Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)
Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ) читать книгу онлайн
Мой рассказ – не слишком смелая попытка восстановить в памяти и
передать в слове хотя бы часть происходившего на протяжении более полувека в
небольшом доме на одной из городских улиц. Как жила и трудилась бывшая
казачья семья в прошлом веке? Что заботило и тревожило ее представителей
различных поколений, .как старших, оказавшихся на трагическом переломе двух
эпох, так и молодых, воспитанных на известных идеях советского общества и
живой практике нового времени. Хочется понять жизнь и взгляды близких мне
людей (наверное, и свои собственные)..
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
наступления на Германию пока никто не видел... Ленинград - оказался в
блокаде, западные области - в руках немцев. Теперь они подходили к
Кавказу и Волге...Осенью 1942-го года Уральск официально был признан
особой зоной Сталинградского фронта. Война приближалась к нашей
области.. В городе все заметнее чувствовалось ее “дыхание”.. Местная
жизнь теперь подчинялась строгому порядку.. Ничего похожего на панику
не было.. Просто Уральск становился жестко требовательным к своим
жителям...А они, предвидя приближающееся суровое будущее, заранее
готовились к встрече с возможными испытаниями.
Местные власти объявили “полное затемнение” в частных домах и
квартирах. Было приказано “закрепить” оконные стекла бумажными
“лентами” (вдруг рядом взорвется бомба или граната), в ночное время -
плотно закрывать ставни (свет не должен проникать на улицу), во дворах -
построить небольшие укрытия - “бомбоубежища” и вырыть окопы (“на
всякий случай...”). Участковый милиционер гораздо чаще, чем прежде,
бывал в домах, расспрашивал жителей, не появились ли рядом
“случайные” и “посторонние” люди. Кто - то распустил слух ( его нельзя
было проверить), что над Уральском пролетел небольшой фашистский
самолет:”... Наверное, разведчик...”
На центральной улице с лета прошлого года не работал ни один
магазин.. Были закрыты многие газетные киоски. На базаре редко
появлялись мужчины. В основном, местные старики, решающие непростые
хозяйственно - налоговые проблемы, и пожилые цыгане ( непонятно, как
оказавшиеся в городе). Шумный, богатый, несколько скандальный прежде,
базар стал теперь непривычно бедным и тихим. И покупатели, и
продавцы старались громко не говорить и азартно не спорить и не
торговаться. Да и что можно купить и продать теперь?. Пожалуй, ничего,
кроме картошки и тыкв, лука и моркови, пожилые торговки не предлагали
173
посетителям базара.. Лишь изредка можно было увидеть женщин,
продающих молоко и сметану. . .
...К радости учеников, весной 42 -го в средних школах уменьшилось
количество уроков. Не хватало, как объяснили в гороно, учителей.
Старшеклассников трех школ объединили в одной: занятия там начались
поздней осенью. Шестую школу занял военный госпиталь. Володя
учился далеко от дома, на юго - восточной окраине города. ЦК партии
(постановление от 26 февраля 1942- го) рекомендовал ОНО “сохранить
контингент учащихся - старшеклассников”, но в Уральске их стало все же
заметно меньше: подростки были нужны семьям (без мужа или отца -
кормильца) для постоянных, серьезных домашних работ...
Я, ученик четвертого класса, постоянно бывал на уроках, но
“рабочего настроения” у меня, как и у моих товарищей, не было. Мы
завидовали своим товарищам из других начальных школ: их отправили
домой, так как власть приняла какое -то “специальное решение о сроках
обучения..”
Мальчишки с нетерпением ждали лета, когда занятия в школе (
наконец - то!) закончатся. И тогда можно будет спокойно развлекаться. Но
я ни спокойного отдыха, ни веселых развлечений впереди не видел: все
каникулярные дни мне придется работать на бахче....
..
2
В зимние месяцы в город почти каждый день прибывали поезда с
новыми эвакуированными людьми. На своем трудном и сложном пути они
перенесли невообразимые трудности и пережили пугавшие их души
страхи... Наверное, большие, чем первые “приезжие” (осенью 41-го года).
Самыми тяжелыми для многих, конечно, были те дни, когда они оставляли
родной город или деревню.. Покидали дома торопливо, опасаясь за жизнь
детей и не думая о вещах, которые нужно захватить с собой. Некоторые
оказались в чужом городе, не имея с собой ни документов, ни денег.
Длительное, утомительное, горестное “путешествие” нравственно и
физически “подавило” людей: в Уральске эвакуированные старались не
привлекать к себе внимания местных жителей.. Многие женщины
держались робко и беспомощно. Они чувствовали себя беззащитными
перед очередными испытаниями - перед суровыми местными морозами:
ведь многие оставили родные места еще летом или осенью и надеялись
быстро возвратиться домой. Кажется, наш мирный город несколько
удивил и даже напугал их: Уральск не походил на все те, в которых им
приходилось бывать на длинном пути отступления.
174
Местные власти нашли для многих теплую одежду, но ее было
недостаточно, чтобы не страшиться приближающихся холодов.. Комсомол
организовал и провел успешную “кампанию по сбору вещей” среди
жителей города... Со временем положение “новых уральцев” улучшилось:
нашлись и жилье (правда, не всегда хорошее и удобное), и работа... Но
сближение с местными жителями, как и раньше (у первых ”новоселов”)
проходило медленно. Пережившие страхи войны и эвакуации люди не
всегда могли понять уральцев (т.е. уралок), живших в якобы спокойной
обстановке..
Мальчишки, как всегда, быстрее взрослых нашли общий язык. Они
встречались на уроках в школе и на улице,. бывали друг у друга в домах и
квартирах. Так я подружился с Борисом (Бобом), попавшим к нам (вместе
с матерью и маленькой сестрой ) из украинского городка Казатина. Им, по
мнению знакомых, повезло: горсовет “отдал” семье небольшую комнату в
полуподвальном помещении. До войны там находился склад и хранилось
”богатство” ГорЖУ (тачки, лопаты, ломы, метлы и пр.)...Пол - цементный,
печки - не было.. Даже в солнечные дни в “квартире” царил полумрак:
небольшое узкое окно почти не пропускало свет. Осенью Клара
Михайловна поставила маленькую железную печь (“буржуйку”), которая
должна была согревать комнату.. Но тепло в ней “держалось” лишь тогда,
когда в печке горели дрова...Их было мало, и они быстро сгорали. Через 15
- 20 минут жильцы уже чувствовали себя в настоящем холодильнике (или в
погребе). Небольшую вязанку дров можно было купить на базаре, но
скромной зарплаты уборщицы хватало только на питание... Боб решил
добывать топливо самостоятельно: попытался заниматься тем, что делали
некоторые уральские “новоселы”... Темной ночью выходил на улицу и,
преодолевая чувство страха, находил и ломал ветхий забор и старую
калитку или отрывал доски от небольшого покосившегося сарая..
Бесспорно, мой товарищ действовал не самым лучшим и честным
способом, но другого решения он не находил. И его ”добыча” порою
становилась основным топливом для жадной, прожорливой “буржуйки”...
Понятно, что эвакуированные считали себя временными жителями
нашего города. И они с нетерпением ждали того счастливого дня, когда
смогут отправиться домой...Никто не сомневался, что именно так и
произойдет: они обязательно увидят родные места, где их будут ждать
новые трудности. Но какое значение они имеют, если рядом - свой дом ?.
Мысли и разговоры о возвращении в свои края согревали людей,
поддерживали их стремление сопротивляться горестям нынешней жизни...
Более уверенно, чем одинокие эвакуированные, чувствовали себя
новые
“коллективные
уральцы”
-
студенты
и
преподаватели
сельхозинститута из Полтавы, артисты театра оперетты из Выборга,
рабочие и инженеры из Ленинграда и др. Они стремились сразу же
175
приступить к своему делу, хотя условия новой жизни не всегда
способствовали осуществлению их желаний и планов в полной мере...
3
Несколько раньше “гражданских ” в Уральске появились военные: