Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

В это время к президенту К. Пятсу прибыли А.А. Жда­нов и К.Н. Никитин, предложившие эстонскому президен­ту кандидатуру Иоганеса Вареса-Барбаруса в премьер- министры. Пяте, по словам К.Н. Никитина, «едва успел прийти в себя после митинга» и «растерянно повторял: «Чудной наш народ, неорганизованный». Предложенную нами кандидатуру... принял без возражений и испуганно повторял: «Только, пожалуйста, поскорее организуйте правительство и приведите все в порядок». Визит наш окончился не более чем в 8 минут».

Тем временем, подойдя к тюрьме, манифестанты до­бились освобождения 27 политзаключенных. Некоторые из них сидели по 10—15 лет. В обзоре полпредства указы­валось, что «обстоятельства освобождения политзаклю­ченных эстонскими газетами от 22 июня описываются как результат того, что жерла пулеметов и орудий угрожающе были направлены красноармейцами в сторону ворот тю­рьмы. Это не соответствует действительности, так как, хотя наличие наших частей и способствовало подъему ре­волюционного духа рабочих, все же политзаключенные были освобождены без активного вмешательства Красной Армии самими рабочими. Следовало бы по этому поводу написать опровержение».

Демонстрация продолжила свое шествие по городу. По дороге проходили краткие митинги. Как отмечал К.Н. Ни­китин в своем отчете, «примерно часам к трем или четы­рем дня народное движение вышло из рамок демонстра­ции. Были захвачены оружейные склады, роздано на руки оружие, полиция в страхе разбежалась и попряталась куда попало. Город очутился во власти вооруженных рабо­чих и других граждан».

Объясняя причины того, что «мирно настроенная де­монстрация вдруг перешла к революционным действиям», К.Н. Никитин говорил о том, что «ненавистный режим... в течение 20 лет настолько озлобил население города и де­ревни, что оно готово было при малейшей возможности к тому, чтобы расправиться со своими поработителями. Уже одно то, что они вырвались после долгих лет молча­ния на улицу свободными гражданами, подняло у демон­странтов настроение».

Оправдывая этот взрыв эмоций объективными обстоя­тельствами, К.Н. Никитин в то же время считал, что следо­вало остановить накал страстей и не допустить перерас­тания мирной демонстрации в восстание. К.Н. Никитин с сожалением признавал, что «1) вожди рабочего движения Унть, Руус, Андрезен выпустили демонстрацию из рук; 2) виноваты мы, что недостаточно крепко держали вождей рабочего движения», и 3) начальник политотдела корпуса, размещенного в Эстонии, т. Иванов «не понял совершав­шихся событий и решил революционизировать, произне­ся перед демонстрантами возбужденную речь». Совет­ский полпред подчеркивал, что Иванов «не имел никакого права произносить зажигательных речей с призывом к ре­волюционным действиям».

Выступления в городе вызвали ответную реакцию эс­тонских войск. В нескольких местах эстонские офицеры обстреливали части и танковые посты Красной Армии. Об­стрелу подверглось и советское торгпредство. Около де­сяти рабочих было ранено и один убит. В подавлении этих действий участвовали советские войска совместно с воо­руженными рабочими.

Вечером 21 июня А.А. Жданов вызвал депутата Госу­дарственной думы М. Унтя и потребовал, чтобы тот разо­ружил рабочие дружины. Тем временем генералы Лайдо­нер и Казанкампер звонили в полпредство с просьбой вы­делить броневик для охраны министерства обороны. Постепенно обстановка стабилизировалась. Ночью с 21 на 22 июня было сформировано новое правительство, и но­вый министр внутренних дел Унть отдал распоряжение по­лицейским занять свои прежние посты.

22 июня правительство Вареса объявило свою про­грамму, в которой подчеркивалось в качестве первосте­пенной задачи «установление действительно искренних и дружественных отношений с великим соседом — СССР и неуклонное выполнение пакта о взаимопомощи». Прави­тельство ставило целью переустройство политической жизни страны в сторону демократизации всей государст­венной системы, провозглашение свободы слова, печати, собраний, разрешение рабочим иметь свои легальные ор­ганизации, политическую партию и свою рабочую печать. Новое правительство обещало гарантировать «свободное развитие всех национальностей». Одновременно оно на­меревалось повысить заработную плату, улучшить усло­вия труда и жизни, предоставить всем работу и искоре­нить спекулятивные элементы. С этой целью оно провоз­глашало проведение чистки государственного аппарата, «изгнав из него антисоветские, провокаторские элементы, распустить организацию кайцелита».

Аналогичные события происходили и в Литве. 24 июня в Каунасе состоялся массовый митинг в поддержку нового правительства.

Отчеты полпредств из Прибалтики и воспоминания ком­мунистов отмечают позитивное отношение широких масс к смене правительств. Разумеется, оценки июньских собы­тий в Прибалтике работниками советских полпредств и коммунистами Эстонии, Латвии, Литвы отражают их миро­воззрение, для которого была характерна твердая убеж­денность в повсеместном и скором крахе несправедливого капиталистического строя. Стремление воспринимать про­исходящее со своими идейно-политическими установками заставляло их проявлять невнимание к тем аспектам собы­тий, которые могли свидетельствовать о недружелюбном отношении к вступлению Красной Армии и вмешательству советских эмиссаров в дела прибалтийских стран не толь­ко со стороны «верхов и их прислужников», но и части ши­роких масс. В то же время даже сторонние наблюдатели констатировали теплый прием советских войск и поддерж­ку перемен в правительствах со стороны значительной час­ти населения. Такое отношение запечатлела в своих ре­портажах из Литвы американская журналистка А.Л. Стронг.

Комиссия АН ЭССР в своем докладе, цель которого — обосновать «противозаконность» вступления Эстонии в СССР, все же признала, что «большая часть народа Эсто­нии по различным причинам приветствовала новое прави­тельство: демократически настроенная интеллигенция связывала с этим устремления к демократизации госу­дарственного строя, наиболее бедные слои населения на­деялись на улучшение своего материального и социаль­ного положения, основная часть крестьянства добивалась уменьшения долгов, ложащихся на хутора, малоземель­ные и безземельные крестьяне хотели получить землю, коммунисты видели в этом один из этапов реализации своих программных требований. Это подтверждают мно­гочисленные митинги, народные собрания, резолюции трудовых коллективов и программные документы создан­ных новых организаций».

Рекомендации полпреда СССР, которые он направлял в Москву 26 июня, свидетельствовали о том, что полпред­ство в это время даже не помышляло о возможности уста­новления в республике социалистических порядков. Меры, предложенные полпредством, ограничивались сле­дующим: «1) ...помогать новому правительству своими консультациями»; 2) «развертывая военное строительст­во, будем привлекать всемерно эстонских рабочих и тем самым ликвидировать безработицу»; 3) создание в Эсто­нии сети обществ дружбы с СССР, показа советских кино­картин и выступлений артистов; 4) «в организуемой газете на русском языке широко развернем ряд статей о совет­ском строительстве во всех областях народной жизни»; 5) создание консульства в Нарве; 6) назначение помощника полпреда в связи с увеличением работы.

Самая последняя рекомендация звучала осторожно: «В связи с выявившимися на митингах требованиями рабо­чих об организации легальной компартии необходимо продумать и этот вопрос».

Работники полпредства исходили из того, что статус дипломатического представительства СССР, а стало быть, и независимый статус Эстонии сохранится. В своем обзоре событий в стране, направленном 26 июня, первый секретарь полпредства СССР в Эстонии Власюк настаи­вал на ассигновании «дополнительных средств в 5000 крон» «в связи со значительным увеличением объема ра­боты до конца года».

Ссылаясь на «основные линии направления культурной работы в условиях новой обстановки в Эстонии», опреде­ленные А.А. Ждановым, тов. Власюк излагал программу деятельности ВОКСа в этой республике. Полпредство ре­комендовало отстранить от руководства Общества эстон­ско-советской дружбы Пунга, родственника К. Пятса, и сделать общество «самым массовым, с широким досту­пом к нему широких слоев народа, кому до сего времени путь в общество был закрыт плутократическим режимом». Предлагалось, чтобы «культурная работа по линии ВОКСа» охватила «все центры Эстонии, в первую очередь, кроме Таллина и Тарту, Нарву, Пярну, Изборск, Валк, Вильянди и др., где должны быть основаны филиалы Общества эстон­ско-советской дружбы».