Элеонора Дузе

лась «Нитка», морально-философские сцепы Джакоза. «Джулия»

Вейе встретила в первых актах довольно холодный прием, зато после

последнего акта восторг публики, покоренной изумительным мастер¬

ством исполнительницы, был неописуем. Синьоре Дузе-Кекки пре¬

поднесли цветы и подарки, среди которых кольцо с бриллиантами и

очень ценная жемчужная брошь».

На всю жизнь сохранила Элеонора Дузе трогательную симпатию

к поэзии марионеток. Она была крестной матерью «Театро деи Пик-

коли», руководимого Подрекка73, отправив на открытие театра в Ри¬

ме следующее поздравительное послание: «Среди грезы и реально¬

сти искусства марионетка может стать чудом, если ею руководит

душа». В Лондоне и Нью-Йорке она не раз встречалась с римской ку¬

кольной труппой, а в последние годы жизни написала Витторио Под¬

рекка, выражая в своем письме желание объединиться с ним.

«Дорогой синьор Подрекка, я мечтала, я очень хотела поговорить

с вами, по мне все никак не удавалось. Недавно я послала вам теле¬

грамму, но в ней могла лишь повторить свои лучшие пожелания и

свое восхищение вашей работой. А мне хотелось сказать вам лично

все хорошее, что я о вас думаю, и как соблазняет меня идея, которую

вы подали мне своими куклами. Я тоже, как и они, вечно брожу по

нашему тесному миру.

Я всегда считала, что если бы я состояла в труппе какого-нибудь

кукольного театра, то никогда не знала бы никаких трудностей в ра¬

боте. Мне всегда казалось, что для меня было бы совсем не в тягость

руководить какой-нибудь труппой марионеток, потому что эти ма¬

ленькие создания искусства молчат и слушаются.

Всего, всего хорошего. Элеонора Дузе».

Впоследствии именно Дузе был обязан Джакоза успехом и своей

пьесы «Грустная любовь», которая долгое время держалась в ее ре¬

пертуаре, и премьеры «Графини Шаллан», состоявшейся в Турине

14 октября 1891 года. Однако «Сирена», поставленная в Риме 22 ок¬

тября 1883 года, провалилась, и, конечно, не по вине исполнительни¬

цы. Холодный прием оказали также в флорентийском театре «Арена

Национале» 11 апреля 1883 года пьесе «Кошачья лапа».

Во время подготовки двух спектаклей Джакоза имел случай бли¬

же познакомиться с актрисой. Однако отплатил он своей доброжела¬

тельнице и исполнительнице ролей в его пьесах совсем не джентль¬

менским отношением: обращаясь к своему другу Примоли, очарован¬

ному Элеонорой, он называл ее (в письме от 21 ноября) не иначе, как

«дивой», и характеризовал как невозможную женщину, о которой ни¬

когда не знаешь, что она выкинет, которая играет «неровно, иногда бо¬

жественно, а иногда просто из рук вон плохо, что бывает чаще» *.

Войдя, в интересах мужа, в состав руководства труппой, Элеоно¬

ра не преминула воспользоваться своими правами и добилась поста¬

новки «Сельской чести» Джованни Верга74, хотя этому противились

все, не исключая самого автора. Эта короткая, лаконичная драма при¬

влекла ее простотой формы и глубокой поэзией чувств. «...Две жен¬

щины — торжествующая соблазнительница и маленькое доверчивое

существо — соблазненная. Вина наглая и вина стыдливая, жестокость

красоты и бессилие доброты. Двое мужчин, и ни один из них не встает

на защиту жертвы» .

«Можете отрубить мне голову, если эта вещь годится для сце¬

ны!» — воскликнул Росси во время одной из репетиций.

Драма была поставлена на сцене театра «Кариньяно» 14 января

1884 года. Многочисленные зрители, которые пришли больше из лю¬

бопытства, нежели в надежде увидеть шедевр Верга, были охвачены

неописуемым восторгом. Волны триумфа докатились и до Джованни

Верга, который забился в кафе неподалеку от театра, с волнением

ожидая конца спектакля. Друзья потащили его в театр. Растроган¬

ный, он пожимал руки Элеоноре Дузе, бормоча: «Нет, «Честь» при¬

надлежит больше вам, чем мне». Туридду играл Флавио Андо, один

из самых тонких актеров Италии того времени. Он недавно вошел в

труппу, заменив Джованни Эмануэля. Успешным представлением

«Сельской чести», самого значительного явления в драматургии того

времени, начались празднества по случаю открытия знаменитой На¬

циональной выставки в Турине.

Для Дузе успех на сцене всегда был как бы «тонизирующим сред¬

ством в нелегкой жизни, полной мучений и труда», неуспех никогда

ее не обескураживал. В марте в Триесте произошло «феноменальное

фиаско». На этот раз провал постиг «Даму с камелиями». С никогда

не ослабевающим чувством ответственности Дузе признавала, что

«публика всегда нрава», и убежденно добавляла: «Причину того, что

моя Маргерит не была принята зрителями, надо искать во мне, а не

в них. И я найду ее, эту причину».

В мае — она в Милане. Теперь она «дива», знаменитость, иначе

ее уже не называют. Но в каждом новом городе публика верит лишь

своему собственному впечатлению. Когда при выходе актрисы на сце¬

ну в «Сельской чести» И мая некоторые зрители попытались встре¬

тить ее аплодисментами как признанную знаменитость, их заглушили

шиканьем. Однако в конце спектакля Дузе снова оказывается герои¬

ней дня: о ней без конца говорят, сравнивают с другими актрисами,

устраивают в ее честь банкеты...

Во время гастролей в Риме 3 января 1885 года граф Жозеф При¬

моли прочитал ей новую драму Дюма-сына «Дениза». Дузе она по¬

трясла до глубины души. Ей казалось, что героиня пьесы — это она

сама, целомудренная, замкнутая девушка-подросток. Возможность

создать на сцене образ Денизы переполняла ее радостью. Она тотчас

приступила к репетициям. Перед самым спектаклем у нее неожиданно

началось кровохарканье. Болезнь в свое время была побеждена

молодостью, но следы ее остались на всю жизнь.

«Дениза» была поставлена на сцене театра «Валле». «Дузе была

великолепна, но одновременно и ужасна — бледное, без кровинки ли¬

цо с глубоко запавшими, горящими глазами. В ней было нечто сверх¬

человеческое, она превратилась почти в символ»,—писали в газет¬

ной хронике. По окончании последнего спектакля перед театром со¬

бралась толпа зрителей, встретившая появление актрисы криками:

«Да здравствует Дузе! Да здравствует наша Дузе!» Шумная процес¬

сия с бенгальскими огнями проводила актрису до самого дома.

Летом Элеонора Дузе с труппой Чезаре Росси отправилась из Три¬

еста в Южную Америку. Этими первыми заграничными гастролями

начались для нее бесконечные скитания по всему свету.

ГЛАВА VII

В середине лета труппа Росси прибыла в Рио-де-Жанейро. О том,

как трудно было завоевать новую публику, мы узнаем из письма Ду¬

зе Матильде Серао от 28 августа 1885 года. Гастроли открылись «Фе¬

дорой». Зал был слишком велик, голос актрисы терялся в нем, и зри¬

тели, заполнившие театр до отказа, отнеслись к спектаклю с полным

равнодушием. К тому же все актеры были подавлены смертью своего

товарища по сцене, артиста Дьотти, скончавшегося от желтой лихо¬

радки.

В следующий вечер давали «Денизу». На этот раз спектакль шел

в полупустом зале. Но, как это часто случалось с Дузе, как раз в тех

случаях, когда зрителей в театре было мало, ее подхватывала какая-

то таинственная сила, и она играла с особой убедительностью, словно

стараясь привлечь тех, кто не пожелал прийти на спектакль. Так про¬

изошло и на этот раз. Она хотела победить и победила. Успех был

обеспечен и ей и труппе. Теперь они могли продолжать гастроли в

Монтевидео и Буэнос-Айресе.

В это время на долю Элеоноры выпало тяжелое испытание. Чувст¬

во, соединившее ее и Флавио Андо, неизбежно привело к разрыву с

мужем. Тебальдо Кекки остался в Аргентине. Элеонора взяла на себя