Странник. Американская рулетка (СИ)

Мы пересекли зал ресторана, оказались у другого – грузового – лифта, поднялись на самый верх, прошли по каким-то пересекающимся друг с другом коридорам... Я старательно пытался запомнить дорогу, но очень скоро понял, что это бесполезно: несмотря на прекрасное, выработанное многолетним опытом умение ориентироваться, после третьего или четвертого поворота я окончательно потерял представление о том, где нахожусь. И только удивлялся тому, что эта девчонка так уверенно вела меня вперед.

Словно угадав мои мысли, Настя насмешливо улыбнулась.

– Вы тут без меня моментально потеряетесь. Так что, – она шутливо погрозила мне пальчиком, – даже и не вздумайте убегать, договорились?

Я покорно кивнул, пытаясь сообразить, что скрывается за ее развеселой угрозой. Ясно было одно: никакой полезной информации мне тут не получить. В этих лабиринтах мне могли бы помочь только карта и компас.

Наконец мы добрались до железной лесенки, упирающейся в широкий люк в потолке.

– Ну вот, – с сюрпризом в голосе заявила Настя и первой полезла наверх, – мы и пришли. Вы ведь никогда еще не видели пустыню ночью, не правда ли? Тогда не отставайте, Иван!

Я вылез следом за Настей и остановился как зачарованный. Ночная пустыня – это и в самом деле захватывающее зрелище. Вокруг не было ни огонька, и даже стеклянная пирамида центрального холла мрачно темнела в звездной ночи. По словам Насти, она была закрыта специальными шторами.

– Они и в номерах на верхнем этаже заставляют зашторивать окна. Говорят, что «Объект пятьдесят один» нельзя рассекречивать. Но так даже интересней, когда вокруг такая темень... Знаешь, только здесь я поняла, что звезды действительно могут светить. Видишь, вот эта россыпь называется Млечный путь...

Песок слабо отсвечивал, как будто фосфоресцировал, усиливая сходство с океаном. Во время моих морских путешествий мне приходилось наблюдать это таинственное свечение. Правда, тогда меня больше занимало другое – чтобы никто не заметил моего появления на палубе. Зайцев не любят ни на пассажирских теплоходах, ни на сухогрузах. Матросики, как и все мающиеся в ограниченном пространстве люди, существа нервные и жестокие. Но, честно говоря, я предпочел бы иметь дело скорее с грубыми матросами, чем с тем милым интеллигентным старичком… кажется, его зовут мистер Триммер. Впрочем, от меня сейчас мало что зависело...

Я неопределенно кивнул и сразу почувствовал в своей ладони ее прохладную ладошку. Идти было довольно легко; после искусственной свежести кондиционеров остывающий ночной воздух казался каким-то особенно вкусным; песок приятно похрустывал под ногами. Настя, уверенно ориентируясь в темноте, вела меня куда-то, и через пару минут мы добрались до огромной, покрытой бетонными плитами площади. Здесь в полном беспорядке были разбросаны невысокие темные и довольно мрачные строения, вроде того алюминиевого ангара, через который мы попали в Центр. Настя схватила меня за руку и потащила в сторону ближайшего. На его рифленой стене я заметил ослепительно белый круг, и в нем две огромные цифры – пятерка и единица.

– Только одна просьба, – Настя остановилась перед дверью и внимательно посмотрела на меня. Раскаленный за день металл на ощупь напоминал только что вынутый из духовки противень. – Никому не рассказывайте, что я вас сюда водила, ладно? А то они тут все перекроют. Для гостей существует Центр и корпуса, но меня предупреждали: наружу вылезать нельзя. Только я, конечно, все тут разведала от нечего делать. Жутко интересно же! Но если Майер узнает, он будет ужасно ругаться. Ну что, пошли – или все-таки боитесь?

Внутри было совсем темно. Немного повозившись, Настя щелкнула выключателем, и свет мощных прожекторов, установленных под самым потолком, залил все огромное помещение. В самом его центре, в сетке металлически поблескивающих конструкций и опор, висел огромный серебристый диск.

– Ну как? – нетерпеливо спросила Настя, и ее голос гулким эхом пробежался по ангару. – Нравится?

– Пока не очень, – честно ответил я, приглядываясь к диску. Эта штуковина напоминала декорации к какому-то дурацкому фантастическому фильму про летающие тарелки.

– Идемте поближе, можно даже заглянуть внутрь! – Настя безбоязненно подошла прямо к «тарелке» и, нагнувшись, пробралась между опор к ее сверкающему боку. Я не подвержен глупым мистическим страхам, но в этом ангаре почувствовал себя неуютно, как будто оказался ночью один в морге. Кроме того, у меня появилось ощущение, что за нами наблюдают.

– Это и есть та самая тарелка. Понимаете, Иван? Та самая! Да вы что, никогда телевизор не смотрите? Ну, «Объект пятьдесят один»! Таинственное место в пустыне, где спрятан космический корабль пришельцев... Вот это он и есть! Да не бойтесь вы так, никто вас здесь не укусит…

Проклиная себя одновременно и за страх, и за нежелание его показать, я приблизился к Насте. Конечно, мне приходилось слышать про таинственный «Объект пятьдесят один». Правду о нем тогда рассказывали или нет, но, судя по всему, охраняться такой объект должен был очень серьезно. Вряд ли даже могущественному Бюро удалось бы незаметно построить подземные сооружения прямо под носом у охраны. Но ведь мы с Настей вошли сюда беспрепятственно. Значит, это действительно декорация, подделка для развлечения простодушных богачей, и бояться мне особенно нечего. Я ведь почти работник Бюро, если верить старику Триммеру. И нахожусь здесь легально.

– Иван, – позвала меня Настя из люка, который я даже не сразу заметил, – идите сюда, тут здорово.

Внутренние помещения летающей тарелки, должно быть, полностью соответствовали представлениям среднего обывателя о космическом корабле инопланетян: по кругу вились разноцветные проводки, в центре вогнутого потолка висел большой блестящий многогранный светильник, слегка напоминающий страшный дефицит советских времен – чешскую хрустальную люстру; прямо под ним находился пульт управления с экранами и множеством разноцветных кнопочек. Вокруг него веером стояли кресла, более всего походившие на пляжные лежаки.

– Настенька, – сказал я как можно ласковей, – я вас, наверное, разочарую, но научная фантастика – не мой конек. К тому же, у человека, который все это создал, явно не хватило сообразительности. Посмотрите: лежа в этих креслах, дотянуться до пульта управления невозможно. Ну, только если предположить, что руки у инопланетян в два раза длиннее туловища... Понимаете? Это же явная липа!

– Да ну вас! – Настя в раздражении отвернулась от меня и стала пробираться между опор к выходу. – Строите из себя черт знает кого! Липа! Много вы знаете об инопланетянах! Между прочим, тут неподалеку есть хранилище, где в холодильнике держат их тела. Хотите взглянуть? Только это очень противно, и я туда не хожу... Говорят, по ночам там вообще творится что-то невообразимое… Вот видите, левее – это тот самый ангар. Я тут от одного из охраны слышала, что некоторые инопланетяне еще и сейчас не умерли. Их заморозили, но они все равно живые...

– Но вы же сами говорили, что все это – декорации, ненастоящее...

– Настоящее или ненастоящее – это никому толком не известно. Может быть, даже самому мистеру Триммеру. А то, что тут всякое нехорошее творится – это вам любой охранник скажет, – затараторила Настя с убежденностью деревенской дурочки. И куда, спрашивается, подевалась милая интеллигентная москвичка? – Там, в ангаре, поначалу кто-то еще работал… исследователи какие-то, врачи. Но потом все разбежались, потому что... – увидев мою скептическую физиономию, Настя запнулась. – А вы просто какой-то непробиваемый супермен-интеллектуал! Видели бы себя, когда вас собирались пытать. Вас что, можно поразить только удавкой на яйцах?

Я промолчал. Довольно неприятно слышать подобную грубость от милой, хотя и вздорной девчонки. Тут уж надо выбирать что-то одно: или ты законченная фифа, или мэри, для которой не существует лингвистических изысков. Но с мэри я бы и сам вел себя немного по-другому. Собственно, вся прелесть уличных мэри в том и состоит, что с ними не нужно притворяться. Они и сами никогда не притворяются. И уединение с этими женщинами – вещь всегда строго функциональная. Встали и разошлись. Ни одной мэри и в голову не придет просто так прижаться к тебе гладким теплым телом... Да и черт с ними со всеми! Не помню, чтобы мне было приказано потакать капризам этой дуры с выпрыгивающей из маечки грудью. Хотя, возможно, сама она всерьез верит, что летающая тарелка самая настоящая. И этот факт, по ее мнению, должен был поразить наповал простодушного и недалекого Странника. Да-а, если забавы миллиардеров сводятся к такого рода аттракционам... Хотя аттракцион, с которым с столкнулся, провалившись в люк на тихой нью-йоркской улочке, был, должен признать, куда более впечатляющим…