Дневник. Том 1

мый большой успех в наше время... Он проник всюду... Жен

щины, народ, все его читали. Его раскупают в течение четырех

часов... И я, прочтя «Оды и баллады», понес к нему все свои

422

стихи... Люди из «Глоб» называли его варваром... * Так вот,

всем, что я сделал, — я обязан ему. А люди из «Глоб» за десять

лет ничему меня не научили.

С е н - В и к т о р . Мы все ведем начало от него.

Τэн. Позвольте. Гюго — это громадное явление нашего вре

мени, но...

С е н т - Б е в . Тэн, не говорите о Гюго! Не говорите о госпоже

Гюго. Вы ее не знаете... Только мы двое, Готье и я... Но это

превосходно!

Т э н . Мне кажется, вы сейчас называете поэзией какое-ни

будь описание колокольни, неба, наглядное изображение чего-

либо. Но это не поэзия, это живопись.

С е н - В и к т о р . Но я же ее знаю!

Г о т ь е . Тэн, мне сдается, что, говоря о поэзии, вы впадаете

в буржуазный идиотизм, требуете от нее сентиментальности!

Поэзия — это совсем не то. Это капелька света в бриллианте,

это светозарные слова, ритм и музыка слов. Капелька света ни

чего не доказывает, ничего не рассказывает. Таково начало

«Ратбера»; * в мире нет поэзии, равной этой, так она высока!

Это Гималайское плоскогорье... Тут вся аристократическая Ита

лия! И ничего, кроме имен!

Н е ф ц е р . Раз это прекрасно, значит, в этом есть мысль!

Г о т ь е . Ты уж молчи! Ты помирился с богом ради того,

чтобы создать журнал и издавать газету, ты отдался на волю

старика!

За столом смеются.

Τэн. Вот, например, английская женщина...

С е н т - Б е в . О, вот французская женщина, — это само оча

рование. Одна, две, три, четыре, пять, шесть женщин — это вос

хитительно! Они так милы, так прелестны!.. Что, вернулась

наша подружка?.. Подумать только, когда приходит время, мно

гие из этих несчастных, самые очаровательные, идут за бес

ценок! Потому что заработок женщин... Вот о чем такие люди,

как Тьер, никогда не подумают. С этого надо начинать обнов

ление государства. Вот те вопросы...

В е й н . Значит, если бы была Конвенция...

С е н - В и к т о р . У женщины нет возможности существо

вать... Одна малютка из Жимназ, зарабатывающая четыре ты

сячи франков в год, говорила мне вчера...

Г о т ь е . Проституция — это обычное занятие для женщины,

я уже говорил об этом.

Ж ю л ь . Но ведь хотят уничтожить всякую торговлю пред

метами роскоши!

423

К т о - т о . Значит, мы возвращаемся к Мальтусу!

Ш а р л ь Э д м о н . Мальтус — это мерзость!

Τэн. Но я думаю, что производить на свет детей можно

только в том случае, если вы в состоянии их обеспечить. Де

вушки едут в Россию, чтоб стать там учительницами. Это

ужасно!

Э в д о р С у л ь е . Как! Это же верх безнравственности! Вы

хотите ограничить... Ну что ж, если дети умирают, пусть уми

рают. Но надо их делать...

Слышится голос: Прекратите...!

Д р у г о й г о л о с . Это эгоизм!

Э д м о н . Как это эгоизм? Не облегчаться!

Ш а р л ь Э д м о н . Да!

Г о т ь е . Ваша любовница бесплодна?

Ш а р л ь Э д м о н . Да!

Общий смех.

С е н - В и к т о р . Боже мой! Это же природа, это же великий

Пан!

Г о л о с . А природа мстит за себя, когда...

Тут Сент-Бев повесил себе на уши вишни. Картина! Заго

варивают об авторском праве.

Г о т ь е . Я такую прекрасную речь произнес в Комиссии, что

упустил возможность провести постановление об обратном дей

ствии закона.

С е н т - Б е в . Что такое? В этом нет здравого смысла. Хотя

я по существу против всякой собственности, все же я ежегодно

продаю небольшую собственность в виде томиков... Это дает

мне возможность делать подарочки женщинам... На Новый год

женщины так милы, что просто невозможно...

Кто-то упоминает имя Расина.

Ηефцер (обращаясь к Готье). Сегодня утром ты совершил

низость. В своем утреннем фельетоне в «Монитере» ты хвалил

талант Мобана и Расина.

Г о т ь е . Это верно, Мобан очень талантлив... Я просил для

него орден... У моего министра идиотские идеи — он верит в

шедевры. Вот я и написал о представлении «Андромахи». Что

же касается Расина, который писал стихи, как свинья, то об

этом существе я не сказал ни одного похвального слова... В ди

вертисменте, — знаете, в дивертисменте такого рода, — выпу

стили некую Агар...

С этой минуты Готье называет Сент-Бева не иначе как «мой

дядя» или «дядя Бев».

Ш е р е р (с высоты своего пенсне испуганно глядя на сидя-

424

щих за столом). Господа, вы так нетерпимы... Вы действуете по

принципу исключений... Ну, зачем же клеймить? Надо пере

строиться, надо бороться с этими первобытными взглядами.

Вкус — это ничто, только суждения чего-нибудь стоят. Нужны

суждения...

Ж ю л ь . Напротив, нужен вкус, а не суждения. Вкус — это

темперамент.

С е н - В и к т о р (робко). Я, признаюсь, питаю слабость к

Расину...

Э д м о н . Вот что меня всегда удивляло. Это то, что одно

временно можно любить салат обильно сдобренный уксусом и

обильно сдобренный маслом — Расина и Гюго.

В заключение — шум голосов.

Ч е й - т о г о л о с . Мы друг друга не понимаем!

Г а в а р н и . Слишком хорошо понимаем!

Exeunt 1.

29 июня.

< . . . > Париж — вот подлинная атмосфера, необходимая для

деятельности человеческого мозга!

1 июля.

Может быть, следует изобразить в «Актрисах» одну из вы

нужденных связей, вроде связи Деннери, — написать о мужчи

нах, которые могут обладать самыми красивыми женщинами

Парижа, подчинять их себе из-за той роли, того влияния, той

карьеры, которую они в состоянии обеспечить женщине, и в

то же время они прикованы к старухе, которая изливает на

них отчаяние своих сорока лет, заставляет подчиняться уни

зительным предписаниям и уходить, когда приходят ее любов

ники. < . . . >

2 июля.

Я нахожусь на империале омнибуса, рядом с канализацион

ным рабочим. Он рассказывает кучеру, как опасна их профес

сия, сколько их погибает за год, тонет в канализационных тру

бах во время грозы, как тела находят у Ботанического сада,

куда их выносит водою. Он сам однажды провисел на руках

два часа. Сколько таких людей безвестно гибнет где-то там, в

низах общества!

1 Уходят ( лат. ) .

425

Понедельник, 6 июля.

У Маньи.

Сент-Бев подал в отставку как член Комиссии академиче

ского Словаря, то есть отказался от тысячи двухсот франков

в год, ради того, чтоб опубликовать свою сегодняшнюю статью о

Литтре. Он бывает страстным в своей ненависти.

Нынче вечером он очень горячо настаивает на том, чтобы

на улицах было поменьше полицейских, опекающих нравствен

ность, он так громко восстает против произвола, существую

щего при регистрации проституток, как будто говорит pro domo

sua 1. Он требует, чтобы кто-нибудь из почтенных мужчин под

нялся на трибуну Законодательного корпуса и защитил прости

туток, оказал бы им поддержку: тогда господин Тьер и все

остальные ничего не могли бы возразить. < . . . >

12 июля.

Читаю «Путешествие в Индию» * Салтыкова, и меня охваты

вает такая потребность в экзотике, что я бегу купить себе

ананас!

13 июля.

Звонят. Посыльный приносит письмо Сент-Бева. Он нездо