Воспоминания. Стихи. Переводы

было до трехсот писателей и художников, группировавшихся вокруг таких

личностей, как Поль Фор, Сент-Жорж де Буэлей, Александр Мерсеро, Дирикс...

Среди теснившихся вокруг столиков Ла Клозри де Лила мы могли узнать

писателей Иоганна Буаера, Гарсия Кальдерона, Венсана Мюзелли, скульптора

Росси, главу молодой французской живописи Марселя Гайяра, мадам Ханну

Орлову, русского поэта Марка Талова, немецкого художника Отто Грантова,

художника и теософа из Индии Хари, американского художника Гаррисона и т.

д., и т. д...

Comaedia, 14.11.1920 г.

A. d’Esprades»

20 декабря 1921 г.

«Марк Людовик Талов

9 Жозеф Бара

Париж, VI

Дорогой друг!

Эти два билета на мой вечер в следующий четверг в Одеон. К сожалению,

кресла в разных местах, но они недалеко одно от другого и места хорошие.

Извините меня, я не смог подобрать других билетов.

Всегда Ваш

Поль Фор».

19. За два с половиной года в переводе на французский, в основном

авторизованном, появилось, по меньшей мере, тридцать стихотворений М.

Т.

Из рецензий:

Action Fran?aise, 11 марта 1920:

«...Трогательная «Песня» Талова в L’Oeil (апрель). Ориону хотелось бы

знать русский язык, чтобы суметь прочувствовать эту протяжную, трепетную

мечтательность...»

Орион»

Ere nouvelle, № 89, 24 марта 1920

«...В Le Monde Nouveau от 15 февраля [...] прекрасные стихи русского поэта

Марка Талова, серьезные и страстные».

L’Evenement, 31 марта 1920:

«Le Monde Nouveau подарил нам один очень интересный номер, где среди

великолепных произведений можно отметить стихо-

215

творения Марка Талова. Сочиненные на русском, они подарены нам в переводе,

но их поэтический ритм таков, что даже и на французском мы ощущаем

оригинальный личностный темперамент. Христианское блаженство и смирение

придает аромат его стихам. Но его страстная натура, жаждущая идеалов, вносит

в стихи человеческий знак страдания, страдания поэта, молодого и

чувствительного.

Obnubile»

К этому же времени вероятно (дата отсутствует) относится записка Жана

Кассу12: «Старина Талов! Я буду рад выполнить как можно скорее свое

обещание опубликовать Ваши стихи в журнале [...] Рад буду с Вами

повидаться. Встретимся в «Ротонде» или у Рамея».

В период хрущевской оттепели, М. Т смог по переписке разыскать

многих друзей своей юности. Он переписывался с Сергеем Шаршуном,

Александром Гингером, Луи Арагоном, Анри Рамеем...

Из письма художника Анри Рамея от 01.1967 г.: «...Мы с мадам Рамей

часто вспоминаем то счастливое голодное время, которое скрашивалось

нашей дружбой. Богема была бедна, но красива, потому что это была наша

юность [...] Вы и несколько других Ваших соотечественников помогли нам

лучше понять и полюбить Россию... [...] Посылаю Вам адрес Жана Кассу.

Он будет рад получить от Вас письмо. Во время оккупации варваров я был

участником сопротивления, чудом остался жив [...] Ваше письмо осветило

нам конец 1966 года. Я читал его моим друзьям [...]».

20. Из письма М. Т к Ладо Гудиашвили от 12 марта 1967 г., см. «Ладо

Гудиашвили. Книга воспоминаний. Статьи. Из переписки. Современники о

художнике.» М., «Советский художник», 1987, с. 210-211.

«...Я помню, на каком месте сидел Модильяни, когда рисовал меня в

«Ротонде». Если представить, что входишь в «Ротонду» не с главного входа,

не с бульвара Монпарнас, а с той стороны, где всегда со свистом

вырывались пары благоуханного кофе, с той стороны, где находилась касса

и разные рулетки, откуда с блюдами вихрем проносились гарсоны. С правой

стороны от этого прохода за первым же столиком мы сидели с

Модильяни...».

216

Фотографии портретов М. Т., выполненных Модильяни, были впервые

опубликованы в монографии В. Виленкина «Амедео Модильяни»

(«Искусство». М., 1970). В создании этой книги М. Т. принимал

непосредственное участие. В многочисленных беседах он делился с автором

своими воспоминаниями о Монпарнасе и его обитателях. К сожалению, М.

Т. не увидел этой книги — она вышла в свет после его смерти. «... Марк

Владимирович живет в этой книге в силу удивительной, редкостной

щедрости своей души...», пишет В. Я. Виленкин, адресуясь М. А. и Т. М.

Таловым.

21. Первые переводы стихов М. Т. на французский язык для журнала

Montparnasse были выполнены Виктором Розенблюмом и его сестрой

Анютой Фюме. В дальнейшем М. Т. сам переводил свои стихи.

Однажды Анюте Фюме привелось исполнить и музыкальное

произведение, сочиненное М. Т. Случилось это следующим образом.

В кругу друзей зашел спор, что легче сочинять — музыку или стихи. Все

решили, что стихи, а М. Т. утверждал, что настоящие стихи сочинить также

трудно, как и музыку. Спор кончился тем, что М. Т. заперли до утра в

комнате, где стоял рояль, и он, не имея даже элементарного музыкального

образования, сочинил пьесу. Кто-то сделал нотную запись, а мадам Анюта

Станислас Фюме исполнила это произведение перед участниками спора.

Присутствовавший при этом художник Эмиль Бернар заявил, что М. Т.

непременно нужно серьезно учиться музыке, и тут же написал

рекомендательное

письмо

своему

другу,

директору

парижской

консерватории Венсану д’Энди.

Разумеется, нищему поэту нечего было об этом и мечтать. А письмо он

сохранил.

15 набережная де Бурбон

Monsieur

Vincent d’Indy

Е. V.

«Дорогой мэтр,

Я беру на себя смелость направить к Вам одного из моих друзей, М. Талова.

Он показал мне несколько страниц музыки, которую хотел бы предоставить

Вашей высокой компетенции.

217

Если Вы найдете в нем потенциального композитора, он полностью Вам

доверится, чтобы получить необходимую подготовку.

Мы давно с Вами не виделись, тем не менее я решаюсь направить к Вам

очень интересного молодого человека.

Соблаговолите, дорогой мэтр, принять уверения в моей почтительнейшей

приязни.

Эмиль Бернар».

22. В 1961 г. в Париже вышла книга Жанны Модильяни об отце — «Модильяни

без легенды» (Modigliani Jeanne. Modigliani sans legende. Paris: Grund, 1961).

Жанна прислала ее M. Т. с дарственной надписью: «Марку Талову со всем

моим уважением и симпатией». Позднее с Ритой Райт-Ковалевой она

передала и итальянское издание этой книги, надписав ее: «Марку Талову с

нежностью».

В письме от 04.02.1969 г. M. Т представляет Жанне Нину

Константиновну Бруни-Бальмонт: «Нина Бальмонт — дочь величайшего

русского поэта, заслуги которого были по достоинству оценены во

французских литературных кругах». Из ответа Жанны: «...Я не так

невежественна в русской литературе, как Вы думаете. В первые 20 лет моей

жизни, которые прошли в Италии, я прочла все-таки, хотя и в плохих

переводах, Блока, Есенина, Пастернака и даже Бальмонта...».

M. Т 03.03.1969 г.: «...Есть имя, которое Вы упустили. Я имею в виду