Заседание рейхстага обявляю открытым

«Победа русских является победой немцев, победой европейской, международной». Как благодарна была Клара Цеткин своему другу Францу Mepmirjf за эти слова, напечатанные в «Лейпцигер фольксцайтунг». Как благодарна была она Розе Люксембург, разделявшей ее мысли и чувства и тут же приславшей ей для «Гляйхайт» пере» довую статью. Статья восторженно откликалась на события в России, призывала к солидарности и боевой готовности.

Глубокая тревога и озабоченность, владевшие Кларой в связи с положением в немецкой социал-демократии, отошли в какое-то время на задний план. Их оттеснил вызвапный революционными событиями энтузиазм, который она видела на лицах товарищей во время своиз£ выступлений в Штутгарте и других местах. Во время бесед с рабочими и молодежью ее никогда не покидало ощущение, что и они находятся в состоянии огромного воодушевления. С чувством глубокого удовлетворения наблюдала она смущенные и озадаченные лица штутгартских ревизионистов. О себе самой Клара писала Францу Мерингу, что он не может себе представить, какой могучий импульс получила она от революции в России.

Но когда январь был на исходе, ее первоначальные восторги стали омрачаться. Она считала само собой разумеющимся, что правление немецкой социал-демократии, следуя примеру французских и итальянских социалистов, организует мощные массовые митинги солидарности с русскими революционерами, тем более что на немецкую социал-демократическую партию, в ту пору самую сильную из социалистических партий, падала главная доля политической ответственности. К тому же Германия имела непосредственную границу с царской Россией.

Однако со стороны партийного руководства не последовало никакого призыва к организации каких-либо акций. Оно никак не реагировало и тогда, когда кайзеровская полиция и прочие органы власти были приведены в состояние боевой готовности, а к русской границе стягивались войска.

Для Клары это было уже чересчур. Она срочно выехала в Берлин, чтобы вместе со своими друзьями побудить партийное руководство к действиям. Но во главе партии находились не только Август Бебель и Пауль Зингер, были там и люди вялые и нерешительные. Поэтому и в центральном руководстве партии, и среди доверенных лиц в Берлине Клара натолкнулась на сопротивление. Она увидела смущенные лица, услышала разного рода отговорки: мол, посыпятся опять запросы и полицейские репрессии, пойдут судебные процессы и т. д. Со слезами гнева на глазах Клара направилась к своему другу Мар-гарете Венгельс.

— То, чего не смогли сделать мужчины, сделают женщины, — заявила решительная уроженка Рейнской области.

2 февраля Маргарете Венгельс опубликовала в газете «Форвертс» сообщение о том, что 9 февраля в Народном доме в Моабите выступит Клара Цеткин, которая будет говорить о революции в России.

И это помогло. Доверенные лица партии в Берлине не могли так позорно оскандалиться. На тот же день они назначили несколько аналогичных собраний, на которых выступали Август Бебель, Пауль Зингер, Карл Либкнехт, Георг Ледебур и другие руководящие товарищи. Все залы, где происходили митинги, были переполнены, рабочие и их жены вышли на улицу. Рабочий класс Берлина был на ногах. Собрания были настолько мощными и впечатляющими, что полиция пришла в состояние полной растерянности.

«Две женщины спасли честь партии»,— сказал по этому поводу Франц Мерииг. Впоследствии Клара Цеткин с гордостью приводила эти его слова.

Клара выступала, как и было объявлено, в Моабите. Это было одно из лучших собраний в ее жизни.

Как писала потом газета «Форвертс», в огромный зал, вмещающий несколько тысяч человек, не могли попасть все желающие. Стулья были притиснуты друг к другу, все проходы в зале плотно заполнили люди. Сидели на подоконниках, стояли в стенных нишах, где кто только мог. Многие из тех, кто не смог проникнуть в зал, не уходили и оставались на улице.

Когда Клара начала свое выступление, в зале воцарилась полная тишина. Казалось, упади на пол иголка, это будет слышно.

В живой, яркой и взволнованной речи она рассказала о жестоком деспотизме царского правительства, страданиях русских рабочих и крестьян, о русских революционерах и могучем движении масс, начавшемся в январе 1905 года.

Аудитория слушала ее с огромным вниманием.

«Рабочие, руководимые социал-демократами,— воскликнула Клара,— разрушат деспотию царя, в нашей борьбе они идут впереди». Немецкие рабочие, потребовала она в заключение, должны поднять свой голос протеста, не допустить, чтобы кровавому царизму была оказана помощь со стороны германского милитаристского государства.

Выступление Клары не раз прерывалось аплодисментами, а когда она закончила свою речь, зал разразился бурной овацией.

Трижды выступала Клара в Берлине. Состоялись и Другие собрания. Так же как ее друзья Роза Люксембург,

Франц Меринг, Карл Либкнехт, она видела свою главную задачу в том, чтобы рассказать немецким рабочим о борьбе трудящихся России и проблемах русской революции, зажечь огонь солидарности и дружбы. Хотя Клара давно прихварывала, в эти первые месяцы 1905 года ее силы казались неисчерпаемыми. Она не знала ни усталости, ни слабости, все ее существо было охвачено чувством восторга перед происходящими историческими событиями. И этому чувству Клара отдавалась со всей страстностью се натуры.

Что она испытывала, какими вопросами больше всего занимались немецкие левые и в первую очередь их руководители, легко проследить по «Гляйхайт», номера которой, относящиеся к тому времени, сделаны на особенно высоком уровне. Страницы издания пестрят громкими именами. Август Бебель, Роза Люксембург и другие вожди рабочего класса высказывают свое мнение по поводу революционных событий в России. Здесь же напечатаны биографии видных русских революционеров. Каждая из этих биографий под рукой Клары Цеткин превращается в мастерское политическое и литературно-художественное произведение.

Особенно большое значение имеют статьи, в которых Цеткин теоретически осмысливала события в России и их уроки для международного рабочего класса.

Статьи свидетельствуют, что автор основательно знаком с событиями того периода. Они говорят о широте и глубине ее политического кругозора, не ограничивающегося рамками своей страны. Клара понимает международное значение русской революции и кто является ее гегемоном. Хотя ведущее значение В. И. Ленина и большевиков она уяснила значительно позже, Клара четко сознавала главенствующую роль русского рабочего класса, политическая сила и классовое сознание которого в процессе революции росли бурными темпами.

В статье «В защиту революционного пролетариата» Клара Цеткин пишет о могучем потоке, который в своем стремительном движении вперед увлек за собой в России не только рабочий класс, но и массы крестьян, интеллигенции, студентов, матросов, даже некоторых царских чиновников.

«Точкой опоры в быстрой смене явлений, самой могучей силой, участвующей в событиях, остаются пролетарии и их революционные действия,— подчеркивает она,— именпо они без различия национальности, расы, веры... братски сплотились для ниспровержения бестии деспотизма. Массовая стачка, подобно извержению вулкана, вспыхивает сегодня в одном, завтра в другом промышленном центре и распространяется со страшной силой и стремительностью. Работа прекращается то в одной, то в другой отрасли. Забастовка подавляется в одном месте только для того, чтобы еще более яростно вспыхнуть в другом. Насильственными мерами невозможно воспрепятствовать организации массовой стачки или подавить ее — это потрясает весь экономический базис социальной жизни, парализует государствепную власть самодержавия и выбивает ее из колеи. Своим революционным духом массовая стачка заражает все слои населения, она поддерживает революционное горение в массах и дает им новые импульсы для движения вперед и продолжения борьбы... Молодой пролетариат Москвы... одинаково велик в бою и в страданиях, выпавших на его долю, он — величайший герой и мученик всех времен и народов. Сотни тысяч рабочих голодают неделями, месяцами. Тысячами, десятками тысяч заполняют они тюрьмы, гибпут в уличных боях, умирают по приговору военных судов на виселицах. И все-таки они продолжают борьбу, без жалоб и без хвастовства, просто, естественно, величаво...