Заседание рейхстага обявляю открытым

На съезде Клара Цеткин заявила: «В конечном счете буржуазная законность есть не что иное, как власть имущих и господствующих классов, облеченная в обязательные юридические нормы... Мы должны считаться с тем, что буржуазия в любой момент может отбросить маску законности, в рамках которой она якобы собирается вести против нас борьбу, и обрушиться на нас со зверской жестокостью. И я полагаю: на удар надо отвечать двойным ударом. Если реакция попытается разговаривать с нами «по-русски», то и пролетариат сможет «по-русски» ей ответить!»

В ноябре и декабре 1905 года революция в России, вступившая в фазу крупных вооруженных столкновений, достигла своего апогея. В Германии под влиянием событий в России началось первое большое движение рабочих за демократическое избирательное право. Началом движения явились массовые собрания и уличные демонстрации в Лейпциге, Дрездене и других городах Саксонии. Королевское саксонское правительство обуял такой страх, что оно привело в готовность войска. Вскоре после этого, 17 января, выступили рабочие Гамбурга, организовавшие первую в Германии массовую политическую забастовку. И Гамбург, и Германия со времен революции 1848 года никогда еще не видели таких мощных политических демонстраций. Одновременно прокатилась новая волна демонстраций международной солидарности с революцией в России.

Для ревизионистов это движение было бельмом на глазу. Всеми средствами пытались они погасить боевой дух рабочих. В ходе дискуссий об отношении к первой русской революции и к ее урокам заметно обострились противоречия между ревизионистами и марксистами. Обострение классовой борьбы, несомненно, привело впоследствии ко все усиливающемуся процессу их дифференциации как в немецком, так и в международном рабочем движении.

Наряду с ревизионистами, которые добились значительного влияния в социал-демократической партии и в свободных профсоюзах, в период, последовавший за революцией в России, в партии выявилось второе оппортунистическое течение — центризм. На словах центристы признавали себя марксистами, но отвергали выводы, следовавшие из опыта русской революции для революционной классовой борьбы рабочих. Тем самым отвергалась необходимость серьезной борьбы за свержение империализма и установление социалистического строя.

В практике политической борьбы центристы поддерживали ревизионистов против революционной тактики марксистов, всячески затушевывая принципиальные противоречия между марксистами, особенно представителями левого крыла, защищавшими пролетарскую классовую линию, и правыми, фактически представлявшими классовые интересы буржуазии.

Для немецкой социал-демократии центризм имел роковые последствия. Он пролагал — если даже некоторые ого сторонники и не понимали этого — явным оппортунистам путь к завоеванию руководящих позиций в немецкой социал-демократии.

В лагерь центристов перешел и Карл Каутский, ставший одним из самых известных их руководителей. Некоторые деятельницы пролетарского женского движения, в частности Луиза Циц и Оттилия Баадер, также оказались под воздействием центристов.

С другой стороны, под влиянием революции 1905 года ц обострения классовой борьбы, под руководством Розы Люксембург, Карла Либкнехта, Клары Цеткин и Франца

Меринга немецкие левые начали формироваться в определенное политико-идеологическое течение. Они старались применить к Германии уроки русской революции, решительно вести немецкий рабочий класс к массовым битвам против германского империализма и милитаризма. К этому направлению принадлежали многие классово сознательные функционеры и члены партии в Берлине, РейнскоРурской области, Саксонии, Тюрингии, в избирательном округе Карла Либкнехта Потсдаме — Шпандау — Остха-фелланде, Вюртемберге и в других областях страны. В ту пору немецкие левые были лучшими представителями революционной классовой политики в немецкой социал-демократии. Они являлись единственной силой в немецком рабочем движении, дававшей ему революционное направление.

В конце 1905 года Клара Цеткин и ее друзья еще не могли знать, что появление центризма означало для партии новую опасность, ибо возникновение этого течения стало заметным лишь в 1906 году. Правда, они видели, что положение внутри партии становится все напряженнее. Клара и ее товарищи понимали, что они ушли вперед от большинства революционных социал-демократов как в знании теории, так и в решимости продолжать борьбу и в готовности наиболее целеустремленно вести за собой массы.

Но как раз тогда, когда Клара развернула особенно кипучую деятельность, ей пришлось покинуть свой важный и ответственный пост: тяжелая болезнь на долгие месяцы приковала ее к постели.

Трудные дни

Кларе Цеткин, для которой возможность читать и писать была важнее хлеба насущного, которая так любила красоту жизни во всех ее проявлениях, цветы, яркий свет солнца, привыкла внимательно вглядываться в черты каждого человека, с которым сталкивала ее судьба, жене художника, наслаждавшейся каждой его новой картиной, угрожала опасность ослепнуть.

Еще в 1900 году ей оперировали катаракту, но в середине 1905 года болезнь вновь обострилась.

12 Луиза Дорнеманн

«Мое зрение настолько ухудшилось, что вот уже несколько недель я почти не в состоянии ни читать, ни писать, а работать могу только с посторонней помощью»,— жаловалась опа в письме, написанном в ноябре 1905 года. Потребовалась вторая операция, которая была сделана в середине ноября.

И так получилось, что в разгаре борьбы Клара оказалась в клинике, в сумраке больничной палаты, с повязкой па глазах, слабой и больной, почти полностью неподвижной, полной страха перед возможной потерей зрения. С нетерпением ждала она известий из внешнего мира и сильно страдала оттого, что не могла сама во всем принять участие.

К этим потрясениям вскоре прибавилось еще одно. В дни, когда еще не был известен исход операции, Франц Меринг сообщил ей, что Роза Люксембург нелегально выехала в Варшаву, чтобы принять участие в революционной борьбе, которая теперь развертывалась не только в России, но и в Польше. Она сама не имела возможности ни сообщить об этом Кларе, ни проститься с ней.

Хотя решение Розы Люксембург для Клары Цеткин и не было совсем неожиданным, а может быть, даже предварительно с ней обсуждалось, оно явилось для нее большим ударом.

«...Об отъезде Розы,— сообщала Клара в ответном письме Мерингу 5 февраля 1906 года (это письмо было написано чужой рукой),— я впервые узнала от Вас. Не могу передать, как потрясло мепя это известие. Мне больно не только потому, что мы на ближайшее время потеряли участника нашей борьбы, эта утрата очень тяжела для мепя лично. Возможно, что как человека я знала и понимала ее лучше, нежели все другие ее друзья. Она стала мне бесконечно дорога не только как великолепный боевой товарищ, но как близкий друг. Ее уход можно попять, и, судя по ситуации, рано или поздно это должно было произойти».

Разлука вызвала острую боль в душе Клары. Долгое время она не имела никаких иЙеСтий о судьбе Розы, затем в марте пришла страшпая весть об ее аресте. После кратковременного пребывания в городской тюрьме Розу Люксембург перевели в пресловутый десятый павильон

Варшавской цитадели, откуда живыми выходили немногие.

И потом, когда с помощью друзей Розе удалось вырваться из заточения, разлука их продолжалась. Роза жила в Куоккала, неподалеку от Петербурга. Здесь была написана ее работа «Массовая стачка, партия и профсоюзы», здесь она часто встречалась с В. И. Лениным, который после поражения Московского декабрьского вооруженного восстания и последовавшей за ним волны преследований и арестов находился в Куоккала. У них было единство мнений по многим вопросам. Роза Люксембург спорила с меньшевиками; их слабость и непоследовательность горько ее разочаровали.