Заседание рейхстага обявляю открытым

Сопротивление, оказываемое трудящимися массами милитаристам, становилось активнее, принимало взрывчатый характер.

С конца лета 1916 года не прекращались голодные беспорядки, собрания протеста, массовые демонстрации и забастовки. В основном бурлила Рурская область, Гамбург, Берлин и Саксония — везде, где была сконцентрирована промышленность. Многие голодные марши теперь существенно отличались от аналогичных мероприятий, проводившихся на первом или втором году войны, в них чувствовалась организующая рука группы «Спартак». Колонны трудящихся направлялись к городским ратушам, чтобы предъявить свои требования. Впереди шли дети п матери с грудными младенцами на руках, и в них стрелять полиция и воинские части не отваживались. За ними следовали остальные женщины и дети, замыкали шествие пожилые рабочие. Демонстранты выступали не только с частичными требованиями об улучшении снабжения продовольствием и углем, о создании лучших условий жизпи для детей, но часто маршировали под политическими лозунгами: «За хлеб и мир!», «Долой войну!»

Газетам было запрещено что-либо писать об этом. Но Клара Цеткин, хотя и редко выезжавшая за пределы Зил-лепбуха, хорошо была ипформирована о происходящих событиях, так как приверженцы группы «Спартак» собирали и распространяли все сведения о сопротивлении против войны. Каждая новая доходившая до нее весть подобного рода доставляла ей удовлетворение тем большее еще и потому, что чаще всего самыми активными участниками этих выступлений были женщины и девушки, начинавшие все лучше осознавать, что они — большая сила.

Под давлением массового движения разногласия внутри социал-демократической партии становились все сильнее и острее. Оказывая открытое сопротивление социал-шовинистическому руководству партии, партийные организации многих крупных округов отказались вносить в центральную кассу членские взносы, собираемые на местах.

Центристские силы в социал-демократической партии стремились остановить этот процесс радикализации. Идущие в фарватере центристов 18 депутатов, голосовавшие в декабре 1915 года против предоставления военных кредитов, были исключены из социал-демократической фракции рейхстага. 24 марта 1916 года они организовали социал-демократический рабочий кружок. Их выступление ни в коей мере не было связано с принципиальным вызовом политике 4 августа, каким явилось выступление Карла Либкнехта и его единомышленников. Оно укрепило влияние центристов в массах, тем более что те владели такими большими газетами, как «Лейпцигер фольксцайтунг», имели денежные средства, а власти предусмотрительно проявляли по отношению к ним большую терпимость.

Поэтому по их инициативе в пасхальные дни 1917 года н Готе была учреждена Независимая социал-демократическая партия — рабочая партия, руководимая центристами. Многие социал-демократы позволили обмануть себя лже-радикалыюй и демагогической политикой правых центристских деятелей, таких, как Гуго Гаазе, Карл Каутский и другие. Им казалось, что в лице Независимой социал-демократической партии они имеют новую, революционную партию, тем более что к ней принадлежали такие популярные в то время деятели, как Георг Ледебур,

Адольф Хоффмапп, Маргарете Веигельс и некоторые другие.

По своему политическому составу вновь образованная партия была сильно дифференцирована. В нее входили как классово сознательные рабочие, которые честно стремились к революционной борьбе против германского империализма, так и те, кто хотя и был против войны, но находился в плену иллюзий парламентаризма. Были здесь и пацифисты. Вошло в партию большинство женщин — партийных функционеров, которые во время войны поддерживали «Гляйхайт». Правые центристы, засевшие в руководящих органах партии, определяли ее политику. Тем не менее в ней образовалось сильное левое крыло, которое впоследствии играло важную роль.

Перед группой «Спартак» наступление центристов поставило вопрос: как быть дальше, как следует отнестись к новой партии? Было решено присоединиться к Независимой социал-демократической партии, оговорив, что группа сохраняет за собой политическую и идеологическую самостоятельность, хотя местные лидеры «Спартака», и среди них Фриц Геккерт и Фридрих Вестмайер, выступали за организационное отделение от центристов. Шаг, который был сделан группой «Спартак», свидетельствовал об отсутствии у нее необходимой ясности в вопросе о роли самостоятельной марксистской боевой партии.

Клара Цеткин, пытавшаяся, как и ее соратники, разобраться в новых сложных проблемах, болезненно ощущала изоляцию от близких друзей, с которыми она не могла обменяться мыслями. Правда, штутгартские товарищи, особенно (до своего ареста) Берта Тальхаймер, поддерживали связь с Кларой. Но от находящихся в Берлине руководителей группы «Спартак» она была почти полностью оторвана. В своих письмах к Матильде Якоб Клара Цеткин вновь и вновь умоляет ее устроить встречу с кем-либо из руководящих товарищей. Но эту просьбу нельзя было выполнить, так как из-за постоянной полицейской слежки за Кларой Цеткин встреча с ней для каждого, находящегося на нелегальном положении, представляла серьезную опасность. Со всеми выдвигаемыми жнзпыо проблемами она должна была справляться сама. Поскольку Клара дольше всех была связана с социал-демократией, она тяжелее других товарищей переживала совершившийся и принявший законченные организационные формы раскол партии.

«Судя по тому, как обстоят дела в настоящее время,— писала она 16 февраля 1917 года в статье «Что делать?»,— возникшие разногласия глубоко потрясли партию и то величественное здание, которым по праву гордился немецкий рабочий класс, в строительство которого сотни тысяч людей вложили свои лучшие силы и которое они спаяли кровью своего сердца. И мы все, принимавшие в этой работе участие, теперь стиснули от боли зубы».

Тяжело давалось Кларе решение вопроса об отношении к центристам. В материалах, опубликованных в «Гляп-хайт», отражалась мучившая ее неуверенность. Она резко критиковала Каутского, Гаазе и других, вновь требовала от центристов действий вместо слов и решительно отвергала безоговорочные совместные действия.

Сила оппозиции, писала она в «Гляйхайт» 13 октября 1916 года, «не в ее численности, но в решимости и ясности ее принципиальной позиции... Там, где социал-демократический рабочий кружок находится в принципиальном отношении на высоте, он может быть уверен в поддержке со стороны группы «Спартак». Но там, где он проявит оппортунистическую слабость и недостаток практической последовательности, представители «Интернационала» не будут молчать и в этом случае не посчитаются ни с чем. По мнению группы, еще недостаточно иметь определенное мировоззрение, необходимо, чтобы это мировоззрение осуществлялось также на практике. Рабочий же кружок голосование в парламенте против военных кредитов не дополнил принципиальным, недвусмысленным и абсолютно четко сформулированным заявлением. Входящие в него товарищи, очевидно, все еще полагают, что можно вернуться к «старой, испытанной» тактике, которая в главном ориентирована на чисто парламентские методы; сторонники этой тактики полагают, что можно вновь возродить старый Интернационал, основанный на организации различных инстанций, созыве конференций и принятии резолюций... Группа «Интернационал», напротив, считает важным не только то, что время от времени на конференциях и т. д. произносятся радикальные и принципиальные речи, но то, что везде, как в парламенте, так и среди народа, действуют согласно провозглашенным принципам».

Но при этом Клара Цеткин недооценивала исключительно большую опасность, которую представляла именно Независимая социал-демократическая партия как раз в то время, когда широкие круги социал-демократической партии отвергали военную политику социал-шовинистов. Клара Цеткин рассчитывала на то, что Независимая социал-демократическая партия, революционизируясь под влиянием давления снизу, сможет устранить свое правое руководство. В ту пору Клара Цеткин еще не осознавала всего значения самостоятельной марксистской партии для успеха движения.