Воспоминания об Александре Грине

ПСЕВДОНИМ

Александр Степанович жил в Петербурге. Писал первые рассказы из революционной жизни, которые потом составили сборник «Шапка-невидимка». Когда Измайлов, у которого должен был печататься один из первых рассказов Грина «Апельсины», спросил его, как он будет подписываться своей фамилией (Мальгинов) или псевдонимом, Александр Степанович, не желая быть Мальгиновым и зная, что не может Гриневским, с молодой пылкостью ответил - «Лиловый дракон». Измайлов расхохотался и сказал, что такой псевдоним совсем не годится. Тогда Александр Степанович взял первую половину своей настоящей фамилии 36.

Так родился псевдоним - «А. С. Грин». И это имя так плотно подошло к Александру Степановичу, что он говорил: «Знаешь, я чувствую себя только Грином, и мне странным кажется, когда кто-либо говорит - Гриневский. Это кто-то чужой мне». Подписывался всегда «Грин» и меня именовал «Грин», утверждая, что и я не Гриневская, как и он. И когда мне пришлось получать паспорт в Феодосии, он попросил знакомую паспортистку проставить мне в нем - Н. Н. Грин.

Александр Степанович очень любил цветы фуксии и герани, говорил: «Это эстетствующие снобы-мещане назвали их мещанскими цветами, так как они украшают жилища среднего люда. Цветы эти прелестны, и, если бы их было мало, их ценили бы, как орхидеи. Мещанских цветов нет, есть лишь «мещане», не понимающие этой простой истины».

ГРИН ОБ А. И. КУПРИНЕ

«Его образ так близок моему сердцу, - говорил Александр Степанович, - что кажется, если бы он даже плохо писал, то мне представлялось бы хорошим. Но он писал хорошо, знал музыку слов и мыслей, умел осве

PAGE 396

тить и раскрыть их солнцем своего таланта. В нем, озорнике, иногда злом и вульгарном, завистнике к чужим писательским удачам, сидел милый художник. Пестрый человек был Александр Иванович. Одним из главных качеств, определявших стиль его жизни, было желание во всем и везде быть не только первым, но первейшим, непрерывно привлекать к себе общее внимание. Это-то и толкало его на экстравагантности, иногда дурно пахнущие. Он хотел, чтобы о нем непрерывно думали, им восхищались. Похвалить писателя, хотя бы молодого, начинающего, было для него нестерпимо трудно. И я, к общему и моему удивлению, был в то время единственным, который не возбуждал в нем этого подлого чувства. Он любил меня искренне, относился просто, и оттого я лучше других знал его таким хорошим, каким он был вне своей всепоглощающей страсти, оттого и привязался к нему сердечно. Он часто мне говорил: «Люблю тебя, Саша, за золотой твой талант и равнодушие к славе. Я без нее жить не могу».

ГРИН О «МОЕЙ ЖИЗНИ» ЧЕХОВА

«„Особенное", неизгладимое впечатление произвела па меня повесть А. Чехова „Моя жизнь", - говорил Александр Степанович. Я увидел свою жизнь в молодости, свои стремления вырваться из болота предрассудков, лжи, ханжества, фальши, окружавших меня. Стремления мои были в то время не так ясно осознаны и оформлены, как я теперь об этом говорю, смутны, но сильны. Понятен и близок был мне Михаил, его любовь и отвращение к родному очагу „родительского дома".

Умел Чехов заглянуть в самые глубины человеческой души! „Моя жизнь" дала мне мгновение остановки в самом себе, после чего какая-то внутренняя черта была как бы проведена над пережитым, и по-новому, что-то прощая, стал я смотреть на настоящее и будущее».

ЭДГАР ПО

Эдгар По был одним из тех писателей, которые еще в молодые годы тронули воображение Александра Степановича. Став сам писателем, Грин относился к нему с глубочайшим уважением и любовью. Все в нем

PAGE 397

волновало Александра Степановича: и жизнь, и творчество. «Блестящий мастер, сильный художник и счастливо-несчастный человек, - говорил он, относя слово «счастливый» к трогательно-нежному браку По и его таланту. - Говорят, что я под влиянием Эдгара По, подражаю ему. Неверно это, близоруко. Мы вытекаем из одного источника - великой любви к искусству, жизни, слову, но течем в разных направлениях. В наших интонациях иногда звучит общее, остальное все разное - жизненные установки различны. Какой-то досужий критик когда-то, не умея меня, непривычного для нашей литературы, сравнить с кем-либо из русских писателей, сравнил с Эдгаром По, объявив меня учеником его и подражателем. И, по свойству ленивых умов других литературных критиков, имя Эдгара По было плотно ко мне приклеено. Я хотел бы иметь талант, равный его таланту, и силу его воображения, но я не Эдгар По. Я - Грин; у меня свое лицо».

В 1910 или 1912 году 37 вышло Полное собрание сочинений Эдгара По под редакцией Бальмонта и с его статьей о жизни писателя. «Я уже давно знал его как писателя, - рассказывал мне Александр Степанович, - но не знал его жизни. Она потрясла меня. И хорошо, что написал ее Бальмонт. Талантливо написано, с большой любовью. Талантливо и любовно написанная биография - это посмертный дар художнику ли, ученому ли, общественному ли деятелю. Когда читаешь такую, думаешь - „ты, человек, заслужил ее"».

Александр Степанович не любил читать вслух стихи. И только три стихотворения, или отрывки из них, он читал иногда, ходя взад 3и8 вперед по комнате. Это - «Ворон» и «К Аннабель» 38 Эдгара По и «Давно ли цвел зеленый дол…» Роберта Бернса.

А. С. ГРИН И А. ГРИН

В те годы в Одессе жил (так информировали Александра Степановича) врач-венеролог А. Грин, занимавшийся переделкой для театра произведений популярного в то время французского писателя (если память не изменяет) Пьера Бенуа. А. Грин создал таким образом пьесу «Проститутка» и другие. Шли они в театрах и печатались за подписью «А. Грин». По поводу этих пьес многие обращались с вопросами к Александру Степановичу,

PAGE 398

считая его автором, некоторые поздравляли с постановкой их, с извлечением порядочного дохода. Александр Степанович обижался: как это люди, знающие стиль и дух его творчества, могут предположить, что он занимается таким «грязным», по его выражению, делом? Хотел написать одесскому Грину - предложить ему выбрать другой псевдоним, так как своим он, А. С. Грин, должен пользоваться по праву старшинства. Но, узнав, что Грин - это истинная фамилия венеролога, махнул на все рукой, сказав: «Черт с ним! Ведь не виноват же он, что родился А. Грином».

«КОРОЛЬ МУХ»

В 1924 году, еще до отъезда из Петрограда, Александром Степановичем был задуман и начат роман «Король мух». Порядочно было написано заметок. Как крысы в «Крысолове», так и в начатом, но ненаписанном романе «Король мух», мрачную и сильную роль играли мухи, плодясь, распространяясь, заражая и уничтожая все человеческое, человечное, прекрасное…

Если память меня не обманывает, то в 1925 году 39, получив от «Огонька» предложение дать первую главу для романа двадцати пяти писателей, Грин дал именно начало «Короля мух» 40.

Рассказ «Возвращение» написан Грином осенью 1924 года в Феодосии, а в 1932 году летом, лежа у широкого окна, смотря на холмы, окружавшие Старый Крым, он умирал почти так же, как Ольсен. Он приехал в 1924 году в край, где «солнце цветет и гудит», и там он умер…