Дневник его любовницы, или Дети лета

А может быть, собирается выезжать вместе с маменькой?

Или гуляет по саду? Одна? С подругой? С поклонником?

Эти мысли меня просто изводят.

Ехать в Шахматово немедленно!

Сейчас же!»

Я перевернул страницу и продолжил чтение.

28.05.05.

«Блоки уже не могут скрыть удивление при виде меня. Вполне возможно, что они начинают догадываться о тайной причине моих участившихся визитов. Мне стыдно за себя, но я ничего не могу поделать.

Говорил с Анной Ильиничной. Описал ей дачу, снятую заочно по чьей-то рекомендации, посетовал на неудобство дома и неухоженный сад.

– Что же делать, Николай Антонович? – спросила генеральша со вздохом. – Приходится соглашаться! Загостились мы тут, пора и честь знать.

– Если угодно, я могу найти дачу гораздо более приличную вашему положению, – возразил я. – Да и Александра Викторовна, наверное, не привыкла к таким… непрезентабельным условиям.

Анна Ильинична снова вздохнула.

– Сандра – девушка благоразумная, – сказала она. – Понимает, что в нашем положении нельзя претендовать на исключительные удобства. Виктор Андреевич, мой муж, – пояснила она мне, – оставил нам только свои награды. Приходится вести скромную жизнь, ничего не поделаешь!

Я промолчал. Но это ответ, подтвердивший мои догадки, меня обрадовал.

Выходит, Сандра почти бесприданница. Значит, претендовать на хорошую партию она не может. Конечно, бывают и счастливые исключения. Например, Лиза рассказывала мне о своей дальней бедной родственнице, вышедшей замуж за родовитого и богатого английского лендлорда. Что ж, такое бывает.

Я должен желать каждой девушке подобного счастливого поворота судьбы.

Но Сандре я этого не желаю.

Сегодня мне удалось увидеться с Сандрой в саду. Она сидела в беседке и читала какой-то французский роман.

– Что вы читаете? – спросил я, входя в беседку.

Сандра подняла голову и посмотрела на меня своими невероятно длинными глазами. Она выглядела еще более красивой, чем в прошлый раз. На ней было легкое, почти летнее платьице, не требовавшее ношения корсета, длинные волосы заплетены в косу, перевитую голубой лентой.

– Шодерло де Лакло, – ответила она. – «Опасные связи».

Я неприятно удивился. Читать подобные романы в столь юном возрасте!..

– А ваша маменька одобряет ваш литературный вкус? – спросил я осторожно.

– Вот вы у нее и спросите, – ответила Сандра с легкой улыбкой. – А я как-то позабыла спросить.

– Вы очень независимы, – заметил я и присел на край перегородки.

– Да, – подтвердила она. – Хотя не настолько, насколько хотела бы.

– Полную независимость от родителей дает только брак, – сказал я назидательно. Мне хотелось выяснить, нет ли у нее поклонника.

– Разве? – спросила Сандра. Закрыла книгу и посмотрела мне прямо в глаза. Под ее взглядом у меня все время краснеют щеки. Это просто невыносимо.

– А по-моему, полную независимость дают только деньги, – сказал она.

Я изумился циничной трезвости этой мысли.

– Вы думаете, что деньги решают все проблемы? – спросил я.

– Во всяком случае, большинство из них.

– Но они не в силах дать человеку счастье, – возразил я.

Сандра пожала плечами.

– Согласитесь, лучше быть несчастным с деньгами, чем без них, – сказала она.

Я не нашелся, что ей ответить. Хотел продолжить разговор, но тут прибежала горничная с известием, что «приехал господин Загурский, и маменька просят вернуться в дом».

– Передай, что я сейчас буду, – сказала Сандра.

Положила книгу на стол и встала с места.

– Кто такой господин Загурский? – спросил я угрюмо.

– Вы не знаете? – удивилась Сандра. – Это один из самых богатых людей в России.

– Ваш сосед? – спросил я, мрачнее еще больше.

– Да. У него имение неподалеку от Шахматово.

– Он женат? – спросил я с тайной надеждой.

– Вдовец, – ответила Сандра и пошла по ступенькам, ведущим вниз.

– Он ухаживает за вами? – не удержался я.

Она обернулась, посмотрела на меня удивленным и высокомерным взглядом. Впрочем, я и так понимал, что не имею права задавать подобные вопросы.

Сандра смотрела на меня примерно минуту. Затем ее взгляд смягчился и стал насмешливым.

– Ухаживает, – подтвердила она с некоторым вызовом. – А что?

– Ничего, – пробормотал я.

Остаток дня провел в тоске.

Господин Загурский, в противоположность большинству вдовцов, оказался не стар, не плешив. Он хорош собой, не обременен выводком малолетних детей, довольно остроумен и ловок в общении с дамами. Умеет вовремя сказать комплимент, прекрасно играет на рояле. В общем, во всех отношениях «хорошая партия». Тем более, для бесприданницы.

Анна Ильинична к нему благоволит. Оно и понятно: взрослая девушка – товар скоропортящийся. Может и перезреть.

Интересно, что думает о господине Загурском сама Сандра? Она с ним весьма любезна. Любезна, но и только. Держится ровно, со спокойной уверенностью в себе, совсем не кокетничает. Странно, именно отсутствие кокетства и составляет главную часть ее очарования.

Похоже, господин Загурский того же мнения.

Он ухаживает за Сандрой с откровенной настойчивостью человека, имеющего серьезные намерения. Очевидно, предложение руки – вопрос весьма непродолжительного времени.

Что ж, он имеет на это все права. Права вдовца, похоронившего жену почти три года назад.

Я отдал бы десять лет жизни, чтобы оказаться на его месте!

Боже мой, что я говорю! Что я думаю! Что я пишу!

Лиза, прости меня за это!

Вернулся в Петербург в самом подавленном и мрачном состоянии. Видеть никого не хотелось, поэтому сразу же по приезде закрылся в своем кабинете.

Лиза несколько раз стучала в дверь, пыталась войти, но я отговаривался тем, что очень занят.

В конце концов, она покорилась и ставила меня в покое.

А я сидел за своим рабочим столом, перебирал предметы, стоявшие на нем, и думал только одно:

«У меня мало времени».

В комнате сгустились сумерки, читать стало трудно. Я протянул руку, чтобы найти выключатель торшера рядом со столом. Но в ту же минуту почувствовал, как пальцы сковал ледяной морозный воздух, и отдернул руку.

Сандра не любит, когда я включаю свет.

Она стояла у входа в кабинет. Бледная полупрозрачная фигура светилась в полутьме. Я отчетливо видел тонкую сетку вуали, опущенную с ее шляпы.

Сквозь вуаль на меня смотрели длинные, как у египтянки, глаза, единственная часть ее лица, выглядевшая осязаемой. Они смотрели пристально, настойчиво, как обычно.

– Что ты хочешь? – спросил я.

Она не ответила.

Я приподнял дневник и показал его девушке, сотканной из мертвого тумана.

– Я читаю, – сказал я. – Ты этого хотела?

Она кивнула. Ощущение холода усилилось, я невольно обхватил руками свои плечи.

– Найди меня, – прошелестел в воздухе голос, лишенный тембра. Голос, такой же призрачный, как и женская фигура.

– Ты далеко? – спросил я.

Она больше ничего не сказала. Отступила назад, прижалась спиной к стене и растворилась в воздухе.

Я включил торшер, комната облилась теплым оранжевым светом. Поверить в существование призрака стало почти невозможно.

– Обыкновенное сумасшествие, – сказал я негромко. – Подумаешь…

Поднялся со стула, собираясь идти в спальню. Ноги подогнулись, и я упал назад, на сиденье.

Все. На второй этаж мне больше не добраться.

Я снова поднялся со стула. Ухватился за его высокую спинку, немного постоял, уговаривая организм быть послушным.

Наконец ноги согласились повиноваться.

Я прихватил со стола дневник и с трудом дошел до дивана. Свалился с него почти без сил, измерил взглядом пройденное расстояние.

Шагов пять, не меньше.

Серьезная дистанция.

Я засмеялся хриплым каркающим смехом, похожим на астматические судороги. Закрыл глаза и впал в кому, которая с некоторых пор стала заменять мне сон.