"Нотариус из Квакенбурга"

— Видите, она сама призналась в измене, — торжествующе воскликнула Валерия. — Она и есть убийца!

— Но какие у вас есть доказательства? — спросил девушку инспектор Вейш.

— Как только стало известно, что отец был отравлен, Озрик бросился в свою лабораторию и нашел у шкафа с ядами золотой медальон Патриции.

— Откуда вы это знаете?

— Потому что брат сам мне это рассказал и даже показал украшение.

Инспектор достал медальон с порванной цепочкой, найденный нами в кабинете покойного графа.

— Это он?

— Да, только тогда цепочка была целой.

— Медальон пропал у меня за день до смерти графа Бертрама. Наверное, Валерия его сама и стащила, — бросила Патриция.

— Это тот самый медальон, из-за которого ты накричала на служанку и пригрозила её выгнать? — вдруг заинтересовался Себастьян.

— Да, тот самый. Теперь, видимо, придётся подарить Вилемине какое-нибудь старое платье, — рассеяно ответила Патриция.

В этот момент я подумал, что если бы мой шеф сейчас стоял рядом, то обязательно прошептал мне что-нибудь этакое: «Видите, Мельхиор, вот они — настоящие гведские аристократы! Они не боятся признать, что были не правы и щедро вознаграждают напрасно обиженных!»

— Что вы можете на это сказать, месьер Мартиниус? — спросил старика Вейш.

— Этот медальон сыграл важную роль во всей этой истории. Недаром он постоянно попадается нам то тут, то там, — ответил нотариус. — Я объясню значение этого предмета для убийцы.

Всё собрание снова притихло. Мартиниус с минуту помолчал, собираясь с мыслями, потом начал говорить:

— Я полагаю, что Валерия не лжёт, когда утверждает, что Озрик нашёл медальон в лаборатории. Мы все можем вспомнить, как он принёс злополучную бутылку с цианистым калием и сказал, что яда в ней стало гораздо меньше. Однако я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что Озрик вернулся из лаборатории чем-то глубоко потрясённый. Он даже сказал тогда: «Кажется, я знаю, кто это сделал, но это совершенно невозможно».

Нотариус обвёл всех взглядом. Несколько человек кивнули, подтверждая его слова.

— Я предполагаю, — продолжил старик, — что преступница бросила медальон возле шкафа с ядами, чтобы направить подозрения полиции на Патрицию, которую она решила принести в жертву. Но вышло не так, как рассчитала убийца. Украшение первым нашёл Озрик Де-Бург. Он не стал сообщать месьеру инспектору о своей находке. Вместо этого Озрик решил посоветоваться с человеком, которому всецело доверял — со своей сестрой. Вспомните сцену в столовой. Озрик попросил Валерию зайти к нему, чтобы о чём-то поговорить.

Нотариус посмотрел на Валерию, но та ответила лишь злобным взглядом.

— Все присутствовавшие на оглашении завещания, наверное, помнят, как преступница уговаривала Озрика не откладывать разговор с Патрицией на следующий день.

— И что это означает? — спросил инспектор.

— Хищница собралась нанести новый удар. Она решила на этот раз действовать наверняка, поэтому оделась во всё чёрное, скрыла лицо под вуалью и, взяв стилет из оружейной комнаты, явилась к брату раньше Патриции. Безжалостно убив ничего не подозревавшего Озрика, она вложила в его руку медальон, вышла и в коридоре стала ждать появления Патриции. Видимо, Валерия собиралась поднять тревогу, чтобы Патрицию схватили, так сказать, с поличным на месте преступления, — Мартиниус усмехнулся, — но чистая случайность опять разрушила планы преступницы! Раньше Патриции в коридоре появился мой помощник, поэтому Валерии пришлось спасаться бегством. Используя свой артистический талант, она очень правдоподобно изобразила призрак Бруниссенды и скрылась в потайном ходе, едва успев не попасться на глаза мадемуазель Мелас.

Старик вздохнул.

— К сожалению, я не предполагал, что у неё хватит духа так скоро совершить второе убийство. Всё же я подозревал, что Озрика и Патрицию ожидает какая-то ловушка. Поэтому и послал Мельхиора с запиской к Патриции с просьбой не выходить из своей комнаты до утра.

— Что?! — вскочила со своего места Валерия.

— Да-да, голубушка, вы не ослышались. Патриция до утра не выходила из своей комнаты. Это может подтвердить её муж.

— Себастьян, сидевший с совершенно убитым видом, машинально кивнул.

У Валерии кровь отхлынула от лица, и она застыла — бледная, страшная, в полной растерянности. Нотариус довольно потёр руки и заключил:

— Утверждая, что вы видели в тот вечер госпожу Патрицию выходящей из кабинета покойного графа, вы тем самым признаётесь в совершении убийства. Ведь Патриции там не было, а вы, следовательно, были!

Я заметил, как добрейший доктор Адам покачал головой, шепча:

— Воистину homo homini lupusest!·

Нотариус повернулся к Вейшу и указал рукой на Валерию.

— Прошу вас, месьер инспектор, немедленно арестовать мадемуазель Валерию Де-Бург за совершение двух убийств!

Вейш жёстким голосом отдал приказ, но, как только стражники сделали первый шаг, преступница словно очнулась. Схватив со стола тяжёлый, инкрустированный серебром поднос, полный посуды, она швырнула его в полицейских и, воспользовавшись начавшейся суматохой, выскользнула из столовой.

— Держите её! — заорал Вейш и бросился к дверям, чуть не растоптав маленького нотариуса. Стражники, хрустя сапогами по осколкам, кинулись следом за начальником.

Погоня длилась не долго. Выбежав из столовой, Валерия поднялась по винтовой лестнице в Башню Бруниссенды. Преследуемая по пятам полицейскими, девушка забралась на самый верх, распахнула окно и с воплем отчаяния бросилась на мокрые от дождя камни внутреннего двора.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ, в которой Мельхиор возвращается домой

На следующий день мы с нотариусом покидали злополучный замок. С нами поехал и доктор Адам, которому было необходимо вернуться домой в Крон. Инспектор Вейш остался ещё на некоторое время в замке улаживать разные формальности.

Было чудное солнечное утро, и лишь несколько перистых облаков плыло по небу. Тёплый воздух благоухал запахами трав. Наш экипаж мягко покачивался на неровностях лесной дороги. Казалось, в мире царствует покой и гармония. Однако я уже не доверял мирным картинам, открывавшимся перед моим взором. Ужас пережитого свинцовым грузом лежал у меня на сердце.

Попутчики испытывали схожие чувства. Они ехали молча, и это тягостное молчание говорило громче любых слов. Первым нарушил тишину доктор. Тяжело вздохнув, он произнёс:

— Всё-таки я не могу понять, почему милая добрая девушка совершила такие страшные преступления.

Нотариус, который любовался лесом, высунув свой длинный нос в окошко кареты, живо обернулся к нему.

— Знаете, месьер Адам, бывает так, что дерево до определённой высоты растёт прямо и вдруг, по каким-то непонятным причинам, начинает уродливо искривляться. Так и Валерия до какого-то момента не делала ничего дурного. Однако, по-моему, на каждого человека оказывает влияние судьба его предков. Вы знаете, что в роду Де-Бургов были разные личности — от святых до настоящих слуг сатаны. И однажды в милой Валерии заговорила кровь графа Бера или других ему подобных злодеев. И эта кроткая и добрая девушка превратилась в кровожадное чудовище. Однажды вступив на путь преступления, она уже не могла с него сойти. Под невзрачной внешностью таилась сильная страстная натура. Создать свою семью, быть независимой стало для нее смыслом существования. Ради этого Валерия была готова на всё. Как настоящая тигрица она кинулась защищать своё счастье.

Доктор кивнул.

— Тобиас признавался мне, что иногда его даже пугала сила любви Валерии. Как по вашему мнению, месьер Мартиниус, совершила бы Валерия эти убийства, если бы граф Бертрам не изменил завещание?

— Я думаю, что в любом случае она постаралась бы стать хозяйкой замка. Боюсь, что жертв могло бы быть ещё больше.

— Что же заставляет вас так думать?