприступные» обороните­льные укрепления линии Мажино в двух местах. В Прибал­тике понимали, что события, происходившие на западной границе Германии, затронут и ее восточных соседей. Прежде всего были приняты меры для того, чтобы обеспе­чить политическую и материальную базу правящей вер­хушки этих стран в случае ее бегства за границу.

17 мая 1940 года латвийский посланник в Великобри­тании Карлис Зариньшь получил чрезвычайные полномо­чия от своего правительства. В случае прекращения его контактов со своей страной он был уполномочен осущест­вить полную власть над заграничными фондами Латвии и ее представителями за рубежом и ликвидировать все дип­ломатические миссии, за исключением миссии в США, если он сочтет это нужным. 30 мая литовский посланник в Риме бывший министр иностранных дел Стасис Лозарай- тис был назначен руководителем дипломатической служ­бы в случае, если правительство его страны перестанет существовать или не сможет выполнять свои функции. Часть латвийского и эстонского золотого запаса была пе­реправлена в Соединенные Штаты, а часть эстонских ар­хивов была вывезена в миссию в Стокгольм. Как справед­ливо констатировали Р. Мисиунас и Р. Таагепера, «Сове­ты, очевидно, понимали, что в случае любого военного конфликта они не могут полагаться на балтийские госу­дарства как на своих союзников».

В это время активизировались усилия и по созданию новых политических комбинаций, вступавших в противо­речие с договорами 1939 года. В 20-х числах мая стали распространяться сообщения о том, что к укрепляющему­ся сотрудничеству трех прибалтийских стран готова при­соединиться Финляндия. Финский корреспондент швей­царской газеты «Бунд» писал, что «Финляндия намерена более тесно сблизиться с тремя прибалтийскими страна­ми и образовать с ними экономический и политический блок». В эти дни английские войска численностью в 300 тысяч человек были прижаты к морю у Дюнкерка. Се­верная Франция оказалась в руках немцев.

Заголовки берлинских газет 1 июня гласили: «Катаст­рофа у порога Парижа и Лондона. Пять армий окружены и уничтожены. Английский экспедиционный корпус больше не существует». В своем дневнике У. Ширер размышлял о двух возможностях, открывавшихся перед вермахтом: ударить по Англии через Ла-Манш или идти на Париж.

Один из руководителей Коммунистической партии Эстонии тех лет X. Аллик так характеризовал настроения правящих кругов Прибалтики в начале июня: «Англичане после катастрофы под Дюнкерком эвакуировались на свои острова, а Франция стояла перед капитуляцией. Если до сих пор часть прибалтийской, и особенно эстон­ской, буржуазии была ориентирована на победу Англии и Франции в идущей борьбе, то теперь решительно победила прогерманская ориентация. Буржуазия не без оснований ждала, что после победы на Западе Гитлер обратит оружие на Восток — против Советского Союза, и начала подготовку к созданию подходящего для него плацдарма».

В конце мая произошло похищение двух солдат совет­ского гарнизона в Литве. 25 и 30 мая правительство СССР выразило свой протест против похищения. Обсуждение этого инцидента продолжилось в ходе поездки в Москву министра иностранных дел Литвы Юозаза Урбшиса, а за­тем и премьер-министра Антанаса Меркиса. В ходе пере­говоров с последним В.М. Молотов обвинил министра внутренних дел и директора отдела безопасности МВД Литвы в проведении антисоветской политики. Кроме того, премьер-министр был обвинен в том, что он превратил Балтийскую Антанту в военный союз, направленный про­тив СССР.

Тревожная информация поступала из других прибал­тийских республик. Имелись сведения о том, что «под ви­дом проведения «балтийской недели» и «праздника спорта» фашистские организации Эстонии, Латвии и Лит­вы при попустительстве правительств готовились захва­тить власть и обратиться к Германии с просьбой ввести войска в эти страны. Решающее выступление было назна­чено на 15 июня — день открытия праздников. К этому времени приурочивалась и кровавая расправа... над ак­тивными участниками антифашистских народных фрон­тов».

июня 1940 года, в самый разгар германского блицк­рига во Франции, Советское правительство предъявило правительству Литвы следующие требования:

«1. Чтобы немедленно были преданы суду министр внутренних дел г. Скучас и начальник департамента поли­тической полиции г. Повагайтис как прямые виновники провокационных действий против советского гарнизона в Литве.

Чтобы немедленно было сформировано такое прави­тельство, которое было бы способно и готово обеспечить честное проведение в жизнь советско-литовского Догово­ра о взаимопомощи и решительное обуздание врагов До­говора.

Чтобы немедленно был обеспечен свободный про­пуск на территорию Литвы советских и воинских частей для размещения их в важнейших центрах Литвы в количе­стве, достаточном для того, чтобы обеспечить возмож­ность осуществления советско-литовского Договора о взаимопомощи и предотвратить провокационные дейст­вия, направленные против советского гарнизона в Литве».

Хотя президент Сметона призывал оказать военное со­противление СССР, а всех членов правительства покинуть страну, он остался в меньшинстве. Правительство Литвы приняло решение удовлетворить требования СССР. Премьер-министр А. Меркис подал в отставку, а А. Смето­на поручил бывшему главнокомандующему армии генера­лу Стасису Раштикису сформировать новое правительст­во. Через несколько часов министр иностранных дел, ко­торый все еще находился в Москве, сообщил правительству, что Раштикис также неприемлем для Кремля и что заместитель наркома иностранных дел Вла­димир Деканозов будет послан в Литву как представитель Москвы. Он будет наблюдать за формированием нового кабинета. Сметона в сопровождении нескольких высоко­поставленных членов правительства покинул свою страну.

июня советские войска вступили на литовскую тер­риторию. Латвийский посол в Литве писал в официальном сообщении в Ригу: «Войска передвигаются в отличном по­рядке, соблюдая очень хорошую дисциплину, никого не трогая. По отношению к населению они корректны и при­ветливы».

По призыву подпольного горкома Компартии Литвы де­сятки тысяч людей в Каунасе вышли 15 июня на улицы го­рода, чтобы с цветами, красными лентами и транспаран­тами встретить части Красной Армии. 15—16 июня про­шли массовые митинги и демонстрации в Каунасе, Вильнюсе, Паневежисе. Их участники приветствовали красноармейцев. В Каунасе участники демонстрации на­правились к тюрьме. Они были разогнаны полицией. В них стреляли. Несколько человек были ранены.

Тем временем 16 июня В.М. Молотов сделал пред­ставление латвийскому посланнику г. Коциньшу, в кото­ром говорилось: «На основании имеющихся у Советского правительства фактических материалов, а также на осно­вании происходившего в Москве в последнее время об­мена мнений между Председателем Совнаркома СССР В.М. Молотовым и председателем Литовского Совета министров г. Меркисом Советское правительство счита­ет установленным, что правительство Латвии не только не ликвидировало созданный еще до заключения совет­ско-латвийского Пакта о взаимопомощи военный союз с Эстонией, направленный против СССР, но и расширило его, привлекши в этот союз Литву, и старается вовлечь в него также Финляндию». В ноте утверждалось, что «Лат­вия вместе с другими прибалтийскими государствами занялась оживлением и расширением упомянутого выше военного союза».