Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

интересовала отца меньше: ею занималась мать .

На плечах подростков – забота о домашней живности, особенно о

лошадях. Ребята быстро научились управлять рабочими, которых быстро и

умело запрягали в подводу, и строевым «конем под седлом»: своевременно

кормили и поили, летом обязательно купали на Чагане, поддерживали

чистоту и порядок в конюшне и базах.

50

Как уже говорилось, в «системе воспитания» детей, сложившейся в

семье, главное место занимала повседневная работа и обязательное

выполнение обещанного: «...если сказал – да, значит, должен сделать...» и

«станешь лениться, – будешь с сумой волочиться..».

Основы

казачьей

«мудрости»

познавались

и

усваивались

мальчишками в различных делах («в будущем пригодится») как в

хозяйстве, так и – позже – в полку. Дед часто напоминал им, что казаки

народ «самостоятельный», особенный. Учеба детей его не волновала, и ей

почти не уделялось внимания.

Но все же мальчишки три месяца ходили в «школу» известного в

городе старца Феодосия, две зимы бегали в войсковое училище. На этом их

школьные дела закончились: «Казаку грамота, конечно, не помеха, но и не

поддержка». Настоящая жизнь, – по мнению деда, – не чтение книг, а

нужное дому и семье конкретное дело. С его словами ребята охотно

соглашались. Лишь третий брат Илларион (Ларя) с радостью ходил в

училище: он мечтал «сидеть в конторе» и заниматься «чистым делом».

Старший сын Поликарп (Пиля) увлеченно и добросовестно ухаживал

за лошадьми – дома, на войсковом ипподроме, в конюшнях местных

богачей. Казаки охотно знакомили его с секретами лихой джигитовки. В

1905-м году Пиля попал на летние сборы в районе Камыш-Самарских озер.

Там юноша сблизился с казахами-пастухами, сторожившими конские

косяки известных богачей Овчинниковых, познакомился с жизнью и

обычаями степняков, стал понимать их язык. Домой возвратился

влюбленным в военную службу, с желанием обязательно побывать в

настоящем казачьем полку – в России.

Пиле, кажется, становилось скучно и неуютно не только в

родительском доме, но и в городе. Молодой казак мечтал о военной

карьере. Свое желание позже он выполнил, но не совсем так, как хотелось:

побывал в разных краях большой империи, но высоких чинов не заслужил.

По мнению его сослуживцев-офицеров из дворян, Поликарпу «не хватало

воспитания, грамотности и знаний».

У второго старшего сына – характер моего деда: Иван –

добросовестный, умелый работник. Он охотно выполнял все нужное дому

и хозяйству: ставил новые плетни на заднем дворе, ухаживал за скотом,

косил траву в лугах и степи, проверял багры, пешни и одежду накануне

багренья, заботился о дровах и кизяках и пр. Дед заметил в своем сыне и

такое, что нельзя было сразу оценить и рассмотреть : Иван «чувствовал»

землю, любил работать на ней и в будущем обещал стать добросовестным

и рассудительным хозяином как в бахчевых, так и в домашних, семейных

делах.

На Ивана внешне походил Степан. Но только внешне. Моложе на три

года, он тянулся за ним. Тихий, простоватый, робкий (как казалось),

51

добросовестно выполнявший порученное ему дело, Степан не любил

шумных мальчишеских игр. И было понятно, почему организатором

уличных ребячьих забав часто оказывался активный Иван, а не его

смирный брат. Товарищи ценили старшего за его твердый характер,

смелость и решительность в спорах и драках с «ямскими» и «чаганскими»,

приходившими в чужой район «без приглашения», и с иногородними,

которых не хотели видеть среди «своих». Невысокий, коренастый,

широкоплечий подросток с сильными руками, привыкшими к работе, мой

будущий отец, кажется, ничем не выделялся среди товарищей, но во время

драки (обычно «до первой крови») он становился настоящим бойцом:

подвижным, находчивым, неуступчивым и злым. Иногда, во время

дружеских споров, приветливый Иван мог неожиданно измениться, стать

«другим» – беспричинно вспыльчивым, грубым и упрямым. В такие

минуты ребята старались не разговаривать с ним. Но знали, что их

приятель скоро обязательно утихомирится.

В моем будущем отце рано проявились способности умного, с

хитринкой руководителя небольшого коллектива. Позже, в советское

время он будет создавать временные (только на лето) бригады и артели.

Для всех, кто работал с ним, Иван был деловым и компанейским

человеком, умевшим спорить и договариваться даже с незнакомыми

людьми, когда речь шла о серьезных и нужных делах.. Он прекрасно знал,

сколько стоит та или иная работа, в какое время следует вести переговоры

с хозяином, чтобы они были успешными. Иван был деловым,

рассудительным человеком, старающимся не поддаваться влиянию

«нежных» чувств во время переговоров о сроках выполнения и цене

будущего дела, поскольку отвечал не только за себя, но и за своих

товарищей, и ему были совсем не безразличн их мнение сейчас и

совместная работа в будущем.... Но это умение создавать артель и бригаду

придет к отцу не сразу.

Сыновья незаметно выросли.... Время «баловства» (как будто оно

когда-то было ?) закончилось. По мнению их отца, каждый обязан

заниматься таким делом, которое позволило бы ему спокойно жить и

содержать будущую семью.

С Поликарпом было понятно: он – «отрезанный ломоть», его

«понесло по свету», и вряд ли он скоро остановится и вернется домой. Да и

если появится, то неизвестно когда и зачем.Увидят ли родители своего

беспокойного сына, неизвестно.

Иван побывал на учебных сборах, «отбыл» положенный срок во

внутренних войсках и возвратился домой. К радости родителей, он первый

среди братьев стал постоянно работать в войсковой мастерской, где быстро

освоил нужную казакам профессию шорника. Без его «продукта» (узда,

подпруга, шлея и пр.) ни одна сотня не выступала в поход: уральцы хотели

52

иметь надежное и красивое снаряжение: «Ведь на плохую сбрую – и

плохой выезд».

Незаметно подходило время, когда нужно было готовить к службе

Иллариона со Степаном. Единственная дочь выросла без отцовских забот и

ласки. Она – уже не молоденькая девочка. Давно надо было приготовить

приданое для будущей невесты. Да все недосуг. «Так еще и останется дочь

в девках», – иногда беспокойно думал отец.

Временами жилось нелегко. Особенно тяжело – в засуху, за несколько

лет до большой войны: сначала – невыносимая жара, сухие ветры,

бескормица, смерть лошади, неурожай; потом – неожиданная, страшная

болезнь (холера) во всем Войске. На улицах города – толпы голодных,

больных. Каждое утро санитары увозили десятки трупов в морг.

Нашей семье повезло: все остались живы.. Хозяйка дома, надеясь на

милость Божию, молилась о спасении детей и мужа от голодной смерти и

неизвестной болезни («заразы»). Дед, как многие уральцы, больше верил в

себя, в свои рабочие руки и умение договариваться с разными людьми.

Несколько раз ездил в илецкие станицы и хутора. Хитростью (или

просьбами?) «нашел» и привез домой два мешка муки и зерна. Правда,

пришлось отдать и продать кое-что из хозяйства. Но не жалел: в семье

никто не болел холерой и не умер от голода.

Через два-три года страшные времена забылись. И дела в доме,

кажется, вновь наладились. Зимой дед с сыновьями побывал на багренье,

весной отправились на плавню. Довольные, радостные, возвратились

домой с хорошей «прибылью».

Но жизнь, как известно, – не только веселый казачий праздник на

Урале. В ней постоянно происходит что-то новое, порою непонятное и