Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

«повело сухостью».

Уставший от воспоминаний, прадед иногда отправлялся на Урал,

чтобы еще раз полюбоваться любимой рекой-кормилицей, посмотреть на

зауральную даль, поговорить со старыми соседями о жизни и делах.

Душой старый казак по-прежнему оставался здесь, на Красном яру, рядом

с Яиком Горынычем.Не прикипел сердцем к новому месту в городе. Казак

не считал переезд в центр ошибкой: все было сделано правильно, ради

будущего семьи. Но многое в Форштадте оставалось ему чужим Рядом

жили, в основном, бойкие торговцы – лавочники и спокойные казаки –

бахчевники. Они не интересовали «истинного» уральца-рыбака. Жить и

работать уверенно, с любовью к делу , как раньше, не получалось.

Прадед внешне еще не казался стариком , но без поддержки сына в

любом деле ему уже было трудно: быстро уставал и тяжело дышал, даже

выполняя простую работу. На багренье поехал, но лишь для того, чтобы

посмотреть на веселых баграчеев, порадоваться их удаче и вспомнить свое

радостное прошлое. С весенней плавней пришлось расстаться: непривычно

одному, без помощника, управлять бударой и следить за сетями...Но летом

все же отправился в луга, на сенокос: « Надо обязательно запасти корм для

лошадей и коров». Изредка, ради денег, ездил за купеческими товарами в

Самару и Бузулук.

Новый дом и благополучное хозяйство уже не так радовали казака,

как раньше, в первые годы. «Наступив сапогом на любимую мозоль», как

он изъяснялся, на казачью душу и гордость, отправился к атаману

войскового отдела с просьбой: «Нам, родителям-старикам, плохо живется

без помощника – сына...Без Семена совсем пропадаем. Нельзя ли сделать

ему послабление, службу в полку немножко уменьшить?»

В ответ услышал обещание все узнать и через две-три недели

сообщить о решении наказного атамана Н. Шипова.

Просьбу казака-отца, как ни странно, удовлетворили: Семен,

прослуживший в полку около полутора лет, возвратился домой.

Похудевший, почерневший, он смотрел на людей внимательно,

насмешливо и даже неприветливо жестко, как будто догадываясь об их

тайных мыслях и желаниях.. О службе в чужом и далеком Ташкенте сын

45

рассказывал мало и неохотно: “Что говорить?. .Летом духота и жара, зимой

– непонятно что и как. Местных почти не видел. Ходить в город не хотел.

Жили в крепости».

....Через два-три месяца после возвращения Семена домой отец

заговорил о его женитьбе: « Ты отбыл в полку свое...Теперь пора семью

заводить, а нам на внуков посмотреть...Дому нужна молодая, здоровая

хозяйка. Мать уже не справляется с делами. Да и мне тяжело с извозом и

сенокосом. Даже забыл, когда по-настоящему ездил на багренье и плавни.

Так что бери дела в свои руки». Сын возразил: он же не может быть

хозяином, отец – не беспомощный старик. Но, наверное, еще до его

приезда родители решили, как будут дальше жить и какую работу

исполнять.

Семен не спешил жениться. Решил сначала более серьезно, чем

раньше, посмотреть на городскую жизнь, самостоятельно съездить в степь

и луга, побывать в российских городах: «.Нельзя смотреть на жизнь и

людей всегда прикрытыми глазами».

Через год встретил красивую, веселую, жизнерадостную, строгую

девушку-казачку Александру (Шуру, Шурочку). Она пришлась Семену по

душе и сердцу. И он, видимо, понравился уралке своим спокойным,

рассудительным и деловым характером. Да и лицом, и статью ангел-

хранитель казака не обидел.

Родители благословили молодых небольшой семейной иконой

старинного письма. В церковь не ходили. Известный в городе старец,

хорошо знающий законы и правила «истинной веры», выполнил все

нужное. На свадьбу Иван пригласил (как положено) родственников и

старых приятелей с Красного яра, молодожены – друзей и подруг. Свадьба

прошла, как положено: шумно, весело, с песнями и воспоминаниями.

Семейная жизнь сына начиналась, как у многих, привычно, с хорошо

известных дел и забот. Молодым отдали верхний этаж. Родители старались

не мешать им. Лишь иногда давали разумные (как они полагали) советы и

рассказывали о своих желаниях и планах, которые они не сумели

выполнить: «Младшим – урок.».”

Мечта родителей исполнилась: они держали в своих руках внука.

Внешне он походил на деда: темные глаза и волосы, строгий взгляд,

тонкие губы и ямочки на пухлых щеках. Старики не скрывали своей

радости: появился наследник, продолжатель фамилии. По их желанию,

внука назвали Поликарпом (Пиля – для родных и близких).

Глядя на младенца, лежащего в люльке, дед думал о будущем, когда

он вместе с внуком поплывет на бударе по Уралу, поедет в луга косить

траву и собирать ежевику и терн ( местное – «торн»), в степь – смотреть на

птиц и выливать сусликов. Он обязательно познакомит малыша с

казачьими песнями, военными правилами и законами местной жизни.

46

Но не дождался дед того счастливого времени, о котором мечтал:

через полгода после рождения внука он неожиданно скончался. Заснул

ночью и не проснулся. Он не знал, что родились внучка Елена (Еля) и

целый «отряд» внуков: Иван, Илларион (Ларя), Степан, Александр и

Василий.

В Уральске появилась еще одна большая казачья семья, живущая

настоящим., думающая и заботящаяся о будущем. Подрастали работники,

способные постоянно трудиться и спокойно жить, не испытывая душевных

тревог и не зная унизительной бедности.

8

После смерти отца Семен стал хозяином в доме. Мать как-то тихо,

незаметно отошла от семейных забот. Но ни одного серьезного решения

сын не принимал без ее одобрения и согласия: мать, по-прежнему, была

«главой домашнего совета», хорошо знающим сложные повороты жизни.

Голос невестки (снохи) в первые месяцы замужества звучал робко и

неуверенно, но через два-три года заметно изменился. Окреп. Свекровь,

женщина опытная, знающая секреты семейной жизни, уставшая от

бесконечных дел, видела, что невестке хочется быть настоящей, т. е.

единственной хозяйкой в доме, и спокойно уступила ей это главное место.

Бабушка вместе с внучкой и старшими внуками жила в нижнем этаже

дома. Она теперь редко выходила во двор: не хватало сил подниматься по

крутым ступеням да и говорить о «суетном» уже не хотелось: « Чем могу

помочь сыну? Только советом...А нужен ли он доброму казаку?.. Не

следует обижать Семушку».

Сын, с уважением и любовью относившийся к матери, не раз говорил

жене: «Спрашивай, что надо... Не забывай бельишко постирать да еду, чай

и воду приносить».

Старая женщина постоянно находилась в своем маленьком, замкнутом

мире: учила внуков уму-разуму, молитвам и «старинной» грамоте.

Рассказывала сказки и предания, иногда, по просьбе малышей («ввели во

грех»), вполголоса напевала знакомые с детства песни («Прослужил казак

три года», «Урал наш быстротечный...», «На краю Руси обширной» и др.):

она никогда не забывала, что ее ребятишки обязательно станут добрыми

казаками... Но, пожалуй, большее, постоянное внимание бабушка уделяла

внучке: «Вырастит хорошая помощница матери».

Старая уралка чувствовала, как убывают силы, как трудно дышать и

ходить. Она спокойно ждала тот день, когда встретит мужа, своего

единственного, вместе с которым – в любви и согласии – прожила многие

годы.

....Сын похоронил мать на новом кладбище рядом с отцом.

47

Став самостоятельным хозяином, мой будущий дед Семен быстро

понял, что жить «по – старинному» нельзя. В отличие от своего отца, он не