Странник. Американская рулетка (СИ)

ВЛАДИМИР ГРЖОНКО

СТРАННИК.

АМЕРИКАНСКАЯ РУЛЕТКА

Роман

© Copyright Vladimir Grjonko, 200 8

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

СТРАННИК

В тот день я проснулся в омерзительном настроении. И не потому, что одолели дурные предчувствия. Просто всю ночь спасался от одного идиота-попрошайки, решившего, что это я украл у него ватное одеяло – то самое, которое он, между прочим, стянул у близняшек мэри. Никто не знает их настоящих имен, но мы здесь всех наших женщин называем «мэри». Хотя бы для того, чтобы не расспрашивать. Мне известно, что во внешнем мире принято несколько иное обращение, но у нас… у нас за самый невинный вопрос легко можно заработать так называемый «колумбийский галстук». Говорят, эту милую традицию завезли приезжие латиносы, которые привыкли у себя в Колумбии расправляться таким способом с болтунами и предателями. Видел я однажды этот «галстук»… Жизнь на Улице приучает хладнокровно относиться ко многому, но когда ты случайно натыкаешься на дохляка, которому только что разрезали горло от уха до уха и через это отверстие вытянули наружу его собственный язык, то забыть об этой встрече оказывается не так легко…

В общем, в ту ночь я не выспался и лениво размышлял о том, не сменить ли мне место следующей ночевки… И в этот момент увидел ее. Обычно на улице я не обращаю внимания на женщин. Даже когда «стреляю». Куда спокойнее иметь дело с мужиками. По крайней мере, не окажешься на цугундере, обвиненный в попытке изнасилования. C хорошими, но неосторожными людьми случается порой и такое. А если мне приходится работать вечерами, то я всегда стараюсь выдерживать приличную дистанцию между собой и какой-нибудь разодетой фифой. Уличная «стрельба» – это вообще-то великая наука; я обучался этой науке много лет, а первым моим учителем был знаменитый московский Кот… но это к делу не относится. Короче говоря, я заметил эту девицу за несколько секунд до ее исчезновения. Заметил только из-за ее пышных ярко-рыжих волос. В серый пасмурный день такая прическа, само собой, бросается в глаза. Улица, по которой я шел, была довольно длинной, но совершенно безлюдной. Ни лавочек, ни крупных магазинов – тихий жилой квартал. Лишь далеко на углу отсвечивала синяя вывеска Сити-банка. Я как раз остановился, чтобы подвязать свое пальто: я зову это пальто Росинантом, и оно обладает самыми разнообразными достоинствами. Между мной и Рыжей было шагов сто, и я невольно отметил красивую фигурку и уверенную, немного неженственную походку. И тут вдруг она пропала, как будто растворилась в воздухе...

Привычный ко всяческим неожиданностям, я теперь почти не реагирую на то, что не касается непосредственно меня самого. Но когда среди бела дня прямо у тебя на глазах мгновенно исчезают молодые рыжие женщины... Это показалось странным даже мне. Конечно, я специально не следил за ней, но был уверен, что она не успела бы повернуть к одному из жилых домов и открыть дверь: слишком уж внезапно и беззвучно она сгинула. Я поправил чуть оттопыривавшуюся полу Росинанта и огляделся по сторонам. Похоже, кроме меня да еще кошки, мирно подремывающей на подоконнике второго этажа, никто ничего не заметил. Вокруг по-прежнему не было ни души. Мне, живущему на Улице, открыты многие тайны. Иногда страшные, иногда удивительные. Но все это тайны человеческие, а вот сейчас, похоже, дело идет о тайнах другого рода… Я медленно двинулся вперед: все-таки природное любопытство не вытравишь никакими колумбийскими штучками! Торопиться мне в моем положении нельзя никак: бегущий по улице бездомный привлекает больше внимания, чем парад гомосексуалистов. Поэтому я ускоряю шаг только в самых крайних случаях – и только ради спасения собственной жизни.

Но стоило мне добраться до того места, где в последний раз видел Рыжую, как я чуть было не рассмеялся во весь голос: в залитом свежим асфальтом тротуаре зияла широкая прямоугольная дыра канализационного люка. Надо же, а я уже был готов поверить в чудеса! Немного подумав, я заглянул в темноту люка и насторожился. Что-то было не так. Понятно, что она провалилась в дыру и от неожиданности даже не успела вскрикнуть. Такое бывает. Хорошо, если там не очень глубоко, и девушка отделалась сломанной ногой. Но тогда я бы услышал ее стон... А если она убилась? Вот уж во что мне совсем не следует влезать, так это в историю со смертельным исходом. Я еще раз внимательно огляделся по сторонам. Мимо проехал какой-то автомобиль и, равнодушно мигнув огоньками, исчез за поворотом. Ни души. В конце концов, решил я, следует хотя бы взглянуть, жива ли она. Кем бы я себя не считал, но бросить на произвол судьбы упавшего в канализацию человека, да еще молоденькую девочку… нет, это не по мне. Не хочу, чтобы она являлась мне потом в ночных кошмарах… все же я не колумбиец какой-нибудь!

Улица – штука непростая и очень – ну, как бы это сказать? – затягивающая, что ли... Мне довелось жить на Улице во многих городах мира. Я жил бок о бок с подозрительными и гордыми нищими мендигос в Мадриде и Лиссабоне, с лютыми московскими и питерскими бомжами, с беспечными парижскими клошарами, с налитыми пивом и ненавистью ко всем вокруг немецкими люфтинспекторами... Да и мало ли с кем еще мне приходилось иметь дело. Но Улица всегда остается Улицей, и везде живет по одному-единственному Закону. Какая, в сущности, разница, Лондон это или Киев? Не могу сказать, что здешние хомлесы как-то особенно мне понравились. Но один по-настоящему крупный город трудно отличить от другого такого же – так во всех городах мира похожи друг на друга менты – и поэтому, попав на американский континент, я подумал: почему бы мне и не задержаться здесь на некоторое время...

Были ли у меня возможности порвать с Улицей и зажить, так сказать, нормальной жизнью? Да сколько угодно! Правда, теперь многие случаи уже забылись, отодвинулись куда-то в прошлое. Может быть, потому, что я давно не считаю годы или месяцы, а только сезоны. Для человека вроде меня это гораздо удобнее и правильней. Беда только в том, что иногда перестаешь понимать, сколько времени прошло между тем или иным событием. Вот, например, когда именно я натолкнулся на ту девушку? Может быть, еще и удастся вспомнить... Если мне приходится туго, я сразу начинаю соображать довольно быстро. Иначе на Улице просто не выжить. Да, так вот, о рыжей девушке...

Тот день был довольно тусклым, поэтому рассмотреть что-либо в глубине люка оказалось невозможным. Пришлось доставать из карманов Росинанта фонарик. Батарейки были старыми; слабый лучик терялся на расстоянии вытянутой руки. Тут я сообразил, что именно так насторожило меня вначале: полное отсутствие плохих запахов. Нет, никакая это не канализация! Мне уже случалось бродить по канализационным туннелям, и это оказалось тяжелым испытанием даже для такого закаленного обоняния, как мое. Вообще-то человек может привыкнуть ко всему. К запаху, к холоду, к тому, что от несвежей еды вечно побаливает живот. Даже к опасности можно привыкнуть. Но, если у тебя остались хоть зачатки рассудка, очень трудно привыкнуть к тому, что ты – никто: существо без имени, без прошлого, без будущего и даже без настоящего. Хотя я знаю нескольких моих коллег, которым именно это полное выпадение из действительности и нравится более всего. Но ручаться, что они не полные психи, я бы не стал. Я бы даже не поручился, что у меня самого все в порядке с головой. Ведь считается, что бездомные нищие – это обязательно несчастные сумасшедшие. Что ж, очень даже может быть. Мне трудно о чем-либо судить: слишком давно я живу на Улице…

Так вот, из этого люка пахло чем-то приятным: электричеством и сухим теплом. Но, как бы то ни было, а Рыжая лежит где-то там, в темноте. Я встал на колени и опустил руку с фонариком поглубже. Мне показалось, что луч стал ярче. И только через несколько секунд я понял, что фонарик тут ни при чем: дно колодца медленно приближалось ко мне. Я так и замер с вытянутой рукой, пока фонарик не стукнулся о рифленую металлическую поверхность. Похоже, это был какой-то механизм, что-то вроде лифта. Ну и дела! Куда же пропала девушка? Оставалось только предположить, что она сознательно прыгнула в люк, спустилась на этом лифте вниз и скрылась. Я уже говорил, что не люблю вмешиваться в чужие дела, и поэтому решил, коль скоро никто не нуждается в моей помощи, побыстрее сматываться отсюда. Мало ли что за всем этим стоит? Может быть, Рыжая работает в какой-то службе подземных коммуникаций или еще черт знает где. Самые удивительные загадки чаще всего имеют очень простое решение. В любом случае, меня это никак не касается.