Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

В ноте упоминались два совещания стран Балтийской Антанты, факты сотрудничества Генштабов трех стран, со­здание печатного органа Антанты — «Ревю Балтик». «Все эти факты, — утверждалось в ноте, — говорят о том, что латвийское правительство грубо нарушило советско-лат­вийский Пакт о взаимопомощи, который запрещает обеим сторонам «заключать какие-либо союзы или участвовать в коалициях, направленных против одной из Договариваю­щихся сторон».

На этом основании Советское правительство требова­ло: «1) чтобы немедленно было сформировано в Латвии такое правительство, которое было бы способно и готово обеспечить честное проведение в жизнь советско-латвий­ского Пакта о взаимопомощи; 2) чтобы немедленно был обеспечен свободный пропуск на территорию Латвии со- ветских воинских частей для размещения их в важнейших центрах Латвии в количестве, достаточном для того, что­бы обеспечить возможность осуществления советско-лат­вийского Пакта о взаимопомощи и предотвратить воз­можные провокационные действия против советского гар­низона в Латвии».

Аналогичное представление было сделано 16 июня эс­тонскому посланнику в Москве Рею для передачи прави­тельству Эстонии, которое вскоре подало в отставку. Пре­зидент К. Пяте поручил формирование нового правитель­ства генералу И. Лайдонеру. Создавалось впечатление, что Пяте и Лайдонер собирались усидеть в правительст­венных креслах по крайней мере до осени 1940 года, ког­да, по их расчетам, в Прибалтику должны были прийти не­мцы. Подобные же усилия предпринимали в Риге К. Уль­манис и его окружение.

Требования обеспечить безопасность на территории республики в период ввода советских войск были удов­летворены эстонским правительством. Одновременно Лайдонер решил воспользоваться этими мерами для укрепления репрессивного аппарата и предотвращения выступлений против правительства. 17 июня И: Лайдонер опубликовал постановление, которое запрещало до 1 июля 1940 года «любые публичные и закрытые собрания, скопления народа, сходки, шествия и манифестации, а также обсуждение и принятие на них различных решений и резолюций». Запрещалась и подготовка к подобным со­браниям, шествиям и манифестациям.

Такие же меры приняли и латвийские власти. 17 июня по распоряжению правительства Латвии было введено осадное положение в Риге. Было запрещено покидать квартиры с 10 часов вечера до 4 часов утра. Собрания были запрещены. 19 июня осадное положение.было рас­пространено на всю Латвию.

17 июня советские войска начали вступать в Таллин, Нарву, Изборск и другие города. Генерал Траксмаа и его помощники были приглашены в полпредство для обсуж­дения вопросов о расквартировании частей Красной Ар­мии. Как отмечалось в обзоре событий в Эстонии с 15 по 25 июня 1940 года, подготовленном первым секретарем полпредства СССР в Эстонии Власюком, «население Тал­лина сочувственно встречало красноармейцев, посылая дружеские приветы танковым частям и механизированной пехоте. Местные власти не чинили никаких препятствий и внешне стремились поддерживать порядок и спокойст­вие. Страшно нервно и внутренне злобно реагировали на совершающиеся события торговопромышленники и ком­мерческие круги, а также члены различного рода реакци­онных организаций: вапсовцы, кайцелитовцы. В первый же день вступления наших частей не обошлось без реак­ционных выпадов. В районе Копли, когда эстонский рабо­чий приветствовал прибывшие туда части, реакционные элементы набросились на него и сильно избили».

В течение 18, 19, 20 июня продолжалось вступление в Эстонию и размещение там советских войск. В обзоре от­мечалось, что «всюду, где только появлялись бойцы и командиры Красной Армии, их тепло встречали, приветст­вовали трудящиеся Эстонии... Маршируя стройным ша­гом, красноармейцы распевали песни, и к ним присоеди­нялись эстонцы — рабочие и молодежь... В течение этих дней у здания посольства и по улицам города не прекра­щается пение советских революционных песен, таких как «Каховка», «Москва», «Песня о Родине», «Тачанка», «Ко- нармейская». После того как войска Советского Союза вступили в Эстонию и когда по всей стране стало извест­но об отставке правительства, в народе пробудилось оживление и дух поднятого настроения — ликование».

Во многих городах Прибалтики население с энтузиаз­мом встретило советские войска. Это отношение населе­ния к Красной Армии вызвало взрыв раздражения среди властей, и полиция Пятса и Ульманиса беспощадно разго­няла демонстрации солидарности с красноармейскими частями.

Участник этих событий в Риге П. Черковский вспоми­нал: «На Привокзальной площади было море народа... Два танка были сплошь устланы цветами. Цветы бросали на танки еще и еще. Вдруг около вокзала прозвучали выстре­лы. Полиция старалась рассеять демонстрантов». При разгоне демонстрации в Риге было ранено 29 человек, из них двое скончались. Полицейская расправа вызвала все­общее возмущение в Латвии.

Аналогичные действия предпринимали и эстонские власти. Под видом помощи вступающим советским вой­скам по приказу Лайдонера полиция разгоняла митинги и арестовывала ораторов, выступавших с приветствиями в адрес Красной Армии. В этой связи уполномоченный Мо­сквы А. Жданов, прибывший в Эстонию для переговоров по формированию правительства, запрашивал: «Не сле­дует ли вмешаться в это дело или оставить до нового пра­вительства?»

Только после получения сообщений из Риги о жертвах полицейских расправ и о разгонах демонстраций в Эсто­нии Советское правительство решило пресечь эти дейст­вия полиции Пятса и Ульманиса. В ответной телеграмме В.М. Молотов 20 июня писал: «Надо твердо сказать эстон­цам, чтобы они не мешали населению демонстрировать свои хорошие чувства к СССР и Красной Армии. При этом намекнуть, что в случае стрельбы в демонстрантов совет­ские войска возьмут демонстрантов под свою защиту».

Тем временем уполномоченные СССР А. Вышинский, А. Жданов, В. Деканозов, прибывшие соответственно в Ригу, Таллин и Вильнюс, вели переговоры с правящими кругами трех республик о формировании правительств. Проявляя готовность поставить во главе правительства лицо, устраивавшее Москву, К. Пяте в то же время старал­ся подобрать кандидатуру из правящей элиты. А. Жданов явно не был готов к ответу, когда К, Пяте предложил эс­тонского посланника в Москве Рея в качестве кандидата на пост премьер-министра. В телеграмме в НКИД СССР А.А. Жданов сообщал: «От обсуждения вопроса о Рее я уклонился под предлогом необходимости изучить обста­новку, сказав вскользь, что Рей чересчур тесно связан со старым правительством». Видимо, к моменту своего при­бытия в прибалтийские столицы уполномоченные Москвы еще не определили точно тех лиц, которые могли бы за­нять места в правительстве.

Как сообщал на научной конференции латвийских исто­риков в июле 1988 года А. Дризул, в эти дни в Латвии «представители буржуазных партий, стремясь сохранить господство буржуазии, пытались составить коалиционное буржуазное правительство и передать пост президента государства П. Калныню, бывшему председателю сейма. По их расчетам, такая смена президента и правительства должна была удержать народные массы от революции». В этой связи А. Дризул подчеркивал: «По свидетельству по­эта А. Кеныня, бывшего в 1931 — 1933 годах в буржуазных правительствах Латвии министром образования и юсти­ции, после его разговора с А.Я. Вышинским последний обещал поддержать эти планы».

После консультации с Деканозовым премьер-минист­ром и министром иностранных дел Литвы был назначен

Винкас Креве-Мицкевичус. Министром финансов стал Эр- нестас Галанаускас, занимавший тот же пост в предыду­щем кабинете А. Меркиса. Единственный коммунист в но­вом правительстве Литвы занял пост министра внутрен­них дел.

Как правило, работники полпредств в трех прибалтий­ских столицах рекомендовали кандидатов в члены прави­тельств, которые были известны им как сторонники со­трудничества с СССР, но, разделяя левые убеждения, не являлись членами компартий. Таким был, например, док­тор Иоганес Варес, врач по образованию и профессии, которого советское полпредство рекомендовало на пост премьер-министра. Варес являлся видным эстонским пи­сателем (писал под псевдонимом Барбарус). Принадлежа к левому крылу социалистов, он был членом Общества эс­тонско-советской дружбы. Его книга «Путевые заметки», в которой он дружелюбно характеризовал СССР, вызвала негативную реакцию правительства.