Странник. Американская рулетка (СИ)

Почувствовала чье-то дыхание на онемевших от напряжения пальцах, Фелисия чуть было не закричала. В форточке, совсем рядом, ей привиделась огромная лысая голова злобного тролля. Тролль нагло хихикнул, и тогда Фелисия поняла, что это не видение: что это он, ее мучитель, и есть. Она повернулась к нему, даже немного обрадованная его появлением: сейчас в этой истории с похищением хоть что-то станет понятным. Но, даже пытаясь сосредоточить взгляд на покачивающемся морщинистом лице, Фелисия спиной – всей своей горящей воспаленной кожей – чувствовала присутствие Весли. Это было каким-то сумасшествием...

– Эх, мисси, – сказал тролль, заглядывая в узкую форточку, словно в глубокое декольте, – кабы не приказ, я б тебя враз успокоил. Ох, невезучий же я человек... Ничего, мисс, все еще может быть. А пока нужно выполнять приказы, иначе никак.

Тролль наклонился и почти исчез из виду. Снова раздался железный грохот, и Фелисия испугалась: что, если отвратительный тролль откроет дверь и… Но прутья решетки, за которые она все еще держалась, вдруг стали сдвигаться вниз. К тому времени, когда Фелисия опомнилась, в двери образовался узкий – на ширину форточки – открытый проем, нижний край которого упирался ей прямо под пупок. Фелисия не успела отпрянуть: как и в первый раз, тролль молниеносно и цепко ухватил ее за руки. С невероятной силой потянув Фелисию на себя и заставив сильно наклониться вперед, он протиснул ее плечи в проем и тут же вцепился твердыми пальцами в шею, не давая шевельнуться.

– Ну вот, мисси, так-то. Сейчас твой молодой женишок очухается и оприходует тебя, как нужно. Ты уж потерпи, зато потом-то одна только сласть и останется.

Тролль опять захихикал, и Фелисия почувствовала, как в ней, кроме злости и боли, поднимается ощущение какого-то еще не изведанного унижения. Распластал ее, как лягушку, мразь! Дурноту и отвращение вызывало и это его липкое словечко «сласть». Фелисия попробовала пошевелиться, но пальцы у нее на шее тут же сжались сильнее.

– Э-э, мисси, ты лучше не шали. Я корову руками удерживаю, когда на нее быка распаляют, так-то. Я ведь когда-то ветеринаром был, мисси. Да-а... Так что уж с тобой-то справлюсь...

Тролль продолжал что-то бормотать, но Фелисия уже не слушала его, потому что почувствовала сзади какое-то движение, как будто к ней неумолимо приближался не знакомый и привычный шалун Весли, а кто-то неведомый, огромный и горячий. Фелисия и сама не понимала, что она ощущает, но раскаленный зверь позади и пугал, и привлекал ее одновременно. А она не могла пошевелиться, согнутая немилосердной рукой. Вокруг головы сжимался обруч, а в низ живота все сильнее впивался, почти гася сознание, острый металл...

Фелисия почувствовала крепкий хлопок, ожегший щеку, и открыла глаза. Весли склонился над ней, с тревогой ожидая результата пощечины. Фелисия улыбнулась и поймала его ладонь. И тут же увидела, как страдальчески скривились его губы. Ох, Весли… Несмотря на тупую головную боль, Фелисия чувствовала себя значительно лучше. Действие наркотика, похоже, закончилось, но она ничего не забыла. Она помнила, как тролль пытался спарить их с Весли, словно быка с коровой. И сейчас по лицу Весли поняла, что попытка удалась, что та грязная тварь всласть налюбовалась результатом своих усилий. Весли не ответил на улыбку, а только сел рядом с ней на подстилку и отвернулся. Конечно, ему значительно труднее. Но, в конце концов, их ведь накачали какими-то отвратительными наркотиками, поэтому отвечать за свои действия никто из них не может. Непонятно только, зачем это нужно было троллю. Гад, извращенец! Но, удерживая Фелисию, он бормотал что-то про приказ. Неужели ему действительно приказали такое? Но для чего? И потом, Фелисия никогда не слышала, чтобы транквилизаторы, которые обычно вводят человека в полуобморочное состояние, давали еще и такой странный эффект. Фелисия на секунду вспомнила свои ощущения и поежилась...

– Послушай меня, Весли, – сказала она и уже хотела было положить руку на его голое плечо, но вовремя передумала, – нас похитили, теперь это ясно. Если мы сейчас начнем раскисать и комплексовать из-за всяких мелочей, то долго здесь не продержимся.

Весли слушал, не оборачиваясь, и Фелисия вдруг почувствовала себя значительно старше и мудрее. Ну что ж, решила она, сейчас следует избегать недомолвок. Эту мысль она повторила вслух и почувствовала, как напрягся Весли.

– То, что произошло – уже произошло. Плюнь на это! Подумаешь, трагедия... Давай лучше решать, что нам делать дальше.

Весли покачнулся; Фелисия видела, что он хотел встать, но пересилил себя и повернулся к ней лицом.

– Гады, – прошипел он сквозь зубы, – какие они гады! Это все Майер! Купил меня, как последнего мальчишку. А я позволил себя заманить. Проклятье, проклятье! Я последний идиот, Рыжка! Самый последний…

То, что Весли назвал ее Рыжкой, показалось Фелисии хорошим признаком. Значит, он не воспринял все происшедшее настолько трагично, как ей показалось вначале. Ну что ж, уже неплохо. И хотя было очевидно, что все угрозы голого Весли, сидящего рядом с ней на жесткой подстике в крохотной закрытой на замок камере не стоили ни гроша, Фелисия дала ему выговориться. И только когда Весли замолчал, чтобы перевести дух, она мягко сказала, что все это эмоции, но, если он расскажет ей подробнее о тех людях, которые устроили ему автокатастрофу, то у них с Весли будет шанс хотя бы понять, чего от них хотят. Чего им следует ожидать в самом ближайшем будущем.

Весли пожал худыми плечами, немного помолчал, а потом заговорил, стараясь не встречаться взглядом с Фелисией. По его словам получалось, что однажды некий мистер Майер обратился к нему с весьма заманчивым предложением. Назвав несколько имен, известных Весли по курсу психологии, Майер предложил ему поработать вместе с этими людьми над грандиозным проектом. Если не вдаваться в подробности, речь шла о полном переустройстве мира.

Конечно, это звучит и смешно, и высокопарно. Но ведь любая великая теория вначале кажется странной и даже наивной. Были привлечены огромные средства. В это трудно поверить, но Весли был свидетелем целого ряда акций, приведших к совершенно неожиданным результатам. Достаточно будет упомянуть хотя бы теорию парникового эффекта и озоновых дыр. У них это называется «легендой». Трудно сказать, действительно ли это является результатом деятельности человека: такие явления, как глобальное потепление, все еще мало изучены. Но правильно проведенная пропаганда, в нужный момент задействованные люди – речь идет об ученых, политиках, журналистах – и вот уже «легенда» сработала и привела к образованию Европейского Союза, например.

– Понимаешь, Рыжка, – Весли в первый раз взглянул Фелисии в глаза, – когда я узнал, какими вещами буду заниматься, у меня закружилась голова. Ведь социальная психология – моя профессия. Тем более, ты же знаешь, мне совсем не хотелось по окончании университета положить свой диплом на полочку и проводить жизнь в клубах или на полях для гольфа. Ну вот и... Мне показалось, что, работая в группе психологов, я могу посвятить свою жизнь чему-то по-настоящему достойному. Да что я тебе рассказываю…

Весли горько усмехнулся и снова хотел встать, но вспомнил, что не одет, передумал и продолжил рассказ. В общем, его полностью увлекла предложенная работа. Не смутило даже то, что она требовала соблюдения определенных правил. В частности, по целому ряду соображений, работающие на этот проект люди должны были имитировать собственную смерть. В этом был и ритуальный, и практический смысл. Многие разведки мира дорого бы заплатили, чтобы добраться до их организации.

– А ты никогда не поинтересовался, почему Майер выбрал для такой работы именно тебя? – спросила Фелисия, но ее вопрос был скорее риторическим. Наверняка эти люди хотели впрямую или косвенно использовать тот факт, что Весли был отпрыском одной из самых старых семей.

Уловив, на что намекала Фелисия, Весли хмуро усмехнулся.

– Ты не понимаешь, Рыжка! Ты ничего не понимаешь! – он сокрушенно посмотрел на нее, как будто в том, что их похитили, была его вина. – Да я и сам перестал что-либо понимать. Так голова болит... Ну, как Майер мог, как он посмел?! Нет, это невероятно… Но не волнуйся: я втянул тебя в эту историю, и я должен придумать, как нам из нее выбраться!