Смейся, паяц!

– Как началось это твоё увлечение? – спросил я его.

– Когда-то Инна уехала на неделю, и я решил обеспечить себя на все семь дней, сварив что-нибудь, как говорят в Одессе, жидкое: купил курицу, положил её в кастрюлю и добавил туда всё, что было в доме: свежую капусту, кислую капусту и много-много лука – получились очень своеобразные щи. Надо мной все смеялись, в том числе, и Инна: мол, кто это варит куриные щи. Я терпел. Но однажды по телевизору шла какая-то передача – игра: вопросы и ответы. И вдруг я слышу такой вопрос: «Какие щи на Руси назывались царскими?». И звучит ответ: «Щи из курицы».

– Представляю, как ты заважничал!

– Ещё бы! Это значит, я мог бы быть даже шеф-поваром его Царского Величества!.. И тогда я понял, что кулинария – это моё призвание.

– Добавь: основное. Писательство – это уже хобби, правда?

– Да. Только очень затянувшееся.

– Ты ведь кончил институт инженером-строителем?

– И младшим лейтенантом запаса.

– Так почему ты сидишь, салага? Перед тобой – старший лейтенант!

– Не хвастайся, ведь я двигался дальше: перед Кубинским кризисом меня призвали в армию, повысили в звании и поручили строить очень секретный объект, настолько секретный, что я даже сам с собой разговаривал только шёпотом, чтобы враги не подслушали. Мне был выдан запечатанный пакет, который я должен был вскрыть сразу после начала войны, и пистолет с патронами.

– Что было в пакете?

– Не знаю – его потом отобрали. Но я подозреваю, что там было такое указание: «Поскольку вы знаете слишком много военных секретов, то сразу после объявления войны немедленно застрелитесь».

К счастью, это не произошло, и страна получила двух любимых персонажей: Волка и Зайца. Сценарии «Ну, погоди!» писали Саша, Аркадий Хайт и Феликс Камов (Кандель), который сейчас живёт в Израиле. Снимал режиссёр Котёночкин. Успех был ошеломляющий. Я помню, их дважды представляли к государственным премиям.

– И оба раза тогда не дали. – уточнил Саша. – Первый раз, потому что Феликс подал документы на выезд в Израиль, а второй раз, потому что Котёночкин запил. Больше того, сериал прикрыли. Помог Подгорный, ты его помнишь?

– Ещё бы: секретарь президиума Верховного Совета СССР, его лицо выражало пожизненное отсутствие интеллекта.

– Не смейся – он спас наших Зайца и Волка. Когда Папанову, который озвучивал Волка, Подгорный вручал какую-то очередную награду, он спросил, почему перестали выпускать «Ну, погоди!». Папанов ответил, что у студии конфликт с режиссёром Котёночкиным. «Но там же есть и другие работники, – сказал Подгорный. – Моим детям этот фильм очень нравится. И мне нравится. – Потом многозначительно добавил, – И моим товарищам тоже!». Папанов рассказал об этой беседе на студии «Союзмультфильм», и сериал немедленно запустили в производство… Мы с Хайтом продолжали писать сценарии, а Котёночкин продолжал их снимать…

Папанов гениально озвучивал Волка – это резко увеличило его популярность. Я помню, как дети, видя его, кричали: «Волк идёт! Волк!»… Доходило до анекдотичных ситуаций.

Однажды он выступал перед генералитетом. Показывали фрагменты из фильма «Живые и мёртвые» с его участием, он читал Достоевского, Гоголя. И вдруг в первом ряду поднялся пожилой генерал и попросил: «Товарищ Папанов, скажите «Ну, заяц, погоди!»… Он потом очень обижался: «Неужели это лучшее, что я сделал!..».

– А почему прекратили снимать сериал?

– Умер Котёночкин. Да и мультипликация стала умирать. Сейчас её пытаются реанимировать, но… Уже не тот зрительский интерес – боевики победили…

Но это Курляндский скромничал: ведь после «Ну, погоди!» он выдал ещё один классный сериал «Возвращение блудного попугая».

– Идею этого фильма мне подсказал режиссёр Валентин Караваев, – рассказывал Саша, – однажды зимой, на заснеженном дереве, он увидел попугайчика, который, очевидно, вылетел через форточку и теперь не знал, как вернуться – маленький цветной комочек на снегу. Стали думать: почему вылетел? Обиделся, поссорился с мальчиком. Почему? Наверное, вёл себя нахально, всех передразнивал… И постепенно возник образ этакого птичьего Хлестакова – болтун, фантазёр, хвастунишка. Помнишь его фирменную фразу: «А вы не были на Таити?». Он рассказывал истории дворовым кошкам, собакам – одни были в восторге, другие посмеивались над ним, не верили. Его озвучивал Геннадий Хазанов, очень хорошо это делал – мне везло на артистов. Неожиданно для нас попугай стал очень популярен. Настолько, что даже в мобильных телефонах фирмы «Белайн» вместо звонка звучит фраза из этого мультфильма: «Свободу попугаям! Свободу попугаям! Свободу попугаям!»…

– Они платят тебе за это? – наивно спросил я.

– Обещают. Так же, как и за этого кота.

Он указал на забавного жирного кота, изображённого на плакате. Этот же кот был воплощён в фигурках из гжельского фарфора.

– А кто этот толстяк?

– Это ещё один мой персонаж из мультфильма. Он живёт у какого-то очень ответственного работника – видишь, какой он толстый и важный. У него тоже есть своя коронная фраза: «А нас и здесь неплохо кормят».

Естественно, у него и в самые трудные времена никогда не было недостатка еды… Даже когда выходил погулять, он всегда нёс с собой что-нибудь покушать.

Был забавный казус. Художник нарисовал его с кошёлкой, наполненной «баночными» сосисками – помнишь, был такой дефицит?…

– Ещё бы! Нам их выдавали по талонам.

– Так вот, худсовет «баночные» сосиски не пропустил: «Не надо дразнить народ!». Пришлось ему набить кошёлку простыми сардельками.

– Я помню ещё один твой персонаж: Ворону-оптимистку, которая всё время говорила: «Прелестно! Прелестно!».

– Я о каждом своём персонаже выпустил разные книжки. А недавно собрал их всех, и попугая, и кота, и ворону, в одну книжку, для четвёртого класса.

– Учебник?

– Что-то вроде. Через полюбившихся персонажей дети легко воспринимают информацию. Книжка им нравится, обдумываю следующую.

Перед отъездом в Израиль, я привёл к нему своего самого близкого друга Игоря Бараха, и сказал:

«Ребята! Я вас обоих очень люблю и, уезжая, хочу тебе, Саша, подарить Игоря, а тебе, Игорь, – Сашу. Это самые дорогие подарки, которые я могу вам сделать – и уверен, что вы подружитесь!».

Так и произошло: сейчас Саша и Игорь самые большие и преданные друзья, настолько близкие, что я уже даже немного ревную.

Во время своего недавнего приезда в Москву, я, как всегда, завтракал у него и задавал провокационные вопросы:

– Как тебе, известному, маститому, лауреату Государственной премии, живётся в теперешней России? Видишь ли будущее?

Саша неопределённо улыбнулся и развёл руками:

– Ты, надеюсь, помнишь: мне и в то время многое не нравилось, и сейчас тоже. Хочется верить в перспективу, но… Много фраз, много речей, обещаний… А то, что происходит, вызывает опасения и тревогу. Я замкнулся в себе, в своей работе…

– Ладно, не будем о грустном. Расскажи какой-нибудь смешной эпизод из твоей жизни.

– Сейчас что-нибудь вспомню… Ну, вот, к примеру, такой случай: для киножурнала «Ералаш» снимали сюжет по моему сценарию. Снимали в Ялте, на пляже. Естественно, я потребовал туда командировку и мне её дали. Снимал пожилой режиссёр-комедиограф, мой друг Изя Магитон. Что такое Ялтинский пляж ты помнишь: десятки красивых, стройных, полураздетых девиц, которые все сбежались смотреть на съёмку. А я, двадцатипятилетний, с горящими глазами, восторженно толкал Изю в бок: «Посмотри, какая красавица!.. А теперь посмотри на ту!.. На эту!.. Одна лучше другой, правда!». И старый мудрый Изя ответил: «Правда, Сашенька, правда. И самое страшное, что с каждым годом их будет всё больше и больше!»…

Только сейчас я понял всю мудрость этого афоризма.

– Увы, и его грусть, – добавил я. – Но сейчас я тебя развеселю. Когда ехал к тебе, увидел лозунг на транспаранте, натянутом поперёк улицы: «Долой кефир и клизму – вперёд к капитализму!». Такой призыв даёт надежду на будущее, правда?