Воспоминания об Александре Грине

Как- то идем мы втроем. Шепеленко и говорит Александру Степановичу: «Читал недавно ваш «Блистающий мир». Ничего, кое-какие мысленки есть». Мы с Александром Степановичем переглянулись, и он ничем, кроме вопросительного «Да?», на эту величественную похвалу не ответил. А дома ухмыльнулся: «Ничего, бедняга, кроме „мысленок" не „прозрел"».

Или в маленьких журналах: «Александр Степанович, дайте что-нибудь поэкстраординарнее, в вашем стиле». - «В моем стиле и вашем соответствии», - посмеивался Александр Степанович.

В больших журналах Александра Степановича не печатали. Только уже перед смертью - за год - в ленинградском журнале «Звезда» была напечатана «Автобиографическая повесть». И то лишь благодаря большому личному расположению к Александру Степановичу некоторых членов редакции, в частности Н. С. Тихонова. Александра Степановича это обижало, но виду он не подавал: «Они считают меня легче, чем я есть».

Отношение больших журналов особенно резко проявилось к «Бегущей по волнам». Александр Степанович дал ее в журнал, редактируемый Воронским и Иорданской. Долго они держали роман. Им лично он нравился,

PAGE 373

но они вернули его с кислой миной: «Весьма несовременно, не заинтересует читателя». Александр Степанович понимал, что этот роман чрезвычайно характерен для него, крепко сделан, заинтересует и найдет читателя, и хотел большого читателя…

Другой раз с той же «Бегущей по волнам». Это уже почти через два года - в 1927-1928 годах. Роман все мытарствовал по редакциям журналов и издательств, не находя пристанища. Как-то Александра Степановича пригласили читать на «Никитинских субботниках»; читал отрывки из «Бегущей по волнам», вызвал у слушателей чувство искреннего восхищения. Слушатели - в большинстве члены издательства «Никитинские субботники». Грин предлагает «Бегущую по волнам» - получает отказ: одно - платонически восхищаться, другое - издавать.

Александр Степанович говорил: «Мне во сто крат легче написать роман, чем протаскивать его через дан-тов ад издательств». Рапповские руководители не понимали и не ценили Александра Степановича. Он для них был писателем маленьких журналов, писателем авантюрного легкого стиля, писателем, ушедшим от действительности.

ГРИН И ЧИТАТЕЛИ

После выхода в свет «Бегущей по волнам» Александр Степанович получил небольшое письмецо от матроса. В простых, хороших словах он благодарил автора за роман и высказывал предположение, что Александр Степанович плавал вокруг света. «Иначе не могли бы вы написать такой роман», - писал он и просил Александра Степановича обязательно ответить ему, правильно ли его предположение.

Письмо очень понравилось Александру Степановичу. «Такие читательские письма, - говорил он, - без выкрутасов, со светлой верой в то, что написано, - лучшая награда для писателя. И я ему напишу, что плавал вокруг света, хотя это и не так, но этим я закруглю и утвержу навсегда в его душе яркое и полное впечатление о «Бегущей по волнам» и обо мне. Едва ли он когда-либо узнает, что это не так, что это была моя ложь, и да простит ее искусству». Так и сделал.

Был трудный 1931 год, поздняя-поздняя осень. Изредка переписывались с И. А. и О. М. Новиковыми и,

PAGE 374

пожалуй, больше ни с кем, кроме брата Александра Степановича - Бориса.

Неожиданно в один из хмурых дней почтальон приносит повестку на посылку и большое письмо. Пишет неизвестная нам молодая женщина, читательница Александра Михайловна Новикова. Она случайно узнала, что Александр Степанович тяжело болен. Ей давно хотелось выразить ему свою признательность и восхищение, хотелось видеть его. Она была летом в Крыму, но постеснялась его беспокоить. Зная, что в Крыму живется трудно, она осмеливается послать Александру Степановичу небольшую посылку с лакомствами и просит сообщить, какие ему нужны лекарства.

Мы были растроганы душевной лаской неизвестного нам человека действительно в тяжелую минуту, когда мы и думать не могли о лакомствах для больного, лишь бы вообще накормить его досыта. Посылка была прекрасная, и, самое главное, в ней был хороший чай и хорошие папиросы.

Александр Степанович написал Александре Михайловне письмо, и завязалась переписка. Ее письма всегда радовали нас; забота согревала. Она присылала лекарства, посылки, собиралась летом 1932 года навестить нас. После смерти Грина я, бывая в Москве, познакомилась с нею и подружилась. Александра Михайловна много и любовно читала Грина, хорошо его чувствовала. Умерла она в 1934 году от гангрены легких. Сожаление о ней сплелось в моей душе с глубокой признательностью за то, что последние месяцы жизни Александра Степановича были согреты душевным теплом читателя.

* * *

Так же согрел душу Александру Степановичу Н. С. Тихонов. В ноябре 1931 года исполнилось двадцать пять лет литературной деятельности Грина. Никто об этом, кроме нас, как мы думали, не знал и не по-

мнил.

У себя дома мы устроили маленький праздник. В болезни Александра Степановича было временное улучшение.

Мои подарок - большой букет дубков и несколько последних бутонов роз, сохраненных от холода в доме, - и мамин - хороший торт и коробка первосортных папи

PAGE 375

рос - были перед ним на тумбочке. Неожиданно мама приносит телеграмму. Александр Степанович расписался и с нетерпением вскрыл ее: от кого бы это?

Читает… и вижу, как заблестели глаза, порозовело лицо. Это была телеграмма от Н. С. Тихонова и его жены. Александра Степановича поздравляли с двадцатипятилетним юбилеем и желали здоровья и успехов. «Ну вот, и вспомнили меня! Откуда он знает об этом? Видимо, я как-нибудь случайно сказал, а он хорошо запомнил. А как славно, что в такой день где-то далеко кто-то о тебе думает. Ведь вот один только прислал мне поздравление. Что один - это особенно дорого!» - радовался Александр Степанович.

В 1926 году, поехав в Коктебель к Волошину, мы на прогулке встретили В. В. Вересаева с двумя племянницами, девочками-подростками. Александр Степанович относился к Викентию Викентьевичу с искренним уважением и любовью. Думаю, что и Вересаев, умный, широкий и добрый человек, относился к Александру Степановичу тоже очень хорошо.

Вересаев, знакомя Александра Степановича с племянницами, сказал, что они давно наслышаны про «Алые паруса» и очень хотят почитать их. Когда устали и сели отдыхать на камнях под Карадагом, Вересаев попросил Александра Степановича рассказать девочкам «Алые паруса»: «Это у них навеки останется - сам автор рассказал». Александр Степанович сначала отнекивался - не любил рассказывать не на бумаге, - но Вересаев и девочки стали так настойчиво просить, что Александр Степанович согласился. Рассказывал коротко и не так образно, как написано, но все мы слушали с истинным удовольствием. Александр Степанович часто спотыкался, вспоминая ту или иную сцену, комкал. А как дошел до описания состояния Ассоль после сна на лесной поляне, остановился и сказал, что не может вспомнить, как дальше. Девочки засмеялись. Александр Степанович с жаром уверял, что действительно забыл. Я помалкивала, не зная, так ли это или Александр Степанович просто устал. Он был нервно чувствителен в этих делах, как мимоза. Но Александр Степанович смеялся вместе со всеми, но рассказывать дальше ни в какую

± ± ±

PAGE 376

не согласился. Девочкам обещал прислать «Алые паруса».

Шли обратно, веселясь по поводу случившегося. Вересаев советовал девочкам никогда не забывать о писателе, который сам себя забыл. И, подтрунивая над Александром Степановичем, говорил, что легенда об убитом капитане и похищенных у него рукописях верна; спрашивал у меня, где Александр Степанович прячет чемодан с капитанскими рукописями. Александр Степанович, веселый и оживленный, что редко с ним бывало при посторонних, шутливо парировал удары.