Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)
Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ) читать книгу онлайн
Мой рассказ – не слишком смелая попытка восстановить в памяти и
передать в слове хотя бы часть происходившего на протяжении более полувека в
небольшом доме на одной из городских улиц. Как жила и трудилась бывшая
казачья семья в прошлом веке? Что заботило и тревожило ее представителей
различных поколений, .как старших, оказавшихся на трагическом переломе двух
эпох, так и молодых, воспитанных на известных идеях советского общества и
живой практике нового времени. Хочется понять жизнь и взгляды близких мне
людей (наверное, и свои собственные)..
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
не лучшим образом повлияла на них. Особенно на старшего. Для отца
Поликарп, как и раньше, «давно отрезанный ломоть», не помощник: он и
сейчас как будто не жил дома: каждый день ходил на скандальные
собрания фронтовиков, возвращался мрачным, молчаливым, ничего не
рассказывал, думал о чем-то своем. Неожиданно для братьев стал
интересоваться политикой, даже иногда старался объяснять им
«нынешнюю непростую жизнь», но они слушали слова старшего
равнодушно: Ивана и Степана заботило совсем другое – свое личное,
домашнее.
Поликарп, в отличие от них, болезненно воспринимал рассказы о
скандальных событиях в городе и голоде в южных станицах. Иногда
вспоминал увиденное в далекой, холодной и неприветливой России.
Кажется, теперь он стал понимать причины яростного недовольства старой
жизнью, охватившего души солдат, рабочих и мужиков. Но, понимая,
оставался безразличным к их «злым» чувствам: российский мир оставался
для него не только чужим, но и враждебным.
Через два -три месяца пребывания в родном городе Поликарп сделал
свой окончательный выбор. Он, как большинство уральцев, не принял
Октябрьскую революцию: «... она не нужна Войску...» Казак не мог
спокойно смотреть на то, как иногородние захватывали власть в станицах,
ругали его земляков, требовали «какого -то равенства», делили общинную
землю. Решил (как тысячи уральцев), что следует с оружием в руках
защищать свою семью и землю, войсковые законы и традиции. Все другие
вопросы и их решения надо отложить на мирное будущее, когда родное
Войско вновь «подымется».
Думающий, казалось бы, только о «серьезном» и «политическом»,
старший сын. неожиданно для родителей заявил, что «надумал жениться».
Отец попытался удержать его от торопливого, легкомысленного шага: «Не
надо спешить. За тобой кто гонится?. Время нынче беспокойное, страшное.
Может, подождать?» Но разве может понять и принять разумный совет
нетерпеливый жених ? Итак, в родительском доме появилась вторая сноха
– тихая, задумчивая Елизавета (Лиза, Лизынька). Ивана (моего будущего
отца) в эти трудные для жизни месяцы беспокоили не революция с ее
59
шумными митингами и грозными речами незнакомых людей, не споры
среди фронтовиков и рабочих: он заботился о своей Катюше, жил в
ожидании своего первенца. Весной 1918-го года в доме раздался детский
крик: на свет появилась девочка, которую назвали Александрой (Шурой,
Шурочкой ) – в честь бабушки. Как оказалось, единственная в семье Ивана
девочка.
15
Судьба семьи моего деда , как многих других уральцев, оказалась
связанной с трагическими событиями в родном краю – гражданской
войной, разгромом Войска, победой революционного пролетариата,
массовым голодом и пр.
На широкой Туркестанской площади целый год митинговали рабочие
и солдаты местного гарнизона, выступавшие после переворота в
Петрограде с новыми, революционными требованиями и декларациями:
«Да здравствует Советская власть! Долой Хозяйственное правление! Земля
– крестьянам». В Уральске царила загадочная политическая «круговерть»:
постоянно проходили шумные заседания, совещания, собрания,
конференции и съезды различных партий. Ораторы (большевики и
меньшевики, эсеры и кадеты, анархисты и автономисты) в залах и на
улицах кричали о «свободном духе» и «новой» России, о «народных
интересах» и «социальной справедливости». Но ни один из них не мог
просто и доходчиво ответить людям на самые простые вопросы: почему в
богатом крае растут цены на продукты, особенно на муку и хлеб, кому в
казачьей столице нужны «чужие» люди, когда восстановится нормальная,
спокойная жизнь.
В марте в городе произошел революционный переворот и была
провозглашена Советская власть. Но она оказалась беспомощной, казакам
не понятной и не способной навести порядок в крае . Довольно скоро
власть изменилась, и общая обстановка, по мнению жителей Уральска,
наконец-то успокоилась. Созданное по решению съезда выборных
Войсковое правительство во главе с бывшим агрономом, илецким казаком
Гурьяном Фомичевым взяло власть в свои руки. Оно решило «не пускать»
Советы на общинную территорию и жестоко расправилось с местными
«врагами казачества» (среди которых оказалось и «природные» уральцы).
К лету (когда завершилась посевная) правительство сформировало
казачью армию. Ее общие цели нашли выражение в кратком призыве: «За
Веру, Родину, Яик и Свободу!». Уставшие от войны фронтовики
отказывались добровольно записываться в формируемые сотни, но под
давлением стариков-Горынычей вынуждены были выполнять решения
съезда выборных и подчиняться требованиям властей. Старшие братья (за
60
исключением Ивана, по-прежнему работавшего в мастерской) вновь взяли
в руки винтовки и пики и сели на коней.
Казачья армия под руководством полковника М. Мартынова в первые
месяцы войны успешно противостояла красным полкам Саратова и
Оренбурга и полностью освободила войсковые земли от Советов. Но
осенью ситуация во многих полках резко изменилась: сотни уральцев
покинули военные части и возвратились домой: «Надо дело исполнять,
убирать хлеб, готовиться к зиме».
Среди дезертиров оказались и мои будущие дядья. Родители радостно
встретили их. Сыновья через неделю съездили на бахчу и сразу же поняли,
что отец уже не может, как раньше, справляться с работой на земле.
Впрочем, он и сам понимал, что ему одному теперь тяжело «гнуть спину»,
но «без бахчей нам не прожить».
Позже Степан увидел, что отец накосил и скопнил слишком мало
сена. Трудно будет прокормить скот в зимние месяцы. Дети не считали
своего отца глубоким стариком. Но все же заметили, что силы у него
уходят, плохо видит (через несколько лет ослепнет), не понимает
окружающей жизни, нуждается в постоянной помощи. Правда, отец еще
пытался поддерживать порядок в хозяйстве, но работал уже не так быстро
и умело, как раньше.
Родители хотели сохранить привычную жизнь, когда каждый член
семьи хорошо знает свои обязанности и добросовестно, честно выполняет
их. Но давние семейные правила нередко нарушались, а просьбы-
требования отца забывались. Было заметно, что традиционная казачья
семья распадалась под влиянием новой, меняющейся жизни. Старшие
братья, вслед за Иваном, теперь тоже думали о своей будущей судьбе.
Родной дом стал казаться им тесным, неустроенным и неудобным для
личной («отдельной», как говорили казаки) жизни. Особенно
беспокойному, нетерпеливому Поликарпу.
Пробыв около месяца дома, рядом с Лизой, он решил возвратиться в
полк. За годы службы казак настолько привык к кочевой жизни и
постоянной опасности, что с трудом выдерживал спокойную тишину и
семейное благополучие в родном доме. Ни родители, ни жена не сумели
удержать Пилю рядом с собой. Он отправился на юг, к атаману В.
Толстову и пропал на долгие, беспокойные месяцы своей «неприкаянной»
жизни, как говорил его отец.
16
В то «сумасшедшее» время обстановка в городе и крае почти каждую
неделю (если не каждый день) менялась. В начале 1919 г. Войсковое
правительство, потерявшее реальную власть в общине и авторитет среди
61
рядовых казаков, вынуждено было покинуть Уральск. Советская власть
возвратилась вместе с войсками. Слухи об их невиданной жестокости
еще до появления в городе посеяли панику среди местных жителей, и