Рядовой свидетель эпохи.

«... погрузившись в тщательное изучение житий русских святых и в связи с этим, естественно, в историю Церкви в целом, В.О. Ключевский в свое время не без определенного даже удивления обнаружил, что если в течение первых двух с половиной столетий со времени принятия христианства на Руси (конец X — 1237 год) было основано примерно сто монастырей, то за такой же срок с середины XIII века и до 1480 года (то есть в «монгольский» период) их было создано в два раза больше, около двухсот, притом, — что особенно подчеркнул наш выдающийся историк, — преобладающая часть монастырей создавалась тогда не в основных городах (как ранее), а на всем пространстве Руси — вплоть до дальних её окраин.

А монастыри, как явствует из любых объективных исследований их истории, были подлинными творцами духовной жизни страны и, одновременно, культуры во всем её объеме — от строительной, зодческой деятельности высшего тогдашнего уровня до творчества в слове, опять-таки в высшем его выражении.

Такие основанные в период между 1237 и 1480 годами и быстро развивающиеся монастыри, как Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский, Саввино-Сторожевский, Спасо-Каменный (на Кубенском озере), Соловецкий, Ферапонтов-Белозерский, Боровский-Пафнутьев, Ипатьев-Троицев (вблизи Костромы), Толгский (на Волге), Иосифов-Волоколамский и многие другие, созидали и изучали духовность и культуру, воздействовавшие на правителей Руси, и в той или иной мере на весь её народ. И без этого воздействия, без сомнения, были бы немыслимы и Куликовская победа, и то величие Руси, которое стало очевидным для всех к концу 15 века».

Приведенные строки из книги В.Кожинова позволяют предположить, что значительная часть церковных деятелей XIII века тоже смирилась с установленными татаро-монголами порядками и не противодействовала им. Но представляется бесспорным, что такое покорство не было единодушным и повсеместным.

У В. Кожинова в книге «История Руси и русского слова» нет никакого намека на то, что среди церковников того времени мог быть какой-то разлад по вопросам взаимоотношений с Золотой Ордой. Нет никаких предположении и о противоборстве в среде церковных иерархов Руси на почве отношений к татаро-монгольскому игу и в книге Б. Эдинга.

Но история перезахоронения останков ростовского князя Глеба Васильевича и надругательство над его могилой и могилой его матери, замечательной патриотки древней Руси княгини Марии, убедительно, на мои взгляд, свидетельствует именно о настойчивом преследовании их за открытую непокорность завоевателям. Греховные деяния епископа Игнатия были непонятны ростовскому митрополиту Кириллу в XIII веке (как сказано в летописи, «Митрополит Кирилл сурово обличил Игнатия за поступок, непонятный ни древним летописцам, ни историкам.»). Непонятны они и нам, живущим спустя 7 веков после тех событий.

И можно предположить: епископ Игнатий выслуживался перед своим князем, убоявшись вместе с ним навлечь на себя гнев ханского наместника. Или, даже, пошел на святотатство по требованию его, старался замести все следы, могущие служить напоминанием о непокорности некоторых русских князей завоевателям с востока. А позднее Церковь, похоже, стремясь забыть о грехах своих предшественников, предала забвению те могилы замечательных патриотов земли русской, напоминавшие о непокорности и князя Василька, и его верной супруги, и их верного сына Глеба.

ТРАГЕДИЯ МИТРОПОЛИТА ИОСИФА

Когда рукопись этой книги была закончена, текст набирался на ПЭВМ, мне довелось побывать 28 августа 2004 г. в Ростове-Ярославском на праздновании Дня города и посетить Яковлевский монастырь, объявивший в этот день также «День открытых дверей». При входе на территорию монастыря мимо прежнего маленького домика караульного помещения (до того времени и сейчас — монастырская сторожка) меня кольнул непривычный вид пустого пространства на месте старинного векового кленово-липового парка. На его месте — лишь отдельные цветочные газоны, посередине деревянная часовенка. В первую очередь заглянули вместе с моим спутником Л.Н. Буровым в храмы: Димитревский, Иаковлевский и Зачатиевский. В первозданном и в очень хорошем состоянии сохранилась лишь роспись с 12 апостолами купола Димитриевского собора. Фрески двух других соборов — в стадии реставрации. Икон мало. В Яковлевском соборе, справа и слева от алтаря, установлены раки с мощами святителей Иакова и Аврамия. В Зачатиевском храме установлена рака с мощами святителя Димитрия. Некоторые посетители подходят к ракам, прикладываются к ним. Того поражающего взгляд великолепия, который я ощутил тогда, в ноябре 1941 года, в храмах не испытываешь. О нем напомнила лишь репродукция дореволюционной картины художника В.Г. Юрова, представленная на открытке, находящейся в комплекте открыток «Спасо — Иаковлевский Димитриев монастырь в Ростове Великом», изданном монастырем в 1997 году.

При входе в храмы — киоски, торгующие церковной литературой, небольшими иконками, крестиками. В Яковлевском храме купил книгу В.И. Вахриной (автор-составитель) — «Спасо-Иаковлевский Димитриев монастырь», прекрасно иллюстрированную цветными фото монастыря, редкими старыми, дореволюционными снимками, портретами ростовских чудотворцев, настоятелей монастыря. В числе иллюстраций — великолепный снимок монастыря, сделанный с вертолета в 1991 году. Бросилось в глаза то, что на этом снимке между настоятельским корпусом, старыми жилыми корпусами (монашескими кельями) и соборами видно много старых деревьев прежнего парка, с пышными зелеными кронами. Значит, их почему-то уничтожили лишь после 1991 года. Зачем? Уничтожили единственную живую связь прошлых веков с новым временем.

После осмотра храмов оглядели территорию монастыря. Сначала обошли храмы вокруг. Вместо прежних богатых памятников на захоронениях, сохранившихся частично еще в 1941 году на территории между Дмитриевым собором, караульным помещением и оградой монастыря, теперь вокруг храмов пустыри. Лишь позади Иаковлевского собора — полузаросшие травой остатки памятников, явно случайно собранные.

Среди них плита на месте погребения известного ростовского краеведа, историка, литератора XIX, начала XX веков А.А. Титова. Эта плита — временный памятник, была возложена совсем недавно, о чем в книге В. И. Вахриной сказано так:

«Единственным памятником, установленным по месту захоронения, является сегодня памятник Андрею Александровичу Титову (умершему 24 октября 1911). Прежний памятник не сохранился. Сотрудники Ростовского музея определили место и захоронения Андрея Александровича, там и была в 1998 году возложена надгробная плита...» На плите выгравированы слова историка Е.В. Барсова, сказанные, как пишет В.М. Вахрина, на открытии Ростовского музея церковных древностей в 1883 году: «Не забудут ваших трудов и ваших жертв грядущие поколения Ростовской земли, когда они научатся понимать самих себя». Потом оглядели мы все другое внутреннее пространство монастыря. Настоятельский корпус, бывший в 1930-е годы основным детдомовским корпусом, бывшие монастырские кельи внешне выглядят прекрасно. Отремонтированы, побелены, крыши покрашены, рядом много цветников. Между настоятельским корпусом и юго-восточной башней восстановлена ограда на месте когда-то полуразрушенной, где были у нас тропы, ведущие к озеру. Заглянули в часовенку, построенную, похоже, совсем недавно «над святым источником», как гласит о том табличка, прикрепленная у ее входа. Внутри часовни в бетонный резервуар льется из водопроводной трубы вода. Некоторые посетители монастыря пьют эту воду, омывают лицо. В наше время, в 1930-е годы никаких признаков источника на этом месте не наблюдалось, не было и никаких разговоров об этом источнике, тут были деревья старого парка. Постоянны были разговоры о подземном ходе из Яковлевского монастыря в Кремль, и мы время от времени принимались его искать. Безуспешно, конечно.

Купленная в киоске Иаковлевского храма книга В.И. Вахриной после обстоятельного знакомства с нею оказалась очень интересной, содержательной монографией о Яковлевском монастыре. Авторское историческое кредо монографии выражено в предисловии такими словами: