Элизабет Тейлор

«Неожиданно у нее наступил коллапс, — вспоминал он. — Жить ей оставалось не более пятнадцати минут».

Врач энергично тер ей пятки, чтобы уменьшить отек, и, пытаясь вернуть к жизни, постукивал по груди. Наконец, в полном отчаянии, он достал из сумки тонкую пластмассовую трубочку и воткнул ей через рот в дыхательное горло. Прикрепив ее к баллону с кислородом, он принялся накачивать Элизабет в легкие чистый кислород до тех пор, пока она не пришла в сознание. Затем врач сказал Эдди, что единственная для его жены надежда выжить — это немедленная трахеотомия. Врач пояснил, что Элизабет придется разрезать горло и вскрыть трахею, чтобы снять душивший ее отек. Операция, предупредил он, оставит после себя шрам, который, правда, впоследствии можно будет скрыть путем косметической хирургии.

Эдди не теряя времени вызвал из Голливуда доктора Кеннамера и после этого дал согласие на операцию. Карета скорой помощи доставила его вместе с супругой в лондонскую клинику.

«Я нисколько не сомневаюсь, что единственно верным решением, спасшим ей жизнь, была операция», — сказал лондонский врач.

Без сознания, с температурой 103 по Фаренгейту, Элизабет на каталке доставили в операционную. Там ей произвели чуть выше грудины разрез, куда вставили присоединенную к респиратору пластиковую трубку. У больной обнаружилась острая стафилококковая пневмония, вдобавок осложненная анемией. Ее состояние было признано критическим. Поскольку Элизабет то теряла сознание, то на время приходила в себя, к ней был вызван личный врач королевы, чтобы следить за тем, как она дышит.

«Прогноз не внушает оптимизма», — заявил репортерам Дик Хенли.

Представители газет, радио и телевидения как по команде слетелись в больницу, где через каждые пятнадцать минут вывешивались бюллетени о состоянии здоровья Элизабет. Весь мир, затаив дыхание, следил за тем, как знаменитая кинозвезда борется со смертью. Под стенами клиники толпа зевак запрудила улицу — рыдающие поклонники принесли с собой четки и молитвенники. В больницу непрерывным потоком поступали цветы, подарки и телеграммы, включая проникнутое сочувствием послание от Дебби Рейнольдс и ее нового мужа Гарри Карла. В голограмме из Сиэтла, например, говорилось: «Все мы, шесть тысяч работников завода «Боинг», молимся за тебя».

Эдди Фишер, который сам только начал выздоравливать после срочной аппендоэктомии, перенесенной им за две недели до этого, осунулся и валился с ног от усталости. Отказываясь от сна и пищи, он все время, пока Элизабет находилась в коме, оставался подле жены и молил бога о ее скорейшем выздоровлении. Однако хотя Элизабет регулярно делали переливание крови и внутривенно вводили ей питательные вещества, она практически не реагировала на антибиотики. Наконец ее дыхание полностью прекратилось, и врачи, отведя Эдди в сторонку, сказали, чтобы он готовился к худшему. Услышав это, тридцатилетний певец разрыдался.

«Я потеряю мою девочку, — рыдал он в телефонную трубку, разговаривая со своим менеджером Мильтоном Блекстоном. — О господи, как я ее люблю. Если она умрет, умру и я. Ну пожалуйста, прошу тебя, Мильтон, помоги мне спасти ее!»

Он умолял Блэкстона найти в Штатах определенный вид сыворотки, чтобы заменить ею бесполезные инъекции антибиотиков. В считанные часы Блэкстону удалось разыскать это чудодейственное средство — его производила одна медицинская лаборатория. Он договорился с больницей, чтобы лекарство самолетом было доставлено в Лондон без прохождения каких-либо таможенных формальностей. Представители больницы предупредили Блэкстона, что в случае, если Элизабет все еще будет жива, в лондонском аэропорту его будет ждать карета скорой помощи.

Четыре последующих дня Эдди провел у постели жены. Время от времени она приходила в себя и однажды даже нацарапала на бумаге записку: «Я все еще умираю?»

В другой раз она написала: «Я тебя люблю».

После этого она начала бредить и прошептала: «Где моя мать?»

Дежурившие вокруг нее врачи тотчас вызнали Сару Тейлор. Та в свою очередь позвонила одному из проповедников Христианского познания, после чего, прихватив с собой мужа, примчалась в больницу. Она взяла с собой также и книги по Христианскому познанию, с тем, чтобы они всегда были у нее под рукой. Направившись прямиком в палату Элизабет, Сара провела ночь возле постели дочери, читая ей сочинения Мэри Бейкер Эдди. Через несколько часов, когда Элизабет, казалось бы, вплотную приблизилась к той грани, от которой нет возврата, ее воля к жизни неожиданно вернулась к ней, отведя от роковой черты. К раннему утру Элизабет уже дышала нормально. На следующий день было объявлено, что ее жизнь вне опасности. Сара Тейлор неизменно считала, что спасение Элизабет — исключительно ее заслуга. Такова была ее вера в исцеляющие силы Христианского познания, которое спасло жизнь ее дочери.

«Так оно и есть, — заявила она в 1980 году. — Правда, не думаю, что Элизабет понравится, если это напечатают».

Адепты Христианского познания полагают, что респираторные заболевания часто проистекают из дисгармонии в отношениях, как это, например, имело место в отношениях между Элизабет и ее матерью после развода с Ники Хилтоном. Как только личностный конфликт был улажен, сразу же отступили и физические страдания. Процесс выздоровления вызывает значительные изменения в мышлении, породившем данную проблему, вот почему Элизабет, позвав мать буквально со смертного одра, разрешила и конфликт и тем самым открыла себе путь к физическому выздоровлению.

Элизабет также частично признала роль Христианского ого познания в своем выздоровлении. Однако тут же заявила, что единственный человек, который вытащил ее из могилы, — это ее муж.

«Я видела Эдди, — рассказывала она. — Он был рядом со мной всякий раз, как я открывала глаза, вселяя в меня силы, заставляя бороться за жизнь. Он говорил мне, что я выздоравливаю, хотя знал, что это далеко не так. Я ощущала, как меня переполняет чувство любви к нему».

Спустя несколько дней после перенесенных испытаний, Элизабет уже сидела в постели и, потягивая шампанское, по многу раз пересказывала друзьям, что это значит, когда у вас четыре раза останавливается дыхание и вы чувствуете, что одной ногой уже стоите в могиле.

«Это как будто несешься по океанским волнам, — говорила актриса, — а затем соскальзываешь за горизонт. И в голове у вас отдается рев океана».

Когда Трумен Кэпот навестил ее, Элизабет игриво вытянула небольшую резиновую пробку, закрывавшую трахеотомическое отверстие на ее горле.

«Стоит мне ее вытащить, как у меня пропадет голос», — весело произнесла она, вынимая пробку, и ее смех тотчас стал беззвучным.

Пережитые Элизабет мучения сразу же сделали из нее объект всеобщего сочувствия. Впервые с момента гибели Майка Тодда, Элизабет буквально купалась в симпатиях публики. В сопровождении Эдди, родителей и своего голливудского врача, доктора Рекса Кеннамера, Элизабет вылетела в Калифорнию. Прежде чем приступить в Риме к съемкам «Клеопатры», актриса провела полугодовой отпуск. За время болезни Элизабет столь удивительным образом удалось расположить к себе общественное мнение, что к тому времени, как она прибыла в Лос-Анджелес, все уже однозначно прочили ей награду академии.

«Оскар» должен достаться Элизабет, — заявила Дебора Керр, также удостоившаяся номинации. И вовсе не из-за перенесенной ею болезни, а потому, что в «Баттерфилд-8» она превзошла самое себя. Она заслужила награду как лучшая актриса. Ее уже много раз выдвигали на «Оскара», и теперь, как мне кажется, ей обязательно повезет».

Чтобы только протолкнуть картину и Элизабет, «МГМ» развернула гигантскую кампанию, размещая рекламу во всех профессиональных изданиях. За несколько недель до презентации все предварительные опросы однозначно прочили ей победу. Правда, сама Элизабет питала на сей счет сомнения — по крайней мере, для публики. Лишь ее бывший муж, Майкл Уайлдинг, доподлинно знал, что в действительности она ничуть не сомневается в успехе, причем это он выяснил совершенно случайно, когда отправился в аэропорт, чтобы встретить детей, которые прилетели вместе с матерью.