Биография отца Бешеного

Сообщать домой было бесполезно: там сами с трудом сводили концы с концами, да и не мог я просить маму о денежной помощи, что ясно из ранее рассказанного…

Единственным человеком, кому я сообщил о происшествии, не вдаваясь в подробности, был мой тренер, Доброквашин Владимир Семенович. Однако и ему я написал обо всем с большой долей иронии и оптимизма, всячески скрывая свое отчаянное положение…

Однажды, когда желудок просто сводило от голода, я в совершеннейшем трансе вышел из общежития и побрел в никуда…

Так бреду я одиноко в толпе спешащих по своим делам людей и не замечаю, что за мной по пятам кто-то следует. Вдруг слышу, как меня окликает мужской голос:

— Доценко?

Я остановился, обернулся и увидел перед собой невысокого чуть седоватого мужчину лет сорока. Лицо его мне кого-то напомнило.

— Вы меня? — с удивлением спросил я.

— Да, если, конечно, ваша фамилия Доценко? — добродушно улыбнулся он.

— Я действительно Доценко, но… — недоуменно пожал плечами, напрягая свою память — откуда-то этот человек мне знаком.

— Кажется, вас зовут Виктор?

— Да, но откуда вы…

— Мы с вами встречались на всесоюзных юношеских соревнованиях! Насколько я помню, вы выиграли диск, эстафету и заняли второе место по многоборью, верно?

— Кто вы? — Я был так поражен его осведомленностью о моих спортивных достижениях, что почувствовал себя шпионом, которого раскрыли.

— Я тренирую десятиборцев Москвы, но обо мне потом, — отмахнулся незнакомец. — Зовут меня Вадим Константинович, фамилия — Дармо! А вы что делаете в Москве? Погостить к родственникам или знакомым? Почему такая грусть в глазах?

— Есть причины, — с тяжелым вздохом ответил я и попросил: — Только говорите мне «ты», хорошо?

— Принято! — улыбнулся он. — Теперь рассказывай: отчего такая вселенская грусть?

Немного подумав, я махнул рукой на свою щепетильность и принялся рассказывать о положении, в каком очутился. Рассказал все честно, но почему-то утаил, что не только прошел третий тур, но и зачислен во ВГИК. Когда я закончил, Вадим Константинович спросил:

— А ты что, только во ВГИКе хочешь учиться или можно предложить альтернативу?

— Разве у меня есть выбор?

— Выбор у человека всегда есть, — добродушно улыбнулся он. — Например, ты можешь выждать год и снова поступать во ВГИК…

— Но где я буду…

— Где ты будешь жить и чем заниматься — другой вопрос, — перебил Вадим Константинович. — Я тебе предлагаю более активный вариант в этой ситуации…

— Какой?

— Поступить в Бауманское училище!

— МВТУ имени Баумана? — с удивлением переспросил я.

— Слышал о нем?

— Кто не слышал о Бауманском училище? — усмехнулся я, вспомнив, в каких превосходных степенях о нем отзывались те немногочисленные мои знакомые, которые получали образование в Москве. — Но я слышал, что туда поступить гораздо сложнее, чем в университет. И пока дождешься вступительных экзаменов.

— Дело в том, что еще я являюсь и преподавателем физического воспитания в Бауманском.

— Вот как? — Эта информация меня заинтересовала.

— …и мы уговорили руководство Училища провести спецнабор на месяц раньше обычных вступительных экзаменов, — закончил он свою мысль, потом добавил: — Это сделано специально, чтобы наш вуз не страдал от недостатка абитуриентов-спортсменов. Если претендент провалится у нас, у него останется шанс поступать в любой другой институт!

— Интересное предложение, — задумчиво проговорил я. — Но есть один неприятный момент в моей биографии…

— Ты находишься под следствием? — сыронизировал Вадим Константинович.

— Нет, — серьезно ответил я, не приняв шутки, и добавил: — Я заканчивал вечернюю школу рабочей молодежи, а чтобы поступать в такой сильный технический вуз, как Бауманский… — я недвусмысленно покачал головой.

— Это, правда, несколько осложняет нашу задачу, но, как говаривал Наполеон, давай вступим в бой, а там посмотрим… Главное, определись: будешь поступать к нам или нет?

— Буду, но…

— Никаких «но»! — перебил он. — Погоди-ка… — Вадим Константинович вошел в телефонную будку и принялся куда-то звонить, затем вышел и сказал: — Поехали!

— Куда?

— К нам: нас ждут дома! — Он подхватил меня под руку и потащил за собой…

Вам, конечно, невозможно представить мои чувства, когда я переступил порог квартиры Вадима Константиновича: нас уже ожидал великолепный обед, и вкусный запах витал уже в прихожей. Я едва не потерял сознание. Стесняясь и краснея от гостеприимства добродушной хозяйки, я вовсю отнекивался, заверяя, что не голоден и только что вкусно отобедал, однако дал себя уговорить и принялся уписывать все, что ни ставили передо мною, и обнаглел до того, что просил добавки…

Через несколько дней Вадим Константинович мне признался, что у общежития ВГИКа он оказался совсем не случайно, а потому что, вел переписку с моим бывшим тренером Доброквашиным, а я от того, как вы помните, почти ничего не скрывал. А потом Вадим Константинович добавил, что, увидев меня, с огромным трудом удержался от вопроса о моем здоровье: настолько я выглядел исхудавшим и изможденным…

С этого дня Вадим Константинович стал для меня больше чем просто тренером, больше чем просто хорошим человеком: на многие десятки лет он стал мне самым близким человеком и был мне словно отец родной…

Признаюсь, что мне сильно везло на хороших людей, которые особенно часто появлялись в самые трудные моменты моей жизни, когда казалось, я остался один и мне никто не сможет помочь. Словно сам Бог берег меня, посылая в кризисные моменты новое знакомство, приносившее мне неоценимую поддержку, не дававшее мне погрузиться на самое дно…

Жена Вадима Константиновича, кстати, тоже Наташа, была в свое время чемпионкой страны по метанию диска. Это была обаятельная женщина, очень гостеприимная и добрая. А какие блинчики с мясом она готовила!

У них была очень уютная двухкомнатная квартира со смежными комнатами, и я спал на диване в проходной комнате, которая одновременно являлась и гостиной.

Через несколько дней Вадим Константинович взял меня на тренировку своих подопечных. Тренировка проходила на стадионе Бауманского училища. Он познакомил меня с рослыми подвижными парнями, сказав, что я подающий надежды многоборец и что теперь я буду тренироваться в одной команде с ними. После чего тренер дал им задание, а меня попросил немного подождать и удалился по своим делам. Это меня немного удивило, но я с интересом наблюдал за тренировкой.

Вадим Константинович отсутствовал минут пятнадцать, а когда вернулся, вручил мне тренировочный костюм, полукеды и тапочки с шипами:

— Переодевайся и вперед, на разминку!

— Это все мне? — с удивлением спросил я.

— А кому же еще? — Он весело подмигнул. — Давай пошустрее, Виктор: кое с кем хочу познакомить…

Я успел дважды пропотеть, когда к Вадиму Константиновичу подошел высокий статный мужчина кавказского типа. В этом человеке сразу чувствовалась огромная внутренняя энергия, способная заряжать окружающих. Тренер подозвал меня.

— Хачатуров Гайкас Акопович! — представил он. — Заведующий кафедрой физвоспитания нашего училища, а это Доценко Виктор, о котором я вам говорил!

— Ну, здравствуй, Виктор! — Хачатуров крепко пожал мне руку. — Значит, хочешь у нас учиться? — проговорил он, явно не ожидая от меня какого-либо ответа. — И какие достижения ты имеешь на данный момент?

После моего ответа он задумался, словно все взвешивая, и сказал:

— Ну, что ж, Виктор, десятиборцы нам очень и очень нужны, однако должен тебя предупредить: к нам очень трудно поступить, тем более что ты готовился не в технический вуз, но еще труднее учиться…

— Догадываюсь… — промямлил я.

— Ты знаешь, что наше училище заканчивали такие великие личности, как Туполев, Королев, Ландау и многие другие известные люди? — Он не стал дожидаться моего ответа и спросил: — Какие оценки в аттестате?

— Одна тройка. — Я смущенно опустил голову.