Воспоминания. Стихи. Переводы

Мандельштама. Мандельштам велик, но велик по-особому. Его стихи

надрывают душу и сильнее, чем поэмы Пастернака, намного сильнее. Я

хочу привлечь Ваше внимание к его поэзии».

Как и ее родители, Жанна Модильяни рисовала. В свои письма она часто

вкладывала выполненные на картоне маслом или тушью абстрактные

композиции.

23. С просьбой написать предисловие M. Т обратился к Н. M. Минскому. Его

ответ от 31.03.1919 г.:

«...Охотно бы исполнил Вашу просьбу, т. к. Ваши стихи не лишены ни

огня, ни искренности, но сознаюсь Вам, что французская манера

предисловий мне никогда не нравилась. Это какая-то взаимная реклама.

Старый писатель рекламирует молодого тем, что пишет предисловие, а

молодой — старого

218

тем, что обращается за предисловием. Знаете русскую поговорку:

гречневая каша сама себя хвалит.

Стихи Ваши сами по себе хороши. Издайте их как есть, и позвольте Вам

от души пожелать успехов.

Уважающий Вас

Н. Минский»

Деньги на издание дал художник Феликс Лебон: «Возвращать ничего не

надо. Вы не представляете, на какие пустяки я трачу свои средства.

Достаточно, если Вы подарите мне один экземпляр книги». Однако издание

книги задержалось более, чем на год. Сначала деньги у поэта выпросил его

друг художник Антонио Симонт: «Мне нужен хороший костюм, мне стыдно

приходить в дом к невесте» (невеста — Марсель Лиони, художница из

богатой семьи). Наконец, втайне от Симонта, деньги вернула сама невеста, и

М. Т передал их издателю. Тот закупил бумагу и приступил к изданию.

Отпечатав половину тиража издатель (он же наборщик и переплетчик) запил

и продал оставшуюся бумагу. М. Т был в отчаянии, избегал Лебона, боясь,

что тот сочтет его обманщиком. Наконец, тираж был завершен — половина

на хорошей, другая — на скверной бумаге.

24. М. Т был частым гостем Мережковских. По его свидетельству

Мережковского живо интересовала литературная жизнь Парижа,

католическая философия. В мае 1922 г. перед отъездом в Берлин М. Т. зашел

к Мережковским попрощаться. 3. Н. Гиппиус, конечно же, догадалась, что

Берлин — это дорога в Россию. Она была так возмущена, что даже не вышла

из своей комнаты.

25. Из статьи критика Ж. Шюзвиля* (Mercure de France. Р. 1922. 15.VI)

«Двойное бытие» — произведение подлинного поэта, к которому,

признаюсь, чувствую живую симпатию. Его поэзия — это он сам,

простодушно-сложный и отличающийся смиренномудрием — не перед

людьми, — той приметой душ, для которых жизнь — неиссякаемый

источник изумления. Читая

* Жан Шюзвиль — французский поэт, критик. Переводчик русских поэтов и

прозаиков. Переводил Пушкина, Брюсова, Мережковского, русские сказки. Еще

до революции бывал в России, тогда же познакомился с М.И. Цветаевой,

переписывался с ней. В 1910-1920-е годы считался главным французским

специалистом по новейшей русской поэзии.

219

Талова, в какой-то момент понимаешь, что бедность откликается на

некое мистическое призвание, веришь, что богема — это нечто необходимое

поэту. Эта тоска по самому простому — хлебу, одежде, женщине — не

является ли она на самом деле ничем иным, как превращением знака в суть,

жреческим действием, возвращающим словам их глубокий жизненный

смысл. Таким образом, у этого поэта нет разлада. За заглавием «Двойное

бытие» скрывается цельность бытия поэта. Талову присуща бессознательная

ирония художников и Богов: он сам творит свою жизнь — единственный

способ не быть ею раздавленным...».

М. Слоним так завершил обзор поэтических сборников: «Вряд ли

можно выделить из этого длинного списка два-три имени, заслуживающих

внимания. Исключение, пожалуй, составляют несколько подражательные,

но талантливые стихи М.-Л. Талова («Двойное бытие» и «ЛюБовь и голод»

— Париж) и два сборника стихов Вл. Сирина («Горний путь», «Гроздь»)».

(«Русская зарубежная книга», ч. 1, Прага, 1924, с. 103).

26. Весной 1921 г. монпарнасские поэты и художники решили возродить

традицию старых литературно-художественных кабаре, в которых царил дух

чистой поэзии. Специально созданный комитет следил за тем, чтобы в

работу кабаре не вмешивалась ни политика, ни коммерция. В «Хамелеоне»

стали собираться представители разных монпарнасских художественных

движений. Слушали доклады о творчестве Верлена, Малларме, Бодлера,

Рембо... Для чтения стихов иногда приглашали актеров из театров «Одеон» и

«Старая голубятня». М. Т. был непременным участником этих встреч.

В августе 1921-го прошел вечер, посвященный русской литературе и

русскому народу. «Поочередно брали слово инициатор этого вечера

Марсель Сэ и русский поэт Марк Талов. Страницы Октава Мирбо, Суареса,

Анатоля Франса, Верхарна, Роже Девиня, Достоевского, Толстого с

чувством читали Марсель Сэ, Поль Юссон, Курбель, Бартю, Бушар. Талов

пылко продекламировал в высшей степени благородные и мощные стихи

недавно умершего русского поэта Александра Блока» (Montparnasse, 1

сентября 1921 г.).

27. Критик Ж. Шюзвиль присутствовал на открытии «Палаты Поэтов»: «Цель

группы — вновь собрать силы, рассеянные по

220

свету в изгнании. Автор пронзительного сборника «Любовь и голод» Марк

Талов, Парнах, Шаршун, Гингер и др. поэты будут читать свои

неопубликованные стихи, знакомиться с новостями поэтической жизни

нынешней России. В эту группу входят также хорошо известные художники

Судейкин, Гудиашвили и др. Музыкальные вечера организует Бывший

режиссер «Летучей мыши» Вермель. Обещал свою деятельную помощь

музыкальный критик знаменитого журнала «Аполлон» Андрей Левинсон.

Короче, это объединение молодых русских поэтов, художников, музыкантов,

которое отныне в самом сердце Латинского квартала будет регулярно

проводить свои заседания, и это заслуживает самого живого интереса» (Les

hommes du jour. P.1921, 13.VIII).

«Несколько молодых поэтов, живущих в Париже, вслед за своими

французскими коллегами открыли цикл вечеров в «Хамелеоне», небольшом

кафе на бульваре Монпарнас, превратившемся в выставочный зал. Здесь

проходят поэтические чтения. В спешке организаторы не определили свою

программу, поэтому помимо удачных поэм, которые нам довелось услышать,

прозвучали также несколько посредственных эссе. Валентин Парнах прочел

отрывки из своей заумной новой композиции, посвященной Эйфелевой башне и

джаз-банду. Марк- Людовик Талов — несколько трогательных стихов о своей

жизни. Евангулов — колоритные стихи в теплых тонах Кавказа. Следует также

запомнить имена Шаршуна и Гингера.

Ж. Шюзвиль».

(Mercure de France, 15 сентября, 1921 г.)

В отличие от бесплатных вечеров французских поэтов, которых

поддерживали богатые любители искусства, «Палата поэтов» могла

рассчитывать только на себя. Плата за вход составляла 5 франков. Занималась

«Палата» и издательской деятельностью. Так в 1922 г. с грифом «Палата

поэтов» вышли книги Г. Евангулова «Белый духан» и А. Гингера «Свора

верных». Как и следовало ожидать, «Палата» задолжала хозяйке «Хамелеона»,

и она «конфисковала» работы С. Судейкина. Из их числа нам известен только

портрет В. Парнаха, воспроизведенный в книге «Карабкается акробат» (Париж,

1922 г.).

Из письма М. Т Георгию Евангулову от 16.11.1964: «...Ваш адрес сообщил мне

наш общий друг Сергей Шаршун. Списал-